Зачем тогда Наклз остановил её?! Почему?..

Ответ нашёлся не сразу, лишь после короткого взгляда на мрачного лиса, который всего полгода назад был “лисёнком”.

Роуз ещё… слишком слаба духом, чтобы брать на себя смерть. Ей надо уйти, прямо сейчас остановиться и отдышаться. Пройтись пешим ходом в лесу. Ей не получится смириться с тем, что она убийца.

Запах гари.

Её бы унесло потоком мыслей, которые не дали бы ей жить. Может, ежиха и отняла бы жизнь злодея… Только как с этим жить? Ей не удалось бы остаться такой же, какая она есть сейчас.

Но ведь жизни сотен и сотен невинных того бы стоили?..

…

Эми оказалась слишком близка к вражеской цели.

Солдат выстрелил больше наугад, чем прицельно. И граната взорвалась чуть ли не у ног ежихи. Но она вовремя юркнула в щель между разломанные бетонными плитами. Взрыв её оглушил и дезориентировал.

Никто не заметил этого.

Кроме Саба, в которого был и направлен выстрел гранаты. Кажется, его силы были на спаде. Он сражался не так сильно, дрался в рукопашную гораздо медленнее. Но жестокости от этого не сбавилось. Хищным зверем он двинулся в сторону жертвы. Их не было видно за обрушенным бетоном и холодным асфальтом.

Роуз испугалась, ноги подкосились. Пыталась вызвать молот, не смогла. Ежиха закричала и побежала. Пёс кинулся за ней, и он был резвее, быстрее.

Когда жертва была уже в его руках он оступился на ровном месте. По инерции он пробежал несколько метров за ускользающей мобианкой, а потом рухнул наземь.

Мордой в грязь. Не заметил, как начался порывистый дождь.

Перевернулся на бок. Пронзила боль.

Беспросветное серое небо, как и его душа. Только небо когда-нибудь испарит свои облака, и останется только синий цвет маски, ставшей для всех былью. А у него?..

Пытался встать, опираясь на какую-то балку. Тело болело. Чуть дышал. Каждая капля мёртвого воздуха отдавалась болью. Саб пытался закрыть глаза.

Прозвенели выстрелы, направленные на его убийство. Гановцам же никто не сказал, что пёс позволит “им” убить себя. Снова полный злости взгляд. Его цель так близка. Одна из них. Пора… закончить.

Догнать её не составило труда, почти. Он не мог двигаться, собственное тело восстало против него.

Ежиха оказалась в ловушке. Рухнувший этаж перегородил единственный проулок.

Загнанная в угол лёгкая цель. Добыча. Утоление жажды монстра, сдающего позиции. Ему нужна была победа, хоть какая-то. Тело пса имело свой резерв. И он был на исходе…

Нельзя…

Погибнуть… просто так.

Между ними несколько шагов. Открыл наполненную кровью пасть. Дрожащими серыми руками он потянулся к ней. В её глазах он видел страх и отчаяние.

Больше не мог шевелиться.

Какой-то знакомый крик позади. Уже не мог отвлечься. В нём бурно что-то менялось. Чистый пробел. При первой встрече… тогда у него просто не было других возможностей. Сейчас… что изменилось?

Может, она сможет… убить в нём Сэйба?..

Острая боль. У ежихи в руках оказалось что-то острое, режущее плоть, синее… будто когти. Из ниоткуда… почувствовал энергию…

Они впились ему глубоко в живот, разрезали брюшину. Разорвала ему кишки. Закашлялся кровью. Упал на колени.

Он теряет себя, вся его чернь вытекает наружу. Неужели… смерть?..

Злость разыгралась в умирающем теле пса новым штормом. Но единственное, чего он сейчас хотел… забиться в самый тёмный уголок. И молиться, чтобы смерть была великодушна с ним…

Конец. Неминуемый. Близкий. Словно чума, расползающаяся по всему свету. Он дошел до неё. Смог.

Инстинктивно закрывал рану. Саб сопротивляется, он хочет жить.

Перед глазами всё плыло. Воспоминания. Ужасные, мучительные, испытывающие на прочность уже разрушенное сердце, которое всё ещё почему-то бьётся.

Шёл спотыкаясь. Опустошенный. Смерть… он искал в ней грандиозность. Что настанет день, сойдутся звёзды, и случится то, что должно. Это должно было быть пафосным, полным метафор, красоты и романтизма.

В голове пусто. Умереть… вот таким образом?..

Упал наземь, ударился головой о камень. Ничего не почувствовал. Боль исчезла. Жалкое зрелище. Пытался заглушить пустоту криком. Вновь гнетущая тишина.

– Я выживу?.. – глухой звук вместо слова.

– Нет. Ты должен умереть, – над ним склонилась Кайт. Она погладила его по голове. – Такому как ты, нельзя выжить.

– Пожалуйста… – выдавил он из глотки слово.

Кошка села около него. Её взгляд был направлен в потолок их маленького убежища. Островка жизни посреди хищных морей, готовых проглотить с костями, и выплюнуть бренную душу на растерзание стервятникам, для дополнительных мук.

Саб выпотрошен, брошен на край пропасти. Всего одно усилие, и ему не жить.

– А может ты выживешь? – в сером небе отразилась его копия. – Я очень живучий. Я засел в твоей голове. Я заменил тебя, твою жизнь, и твоё будущее. Ты хоть на секунду задумывался о том, что тебе не получится убить? Что тогда?.. – странная ухмылка. А в его глазах слёзы печали и скорби.

Небо взревело.

Кайт дотронулась до Сэйба.

– Тебе пора.

– Останься, прошу. Побудь со мной, пока я…

– Ты должен принять то, что тебе уготовано. Асобия хотела бы этого. – подбодрила она пса. – Твоё существование скоро закончиться. Ты должен принять смерть в одиночку. Пожалуйста. Сэйб…

Кайт растворилась в проливном дожде. Среди песчинок, засыпавших его тело, попался камешек.

На секунду на горизонте загорелась вспышка. Небо выгорело, пеплом сооружая его последнее пристанище, плавающее в холодной, но обжигающей магме.

Он почувствовал это. Зов.

– Стой! – в глазах потемнело. Застрял в трясине. – Ты никуда не уйдёшь! – боль зажглась внутри, и заставила рухнуть пса вниз. Но он держался, отплевывался черной кровью. – Я не позволю. Я заставлю тебя жить! – его пнули. Но Саб вряд ли бы смог ответить. Он опустошен. Его разъело ржавчиной. Он зарос лишайником. Он истлел под прессом своего существования.

Ему нечего больше дать себе в оправдание. Никогда не было.

Саб ходил вокруг него. Словно хищник, выжидающий момент для стремительной и смертоносной атаки. Только его собственное “я” не даст умереть. Мучения - лучший исход.

Пылает битва на земле. Сияет огнём души погибших воинов. Почему он видит это перед собой? Он всего лишь хочет умереть. Потерять кровь.

В этой мясорубке погибли все. Кроме одного. Израненный, он держит в руках древко со знаменем своего полка. Он поднимает его высоко вверх. Он кричит “Победа!..”

Замирает. Он издал свой последний предсмертный хрип. Но он не упал. Он умер, стоя на коленях. Обгоревший кусок ткани развевается на ветру.

Крики падальщиков. Сегодня у них пир.

Он умер. Но он победил.

– Знаешь, почему я тебе это показала? – из мёртвых восстала кошка. Без глаз, тело в крови, на шее характерный укус от мощных челюстей пса. – Потому что твоя смерть не будет такой. Ты умрёшь как собака, которую избили камнями соседские ребятишки, в подворотне, среди куч затхлого и заплесневелого мусора. Твоё всё ещё живое тело будут грызть крысы. Солнце испепелит твои глаза, подсушит окровавленную шкуру. Даже тогда ты ещё будешь жив.

– Вот видишь! Те, кто тебя любил, предали тебя! Предали! – разразился гром, молния пронзила его тело. Запах горелого. – Живи, и тогда мы отомстим всем им! Всему миру. Тебя создали таким. Я хочу для тебя другой жизни! Они не оставили тебе выбора. – леденящий душ раскаленного песка с окровавленного неба. – ЖИВИ…

Падение было кратким. Пёс ударился об что-то. Кажется, всё. Действительно, конец.

– Пожалуйста…

Бетонная плита. Выступ в бесконечное, белое, неизвестное. Но он держится за этот выступ. Для чего? Что удерживает его? Слабость? Нерешительность?

– Я тебя спрашиваю! – мощная пощечина. Сэйб перевернулся на спину. Кровь продолжала биться толчками. – Тебе остался один шаг! Всего один шаг! Саб… – она коснулась его челюсти. На чьих зубах была кровь сотен невинных. В её глазах забота. Надежда. Вера. Любовь. – Я встречу тебя. Только… одно усилие…