Когда они подошли к лавочке с видом на улицу с выставленными в ряд ярко-светившимися деревьями, Орихиме села и утянула за собой Улькиорру.

— Давай немного отдохнём, — он не возражал. Её рука оставалась в его, их пальцы переплетались, но этого не видели проходившие мимо люди. Орихиме хотелось бы, чтобы шёл снег; пара ледяных снежинок сделала бы этот вечер идеальным. Она повернулась к Улькиорре.

— Ты хотел что-то спросить у меня?

— Да, — сказал он. Затем он замолчал. Брови Орихиме нахмурились. И тут она широко распахнула глаза.

— Подожди…

— Не надо радоваться раньше времени.

Орихиме раздражённо выдохнула.

— Хотя, — произнёс Улькиорра, — в каком-то роде вопрос стоит не далеко от того, о чём ты подумала, — он посмотрел на их руки и сжал её ладонь чуть сильнее. — Я хочу знать о твоих мечтах о будущем. Несмотря на расстояние, мы вместе уже три года, и я собираюсь остаться в таком положении.

— И я, — Орихиме быстро наклонила голову и широко улыбнулась.

— Тогда скажи, чего ты хочешь? — она положила его руку себе на колено, на мгновение позабыв, что их окружали люди.

— Я хочу преподавать в сельской местности, — сказала она. — Я хочу жить в доме. Я хочу… — взгляд её блестящих глаз встретился с его, затем снова опустился. — Я хочу пожениться, — прошептала она. — Н-не прямо сейчас, но когда-нибудь.

— Понятно, — Улькиорра приподнял её за подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом. — Тогда до тех пор, пока у тебя есть я, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы осуществить это.

— Но что насчёт тебя, Улькиорра-кун? Ты не можешь так поступать только потому, что этого хочу я одна, позабыв о своих мечтах.

— Неправда, — ему хотелось бы, чтобы они были сейчас дома, чтобы он не просто держал её за руку, а мог сделать кое-что менее невинное. — После всего того, через что я прошёл, чтобы ты впала в отчаяние, как я могу не зайти ещё дальше, что убедиться в твоём счастье? Я нашёл своё место в этом человеческом мире. Я доволен любым другим аспектом моей жизни, но мой долг перед тобой, давшей всё, что есть у меня, слишком велик, чтобы оплатить его простым удовлетворением. Будучи твоим возлюбленным, я могу осчастливить тебя, в отличие от всех остальных, и в таком случае это означает, что счастлив и я.

Глаза Орихиме лучились счастьем, и её приоткрытые губы затрепетали прежде, чем она смогла выдавить из себя слова.

— Думаю, я насмотрелась на рождественские огни.

***

Улькиорра купил кольцо месяц спустя.

Он держал его в магазине подальше ото всяких опасных предметов и веществ и ждал, когда наступит это «когда-нибудь».

Когда-нибудь наступило через полтора года. Они уже два раза прошлись по старому сельскому дому, и Орихиме была на девяносто девять процентов уверена, что хотела его купить. Даже если она и задавала Улькиорре теоретические вопросы и мычала свои я-не-знаю, она уже спланировала, где устроит сад, что надо отремонтировать и сколько это будет стоить. Улькиорра предложил осмотреть его снова. Он сказал ей, что ещё один раз отметёт все сомнения.

Он позволил ей одной прогуляться по дому.

Когда Орихиме дошла до кухни, она заметила, что кто-то оставил коробочку на стойке.

На полпути к стойке она поняла, что это было.

Она плакала ещё до того, как подняла коробочку, и кивала головой — да, конечно же, да — а затем открыла её.

Спустя пару месяцев у них появилась новая годовщина для празднования.

========== Сломленные вместе ==========

Орихиме сидела в исследовательской лаборатории Урахары и просто смотрела в стену. Улькиорра сидел рядом с ней.

Прошёл час, пятьдесят минут которого были проведены в полнейшей тишине, так как она и не знала, что ещё можно сказать. «Я здесь ещё не была». «Вот, значит, где ты работаешь?» «Разве не удивительно, как господину Урахаре удаётся держать так много помещений в таком маленьком здании?» Все ответы приходили в форме звуков или вообще не приходили. Единственное, что удерживало Орихиме от разгуливания по комнате, — её уверенность в том, что это взволнует Улькиорру ещё больше.

Поэтому они сидели. И они слушали. Как тикают часы. Как тишина отдаётся в ушах. Как они дышат, моргают, двигаются.

Дверь в противоположном конце комнаты открылась. Вошёл Урахара с графиком в руке. Он ни поприветствовал их, ни взглянул на них, отвлекаясь от записей, и когда подошёл к столу, на котором обычно проводили эксперименты, уселся именно на него, а не на один из находящихся подоплёку стульев. Улыбка Орихиме дрогнула, словно удерживать её на лице было сложнее всего этим днём. Улькиорра выпрямился, затем снова напрягся. Полминуты прошли в невыносимой тишине.

— Ну, — произнёс Урахара, — хорошая новость в том, что, хоть уникальная ситуация господина Шиффера и создаёт проблемы, это не невозможно, — он бросил график на стол. — Плохая новость в том, что в хороший день со всей помощью, которую вы можете получить, ваши шансы всё равно составляют меньше шести процентов.

Меньше шести процентов.

— Но всё равно случалось и более странное. У женщин, пьющих противозачаточное; у женщин, пьющих противозачаточные и чьи партнёры предохранялись. Если мистические силы Вселенной посчитают, что у вас должен быть ребёнок, он появится.

Дрожащая улыбка Орихиме утвердилась в нечто несвойственное ей, но в ней была толика надежды. Она повернулась к Улькиорре уповая на то, что и в нём она увидит этот луч надежды.

Но всё, что она видела в глаза своего мужа, — меньше шести процентов.

***

Только поженившись, они решили повременить с ребёнком. Двадцать три было слишком ранним возрастом для Орихиме. Ей хотелось поработать. Ей хотелось попутешествовать. Они посетили пару стран во время их медового месяца, и в её голове до сих пор крутились мечты о путешествиях.

Затем она пришла после своего первого дня обучения второклассников и заявила, что хочет завести ребёнка.

Улькиорра не был против. Вообще ему, будучи мужчиной, было тяжело быть против процесса зачатия ребёнка. Три месяца Орихиме воспринимала секс, как олимпийский атлет, стремящийся к золоту, и Улькиорра только приветствовал этот энтузиазм.

К пятому месяцу она пошла к врачу.

На шестой месяц Улькиорра пошёл к Урахаре.

— Хорошая новость в том, что это не невозможно, — позже этим вечером сказала Орихиме. Она уже в третий раз произносила эти слова после того, как они вышли из магазина, но, похоже, Улькиорра не собирался подмечать это. Он неподвижно лежал, когда Орихиме прижалась к нему в кровати, её запах укутывал его чувства, как тёплое одеяльце. — Кто знает? У нас может появиться ребёнок к следующему году, — её рука опустилась ему на сердце. — Если она родится весной, мы сможем назвать её Хару, может, Харука… о, или Сатсуки, девочке больше подходит. Что думаешь?

— Я думаю, ещё слишком рано выбирать имена, — Улькиорра заправил прядь волос ей за ухо. Она слегка нахмурила нос.

— Никогда не слишком рано выбрать их. Представь, что мы не определимся, ребёнок родится и мы такие будем пялится на него, а он на нас, а что если он никогда не запомнит своё имя, потому что мы не придумали его вовремя?