— И это заставило тебя закричать? — Татсуки не была уверена, что хочет узнавать дальше.

— Нет! Нет, видишь ли, в конце того сна, — Орихиме начала ёрзать, а затем внезапно запихнула побольше еды в рот. — Ф конце фна… — она с трудом проглотила еду, — Улькиорра-кун предал меня. И я была так расстроена и стала спрашивать его, почему он сделал это ради отца, который никогда не заботился о нём, и он сказал что-то на испанском, а я сказала ему…

— Ты сказала ему… — Орихиме закрыла лицо руками, яростно закачала головой, затем взглянула на Татсуки, раздвинув пальцы.

— Я сказала, что люблю его, — пискнула она. Судя по тому, какими огромными стали глаза её подруги, новости были такими смущающими, какими она и боялась, что они будут. — И теперь я даже смотреть на него не могу!

— Орихиме! — крикнула Татсуки, её сердце заколотилось. Неужели началось? Она наблюдала зарождение чувств Орихиме к Улькиорре? Должна ли она позвонить Рукии, чтобы и она это лицезрела?

— Я такой ужасный человек, раз мне приснилось нечто подобное! — сказала Орихиме страдальческим голосом. — Одно дело, если бы это было правдой, но у меня такое чувство, что я солгала ему! Хотя, наверное, так ему и надо, раз он предал меня во сне.

— Значит, у тебя нет никаких чувств к Улькиорре? — игла пронзила воздушный шар надежд Татсуки.

— Как у меня могут быть чувства к кому-нибудь? Я только-только забыла о Куросаки-куне! — прошептала Орихиме. И вот воздушный шар врезался о склон гор отчаяния Улькиорры и загорелся. Татсуки вздохнула.

— Слушай, думаю, ты всё равно должна ему сказать. Он, эээ… Прислал мне сообщение, в котором спросил, что с тобой случилось. Кажется, волнуется.

— Правда?

— Да. Кроме того, ты же знаешь Улькиорру! Сомневаюсь, что он оскорбится. Блин, да он наверняка скажет, что сны — такая же чушь, как гороскопы.

— Ну раньше он верил в гороскопы, пока я не сказала, что это фальшивка, — Орихиме удивлённо моргнула.

— Тогда и это ему объясни!

***

Улькиорра неохотно вернулся к работе в конце перерыва на обед, и его тут же отослали на склад, так как его плохое отношение отпугивало покупателей. Он ничего не ожидал после своего визита в школу. Очевидно, что ему надо было подождать, пока женщина не будет готова поговорить о чём-то, что тревожит её. А пока он будет наслаждаться своей человечностью и обдумывать самые худшие возможные сценарии.

— Шиффер-кун, — донёсся голос Урахары из магазинчика, — к тебе посетитель!

Улькиорра вздохнул. Шут осмелел в последнее время — это надо исправлять. Отложив в сторону список с инвентарём, он пошёл в магазин, прошёлся по администраторскому коридору (как его любил называть шут) и вышел к отделу с кассами. Орихиме стояла у стойки, подтрунивая над Йоруичи и Киске. Она увидела Улькиорру, и её рот тут же захлопнулся.

— Смотри! Госпожа Иноуэ решила порадовать нас своим присутствием по пути на работу! — сказал Урахара, заметив, как Уруру с завистью смотрит на девушку из-за стенда с товарами.

— Тебе что-то надо? — Улькиорра перестал обращать внимания на всех остальных в помещении. Орихиме глубоко вдохнула.

— Я хотела объяснить своё вчерашнее поведение. Видишь ли, пару месяцев назад у меня был один сон, и теперь, когда я думаю, что ты меня тогда разбудил, потому что я болтала во сне, хочу извиниться, что причинила тебе неудобства. Но этот сон был очень странным. И ты говорил по-испански! Помнишь, я говорила об этом? Да, но в конце этого сна, о чём я совершенно позабыла, я — или лучше сказать — мой персонаж сказала тебе — или лучше сказать — твоему персонажу, что я влюблена в тебя. А это очень необычно. Поэтому я начала странно себя вести и, должно быть, обидела тебя, раз ты поговорил об этом с Татсуки… Эм, наверное, я просто хотела извиниться, потому что не хочу быть нечестной даже в снах, — закончила она как раз, когда у неё закончился воздух.

Улькиорра внимательно смотрел на неё. Орихиме снова вздохнула с широкой улыбкой на лице.

— Вот! Так намного лучше! — она порылась в своей школьной сумке и достала телефон, чтобы проверить время. — Ой, лучше бы мне уже бежать, иначе опоздаю. Я принесу хлеб и оставшийся тортик после работы домой. Увидимся за ужином!

Улькиорра смотрел, как она прыгнула в сторону, выскочила из дверей и, напевая энергичную мелодию, исчезла из виду. Урахара съёжился за своим веером. Йоруичи и Уруру выжидающе смотрели на Улькиорру. Через некоторое время он наклонился и открыл вход в секретное помещение для тренировок, находящееся под магазином.

— Куда-то собрался? — спросил Киске.

— Драться с Гриммджоу, — ответил Улькиорра, захлопывая входную дверь за собой.

— Бедный мальчик, — Урахара печально качнул головой.

— Что? У него, правда, есть чувства к Орихиме? — недоверчиво спросила Йоруичи.

— Хочешь сказать, что ты до сих пор не заметила? Милая, ты должна быть внимательнее.

========== Плохое поведение ==========

Одним солнечным днём в Сообществе душ начался полнейший хаос.

Если бы кто-нибудь находился около трущоб, то его бы, наверное, удивили отдалённые бумы, сотрясающие их обитель и исходящие от ворот, через которые запрещалось заходить. Если бы кто-то наблюдал за территорией синигами, то наверняка бы заметил столб дыма, поднимающийся с восточного конца.

Конечно, если этот кто-то оказался бы синигами, то он, скорее всего, бежал бы в сторону причины дыма и взрывов, не важно, как сильно он боялся Улькиорры Шиффера.

«За ним!»

«Не дайте ему уйти!»

Улькиорра, пропуская мимо ушей выкрикиваемые приказы, направил палец за спину и запустил Бала в неопределённом направлении. Целью было не их ранение, и они это прекрасно знали. Всего этого можно было бы избежать, если бы они просто позволили ему остаться сегодня дома. К сожалению, синигами были пунктуальными созданиями, не имевшими уважения к чужим делам.

В чём вообще заключался смысл этих оценок поведения? Он вам не Вандервайс или эта отвратительная штуковина, которую фрассьоны Харрибел использовали в качестве оружия. Нет, его резонно можно было бы назвать совершенно рациональным созданием.

Сегодня стало исключением.

Он завернул за угол, ожидая увидеть там очередную толпу синигами, которые могли бы опередить или перехитрить его. Тот, кого он увидел стоящим в одиночестве в переулке, был в два раза хуже.

— Ты в курсе, что вся суть оценки поведения в хорошем поведении? — капитан Синдзи Хирако, указывающий мечом в сторону Улькиорры, ухмыльнулся ему, оскаливаясь. Улькиорра ничего не ответил и обернулся, чтобы убежать. Он остановился. Мир перевернулся с ног на голову: это касалось неба, дорог, зданий и всего остального. — Извини! — засмеялся Синдзи. — Если хочешь сбежать, тебе придётся сразиться со мной.

За стенами любопытные постояльцы Сообщества душ удивлённо подпрыгнули от ярко-зелёной вспышки, сопровождаемой порывом ветра и запоздалым звуком взрыва. Момо нашла своего нового капитана, торчащего из стены и со лба которого стекала кровь.

— Ох! — она вложила свой меч в ножны и побежала к нему, чтобы выдернуть его оттуда. — Капитан Хирако! Вы в порядке?

— Да что, чёрт возьми, такое с этим парнем? — крикнул Синдзи, отряхивая одежду от мусора. — Слушай, Момо, скажи им послать капитана Хитсугаю за беглецом. В его человеческом состоянии усилий, затраченных на то, чтобы проделать вот это со мной, было достаточно, чтобы вымотать его. Поймать его не составит труда.