Причем, собаки увидев и главное унюхав Фарай, как-то странно притихли, словно учуяли большую кошку. Охранники впрочем, были уже поддатые и не обратили на странное поведение собак ни малейшего внимания.
Громила сам был одним из совладельцев клуба, и коридорам ввел Фарай к директору. Тот выглядел как самый респектабельный бизнесмен. При взгляде на девушку его глаза загорелись, и он проурчал:
— Замечательная индианка… Где ты раскопал такое сокровище!
Амбал просто ответил:
— На улице… Товар как ты видишь класс, а сегодня ночью как раз будет большой аукцион.
Бизнесмен с сомнением посмотрел на Фарай:
— При такой красоте, она еще девственница?
Амбал энергично замотал головой:
— Это мы сделаем!
Директор покачал головой:
— Времени уже маловато. Надо чтобы она еще успела потанцевать с целью рекламы!
Громила развел, недоумевая руками, но Фарай уверенно ответила:
— С этим все в порядке! Я теперь уже девушка, словно и не рожала!
Директор удивился:
— Уже сделала операцию?
Фарай со смешком ответила:
— Восстановить плевну не сложнее, чем перекрасить волосы!
Амбал охотно кивнул:
— Это чудо-женщина!
Директор коротко обрубил:
— Готовьте её к выступлению. Надеюсь, танцевать она умеет?
— Танцует высший класс! — Уверил амбал.
Фарай неожиданно спросила:
— Сколько я получу с аукциона?
Директор неохотно ответил:
— Как и все двадцать пять процентов!
Фарай отрицательно мотнула головой:
— Мало! Я требую половину!
Директор возразил:
— Свою долю с аукциона имеет и мэрия, и полиция и правительство. Ведь невозможно провести такие торги незаметно. Так что двадцать пять процентов еще приличная доля. И то из нее половину ты отдашь приведшему тебя бегемоту.
Амбал подтвердил:
— Проституция незаконна, и чтобы власти закрывали на это глаза приходиться брать их в долю. Зато мы во дворце и почти в самом центре Москвы!
Фарай неохотно согласилась:
— Ну ладно! Большая ложка рот дерет.
Девушку из будущего отвели в специально помещение. Волосы у Фарай и так вились, а румяное, не смотря на тюрьму лицо, не нуждалось в косметике. Еще только перекрасили в медовую блондинку, тем более на аукцион должны были прибыть арабы и азиаты, которые предпочитали светлые волосы. Все остальное у Фарай на высоте. Только очень уж рельефные мышцы тела. Немного её подмазали, чтобы фигура смотрелась женственнее, и не было такой литой, словно под тонкой кожей проволока.
Фарай после манипуляций стала настоящим чудом. Какой у нее шарм, и незаурядное лицо с дивно выразительными глазами, не нуждающимся в подводе косметикой.
Девушка-мечта. Единственное что смущало Фарай это то, что придется танцевать в туфлях на высоком каблуке. А сам факт обнажения, не задевал. В коммунистическом будущем телесная нагота не считалась стыдливой. Женщины и мужчины без стеснения загорали нагишом, и никто не краснел. Да и секс тоже был настолько естественным, что при желании, можно было спариться и на улице. Во всяком случае, действительно нормы морали почти атрофировались. Лишь гомосексуализм считался извращением.
А Фарай не смущали похотливые взгляды мужчин. Танцевать за деньги? Что такое деньги? В мире коммунизма ими не пользовались, но в двадцать первом века без этого не обойтись. Так что пускай их будет побольше. Каких-либо особых планов у Фарай пока не было. Сначала надо осмотреться в этом мире, и лишь потом мечтать о царских тронах. Хотя на планете Земля ей равных нет…
И еще надо как-то добыть себе паспорт, и вписаться в систему. А так она фактически не все. А за большие деньги ей всегда могут выправить документы и легализовать статус.
Фарай вызвали на танец, женщина со стройной талией, но уже лет пятидесяти на вид, быстро объяснила в какой последовательности нужно раздеваться. Гродис успокоила её:
— Я смотрю за другими девушками!
Действительно стриптиз это очень красиво. Тут дамы в разных костюмах, обычно обнажались до трусиков в которые совали деньги. Иногда за дополнительную плату снимали. Много молодежи, но есть среди присутствующий и седовласые старцы. Приходят сюда и с женами и с любовницами. Мужчины танцуют для женщин в отдельном зале. Тут же только девушки не старше тридцати по крайне мере по наружности.
А какая цветомузыка, а разноцветные прожектора, а изображения на экранах. Все самого высшего класса. Есть и аквариум в зале, и фонтаны.
Еда тоже стоит приличные деньги. И столовый сервиз из чистого золота!
Фарай подумала, что ей повезло, раз она попала в столь престижное и богатое место.
Но конечно и тут за очень большие деньги покупали девушек, хотя главная их работа — танцевать. А уж доходы набегали приличные.
Фарай перед выходом на сцену, все же ощутила в себе некоторое волнение. Впервые придется танцевать именно в стриптиз-клубе. Впрочем, разве она не танцевала нагой перед советом четырех?
А это те еще шакалы!
Фарай двигалась уверенно. Она уже успела привыкнуть к высоким каблукам. И чувствуя ритм танца, избавлялась от одежды. Включала в пляску каждый мускул. И мужчины ревели.
Хотя несовершеннолетний и не положено пускать в такие залы, несколько мальчишек, все же сидело у самой сцены, и они даже снимали на телефоны её танец и посвистывали. Фарай подмигивала им… Так даже забавнее.
К сцене подскакивали богатые юноши и совали ей в трусы стодолларовые купюры.
Это было пикантно и щекотно. Потом Фарай оставшись в трусиках, с удовольствием скинула туфли, и дала пощупать свои ножки, урча от удовольствия.
Пошла другая партия, и пришлось временно покинуть сцену. Начальница над стриптизершами довольно заметила:
— А ты хороша! Я такой еще не видела!
Фарай оскалившись, ответила:
— Это не удивительно!
Начальница предупредила:
— Еще два раза станцуешь для затравки и все… В три часа ночи начнется аукцион. Можешь пока перекусить!
Фарай взяла с тарелки чего-то дорого и острого, и загулила в рот золотой вилкой.
Далее пришлось танцевать подольше в паре с другой девушкой. Они также дали себя пощупать парням, и даже залезть пальцами в трусики. Фарай сильно возбудилась. Ей очень хотелось прямо сейчас заняться хоть с кем-то сексом. Уже давно она не имела мужчину. В ней была такая жажда… Но не перед аукционом, где продают девственность такое делать.
Второй танец вызвал еще больше восторгов, чем первый. В перерыве голодная Фарая слопала, целую индейку в шоколадном соусе. И чуть отяжелев протанцевала и третью партию… После чего правда вдруг ощутила призыв сходить по нужде. Все же обжорство никого не красит.
Но уже последнее впереди первый в этом сезоне аукцион. И самую лучшую из девственниц выставят на торги. Всего одна ночь и куча денег!
Зэра и Феникс тем временем бродили по Москве. Уже стемнело, но столица от этого стала еще красивее, расцвела множеством рекламных щитов. Девушка из далекого коммунистического будущего и мальчик-эльф наслаждались прохладными впечатлениями от ветерка, и ночным пейзажем.
Зэра заметила, с опасной оглядываясь:
— Все-таки чужой мир… И вместе с тем родной!
Феникс с улыбкой произнес:
— А я хотел бы заснять таки бабу!
Зэра хихикнула в ответ:
— А я мужика! Тут мужчины необычные. Не то, что в нашем мире — все сплошь литые качки! А куда разнообразнее!
Мальчишка ускорил шаги, и вскоре наткнулся на то, что ему было нужно. Уже не первой молодости проститутка со скучающим видом, задрала вверх юбку, и выставив ногу в черной туфле с длинным каблуком смотрела на красный фонарь.
Феникс подошел к ней и без церемоний спросил:
— Тетя сколько будет секс!
Так посмотрела на него. Босоногий, смазливый мальчишка в шортах не вызывал доверия. Она хотела уже было отогнать его, но вспомнив сколько должна сутенеру выдохнула:
— Пятьдесят баксов с резинкой…
У Феникса в руках возникла купюра, он прочирикал:
— На сто и без резинки!
