Сейчас бы включить джаз!..

11 Сентября, позднее утро.

Вышла из контрастного и продолжительного душа. Утерлась полотенцем. Взглянула в запотевшее зеркало.

Всего десять дней, а уже видно, как распухли щеки за столь большое количество безделья. И что только думают там, наверху? Эльза не могла это принять. Если раньше это можно было как-то пришить белыми нитками, то сейчас это просто глупо.

От Курта пришло сообщение, что с “цветными” вопрос пока отложен, и их переводят в новую тюрьму, более закрытого типа. Чтобы, по крайней мере, больше не мутили народ. И так почти по половине города нет транспортного сообщения. Даже за закрытыми окнами был слышен гул собравшихся с самого утра народцев. И этот их, превдодитель местный, Нартинейд. От Руж узнала про “Льгинунсена”, сегодня, вот, “Нартинейд”. Их родители, что, фентези любят? Или просто похвастались своей фантазией?..

Глубоко выдохнула. Всё же, это становится в тягость. Хоть бы немного выйти на полевые работы, а не сидеть с этой малявкой, которая каждый день тупо залипает в телевизор. Даже если тот отключен. Какого черта? Ей бы психиатр нужен, а не закрытые стены вместе с охранником в её лице.

Ну, как бы то ни было, работа есть работа. Она за это деньги получает.

Накинула майку и просторные шорты, вышла в коридор. Даже как-то притерпелась к этой однокомнатной квартире-“алкашке”, с недоделанным и вечным ремонтом, где краешки обоев скукожились и походили своим плесневым рисунком на какое-то высокое искусство.

Но, выйдя в комнату, агент сразу почувствовала что-то не то. Интуиция на что-то указывала, но Эльза не могла понят на что именно.

– Чертовка!.. – наконец поняла Эльза.

Не было одной обычной, но столь нужной декорации.

Мобианки Крим.

Эльза сразу встрепенулась. Куда она делась?!

Записка на столе.

– Я не могу сидеть здесь, зная, что с моими друзьями что-то не так. Простите, миссис Эльза, вы были очень добры ко мне… Вот… плутовка!

Она сразу припомнила все странности, казалось, между собой не связанные, но именно в эту секунду объединившиеся одной прочной нитью.

Нашла свой КПК не на том месте, где он был обычно. Забитый логин, хотя всегда выходила. Эти взгляды, когда она набирала пароль. Эти шорохи, когда она открывала дверь и её глубокое дыхание.

– Она планировала это почти неделю, и я даже ничего не заподозрила! Вот уж кого надо в агенты нанимать, а не этих…

И только сейчас она заметила очень страшную вещь.

КПК. Его не было на столе. Нигде.

Достала пейджер, валявшийся в сумке с незапамятных времен. Пользовалась им последний раз, наверное, месяцев шесть назад.

“Курт, у нас проблемы, приезжай и вызывай подмогу”.

Минута томительного ожидания.

“Какие? Кого именно вызывать?”

“Крим сбежала”.

– Накаркала, блин, – вспомнила свои мысли Эльза.

Но тут на пейджер пришло новое сообщение.

“Теперь у нас появились проблемы похуже. Саб в Бартонве”.

(За десять минут до этого)

“Я не могу сидеть здесь, зная, что с моими друзьями что-то не так. Простите, миссис Эльза, вы были добры ко мне”.

Положила шариковую ручку рядом.

Сжала в руке эту штуку, которую агент называла “КПК”. Моргнула несколько раз.

Она была полна решимости сделать то, что собиралась сделать. Маленький рюкзачок был готов, и она уместила в него всё, что пригодится. Немного сладостей, бутылочка минеральной воды, коврик, какие-то свои новоприобретенные вещи. Надела на голову панамку, наспех сшитую из твердой ткани.

Подошла к двери. Оглянулась. Да, она готова сделать это. Агент Эльза всё ещё плескалась в ванной, и не слышала, как мобианка открыла ранее припрятанным ключом дверь.

В коридоре секции был свой неповторимый, но неприятный аромат.

Чиз бы сказал “фу”. Жаль, что его уже никогда не будет рядом.

Ей предстоял большой путь, но она знала куда идти.

11 Сентября, полдень.

Встать и пойти. Не внимая крикам сотен людей, чьи жизни скоро оборвутся. Он чует их страх и ужас, сковавшие действия. Зажаты в углу.

На зубах свежая, еще теплая кровь. Руки - в клочках порванной одежды.

Кто-то сумел убежать из этой бойни. А кто-то нет. Около двадцати обезображенных тел. Монстр ликует, монстр пирует. Что-то внутри трясет за плечо, указывая путь.

Направо. За дом. Выстрелы. Полиция.

И привкус полицейского значка и скол на одном из верхних клыков. Такова сласть его положения. Он может. И он это делает. Серые тона бетонных улиц смазываются оттенками желтого. И покрываются багровыми пятнами.

Люди стоят у него на пути. Несется бешенным быком на арене. Мчится вперед косой смерти.

Гора трупов, только начинавших смердеть.

Чувствует этот запах, даже не пытаясь от него куда-либо деться. Это его предназначение. Прокладывал себе путь плевками ярости, ломая шейные позвонки людям в бронежилете.

Большое пространство.

Множество людей. Мяса. Очень вкусного мяса. Как-то именно сейчас он впервые почувствовал и разобрал этот вкус. Такой же, как и у других, кого обычно убивают на забое. В таком же количестве. Так почему он сам не может впитать любовь к этому в себе. Но кушать пока не хотелось.

Черный монстр знает, что это лишь закуска перед основным блюдом, одновременно являющееся и десертом, и подарком шеф-повара с длинными рыжеватыми усами.

Он был для него зорким и чутким наставником. Но когда-нибудь он не сможет договориться с монстром. И тогда на ужин пойдёт он сам.

Стрекот вертолета над головой, бесчинствующие крики ужаса. Да. Именно так. Это его природа. Это его натура.

Мясник. Даже не помнил, чтобы его челюсти оставались в покое хоть на секунду. Кто-то пытался оказывать сопротивление. Не мог. Сила, бушевавшая внутри пса, ломала всё, к чему могла дотянуться. Потому что у него не было души. И её подобие, как черная дыра, всасывала то, чего не было у него самого.

В этой суматохе он царь и Бог. Карающий луч тех, кто не сумел воспользоваться своим шансом уйти живым.

Их так много, тысячи тысяч. Бегут. Под крик в громкоговоритель.

Что-то проскальзывало в ушах, про эвакуацию, направлениях. Этот человек был уже близко.

Жирный кусок бочины, часть не очень вкусных кишок, продырявленный желудок. Из брюшины потекла кровь.

Человек ещё несколько секунд дышал. Пока голова не осталась висеть на коже и сухожилиях спинного мозга.

Снова выстрелы.

Саб и не заметил, как оказался в центре пустыни, за считанные мгновения увеличивавшую свои владения. Лучи солнца скользили по полку погибших людей, омывая реки крови. Не так уж и много успел, относительно всех тех, кто убежал.

Сетка.

Отпрыгнул. Сетка сжала до разрыва тканей одного из придавленных.

Всего какие-то минуты прошли, как он оказался в городе.

Какие-то считанные сотни метров отделяли его до деликатесов.

Но монстр вдруг гортанно захрипел, пытаясь удержать в узде бушующего пса.

Кто-то из вкусностей здесь, рядом, пытается укрыться от поразительного чутья, надеясь на свое везение и смекалку.

Движется крохотное пятно среди тысяч мечущихся. Всё равно увидел.

Подбежал.

Маленькая девочка. Крольчиха. Упала назад и хочет уползти. Первобытный страх мучает её, как и слезы. Пересохшее горло. Жаждит чего-то по истине монументального.

Пробовал на вкус многих своих собратьев по разуму. Но вот эта особь, казалась самим совершенством.

Медленно облизнул свои губы.

Мобианка уперлась спиной в стену. Закрылась руками. Не поможет ей это. Ничто и никому не поможет перед его силами и налетом черной ауры.

Стрельба, прямо над головой. Коп. С автоматической винтовкой сзади. Во что-то попал. Монстр негодует. Нужно убить возомнившего из себя героем дурака. Кровь окрасила неровную велосипедную дорожку. Оторванная голова красивым разлетом брызг упала пред ног пса.