- Я больше не могу, Люсь!

Люда собрала немного сухих веток, развела из них небольшой костерок. В свете пламени удалось наломать еще немного сушняка и еловых лапок на подстилку. Варя рухнула рядом с костром, свернулась калачиком и мгновенно заснула. Люда села рядом и в полудреме, проваливаясь в сон и почти сразу просыпаясь, провела оставшиеся часы до рассвета. Под утро крепкий сон сморил и ее. Проснулась она от холода, когда вокруг начало разливаться жемчужно-серое нежное сияние наступающего дня. Костер давно погас, а над их головами возилась какая-то птичка. Небо чуть посветлело и стало видно, что все вокруг накрыто толстым слоем тумана, достигавшего вершин сосен. Не успела девушка шевельнуться, как птичка наверху прочистила горлышко и завела размеренное треньканье. Эти звуки нельзя было назвать песней, скорее, они были похожи на чтение заутрени, именно это воспоминание всплыло в Людиной памяти. Месяц назад, только приехав сюда, они с мамой зашли в местную сельскую церковь. Огромный, облупившийся снаружи храм с серыми, крытыми листовым железом куполами, внутри поражал своей строгой красотой. Прихожан стояло немного, человек пятнадцать, в основном - старухи. Невысокая женщина читала псалмы размеренным монотонным голосом. "Мамуля сейчас тоже молится, наверное!" - по щеке девушки поползла слеза. Семью их трудно назвать набожной, они не слишком часто ходили в церковь и не соблюдали посты. Но по внутреннему настрою Люда всегда чувствовала искреннюю мамину веру. "Жить нужно так, чтоб помереть было не стыдно" - посмеиваясь, любила та приговаривать. Не особенно афишируя, они с коллегами собирали гуманитарную помощь для дома ветеранов и волонтерили на благотворительных мероприятиях. Папа не понимал маминых идей, иногда беззлобно подначивая ее: "Мать Тереза нашлась тут!" Но никогда не пытался запретить или вмешаться в мамину деятельность. Время от времени мама ездила в Оптину пустынь, одна или с Людой, "подзарядить батарейки", как выражалась ее сестра.

Стараясь не шевелиться, Люда вслушивалась в монотонную птичкину молитву. Светало. Постепенно завозились в кронах остальные пичужки, засвиристели, зачирикали, встречая первые солнечные лучи. Как только лесной хор стал многоголосым, псаломщица умолкла. В утреннем свете с одной стороны полянки стало видно просвечивающее болото, поросшее по краю осинником. С другой - высились стройные рыжие сосны, словно стрелы, утыкавшие землю.

Девушка встала, разминая затекшие ноги и спину, насобирала сухих веточек, развела костер. Утро было очень свежим, она сняла с себя куртку и накинула на спящую Варю - та свернулась от холода клубком, поджав под себя ноги. Достала из кармашка рюкзака остатки вчерашнего хлеба. Кусочек был совсем крохотным. Подумав, Люда положила его обратно в рюкзак и пошла собирать на ближайших кочках бруснику. Ягод было немного, зато тут попадалась иссиня-черная, переспевшая и приторно-сладкая черника. Наевшись и собрав пару горстей Варе, девушка вернулась к костру. Глянув на спящую, она обнаружила, что девочка лежит с открытыми глазами и тревожно следит за ней.

- Ты где была? Я проснулась, а тебя нет.

- Доброе утро! - улыбнулась Люда, - Тут рядом бруснику собирала. Сейчас чайку сделаем по твоему рецепту!

Варя села.

- Брррр, холодно-то как!

- Да, свежо! Ничего, согреемся.

Люда вылила остатки чая в кружку. Получилось чуть больше половины. Надо где-то найти питьевой воды. Хоть бы ручей какой-нибудь по дороге встретился!

Разделив по-братски последний кусочек хлеба - весь целиком Варюшке, а себе только крошки, что завалялись в кармане, Люда с наслаждением выпила несколько глотков горячего ягодного питья, допивать все остальное отдала девочке. Та попыталась разделить хлеб, но Люда усмехнулась:

- Ешь давай! Еще упадешь от голода по дороге, а мне тебя тащить!

Возмущению Вари не было предела, но Люда успокоила ее:

- Сейчас пойдем, по дороге грибов насобираем, потом нажарим и поедим. А пока ешь, чтобы силы были. Я уже ягод перекусила, тут кругом черники полно.

В утреннем свете лес уже не казался таким страшным, как ночью. Туман постепенно рассеивался, первые солнечные лучи позолотили макушки сосен. Путницы собрались, притушили костерок как смогли и решили выйти на край болота, чтобы определить - с какой стороны встало солнце. "Слава Богу, что небо не заволокло облаками" - подумала Люда и мысленно перекрестилась. Окраина болота встретила их россыпями брусники и недозрелой клюквы. Наклоняясь за очередной горстью, девушка заметила, как с ближайшего выворотня соскользнула в мох некрупная черная гадюка. Девушку окатило страхом. Тут же со стороны Вари донесся дикий крик:

- Люся! Сюда! Скорей!

- Что, что с тобой случилось? Змея? Тебя укусила змея? - девушка сама не заметила, как в несколько прыжков преодолела разделявшее их расстояние. Варя непонимающе посмотрела на нее и указала рукой прямо перед собой - буквально в двух шагах виднелась лесная дорога.

Они выбежали на дорогу, радуясь ей, как родному другу. Варя запрыгала по колее и закричала:

- Дорога, дорога! Мы вышли на дорогу!

Люда присмотрелась - колеи были старые и изрядно заросли травой. Судя по всему, прокатали их давно, и последнее время никто этой дорогой не пользовался. Но так или иначе, это человеческий путь, и они выйдут по нему хоть куда-то. Прикинув примерное направление, путницы воодушевленно зашагали по колеям. Варя даже стала напевать какую-то песенку. Прислушавшись, Люда расслышала: "Ой, то не вечер, то не вечер... Мне малым-мало спалось..." "Да уж, спалось мне малым-мало" - усмехнулась она незаметно. Время от времени под ногами попадались старые моховики и маслята. В одном месте целое семейство огромных перестоявших грибов усыпало дорогу. Девушка мрачнела с каждым встреченным масленком - не видно срезанных ножек, все грибы старые и переросшие. Значит, люди здесь бывают очень редко, если бывают вообще. Спустя час или полтора дорога вывела их на прошлогоднюю делянку вырубленного леса, поросшую иван-чаем. На делянке колеи пропадали.

Они сели на огромный старый пень и пригорюнились.

- Так пить хочется! - шепнула Варя. Люда молча достала термос и выцедила последние несколько капелек воды.

- Держи, хоть рот смочи. Надо еще ягод поесть, они утоляют жажду!

- Не хочу, кисло от них. Эх, есть охота! - Варя нахмурилась и подняла глаза на Люду: - Прости, я не буду больше ныть! Пошли обратно! Теперь-то мы точно должны выбраться!

Люда кивнула. Она не стала рассказывать, как однажды шла с папой по такой же лесной дороге, внезапно закончившейся на краю болота. За год-другой колеи затянулись болотной травой, и только местный человек мог сказать - в какую сторону нужно идти дальше, чтобы выйти на продолжение лесного пути. Она осмотрелась. Если судить по солнцу, то дорога их должна вывести хотя бы на край леса, а там уже будет проще сориентироваться. Отдохнув, они зашагали обратно.

- Люд, а как ты думаешь, нас ищут?

- Конечно!

- А почему же мы не слышим, чтобы кричали? - голос девочки был полон такой печали, что у Люды сжалось сердце.

- Ну что ты, Варь, лес большой! Наверняка и кричат, и стреляют, только мы не слышим. Ночью услышали же!

- Да, услышали. Это точно папка был. Если б не кабаны, были б уже дома.

- Точно!

Путницы вздохнули и побрели дальше, думая о своем.

Почему отец не мог отвезти сначала их с Варей в деревню, а потом вернуться за остальными? Эта мысль не давала покоя Люде со вчерашнего вечера. Потому что бутылка коньяка была еще не допита, - отвечала она себе, - а они так удобно предложили сами выход из сложившейся неприятной ситуации. Зачем, зачем она остановилась возле этого подосиновика? Что, грибов за свою жизнь мало насобирала? Как знать, когда они смогут выбраться и хватит ли сил у Варюшки идти на голодный желудок? Надо хоть грибов найти пожевать. Как назло, попадались только крупные переросшие темно-красные сыроежки, крошащиеся в руках, да расплывшиеся от старости моховики.