*кромлех — древнее сооружение, представляющее собой несколько поставленных вертикально в землю обработанных или необработанных продолговатых камней (менгиров), образующих одну или несколько концентрических окружностей. Самым известным кромлехом является Стоунхендж.

========== 19 глава. Surrender ==========

I’m a man of flesh and bone

Rapture

Rushing through my veins

Passion

Flaming

In my heart

Heavenly surrender once again

Yeah

Я человек из плоти и крови.

Экстаз

Мчится по моим венам.

Страсть

Пылает

В моём сердце.

И я снова сдаюсь в твой восхитительный плен.

Да…

Depeche Mode — Surrender

Факелы сердито потрескивали и сыпали разноцветными искрами. В обледеневшем, насквозь продуваемом сквозняками коридоре на третьем этаже было непривычно для этого часа шумно. Профессор Трегер опаздывал, седьмой курс ожидал его возле запертого кабинета уже около двадцати минут. Разойтись ученикам не позволяли оба старосты школы, присутствующие здесь же, а зайти в теплый отапливаемый кабинет — охранные заклинания, поставленные Трегером после кражи партии новых Проявителей врагов.

Семикурсники повторяли домашнее задание, либо спешно писали его, некоторые молча жались по углам, часть учеников устроила маленькое потешное соревнование: пускали гигантские мыльные пузыри. Вскоре коридор наполнился мыльными пузырями, отливающими всеми цветами радуги и лопающимися от малейшего прикосновения со стенами, искрами от факелов либо призраками.

Гриффиндорцы и слизеринцы вяло переругивались, скорее следуя сложившейся годами привычке, чем желанию затеять новую масштабную стычку. В последний день семестра никому не хотелось получить отработку на следующий год от вездесущего и скорого на расправу профессора Трегера.

Внезапно общий шум и смех перекрыл высокий вибрирующий голос, эхом прокатившись по каменным сводам замка:

— ГРИМ!

Гриффиндорцы и слизеринцы расступались перед маленькой худенькой фигурой с растрепанными волосами, старой шалью на плечах и огромными очками. В тишине бренчали бесчисленные подвески, металлические браслеты и дешевые ожерелья из цветных стеклянных бусин.

Профессор Трелони, шатаясь, подошла к Малфою. Чуткое обоняние Грима уловило в воздухе кисловатый запах кулинарного хереса.

— Грим! — ткнув указательным пальцем в Малфоя, произнесла прорицательница.

Драко в ужасе отступил на пару шагов и оглянулся. Ученики переводили взгляд с него на профессора.

Растерянность, непонимание, испуг.

Настороженность.

Драко не пришлось искать в толпе однокурсников Гермиону. С недавних пор он легко выделял ее эмоции из общей массы.

Ее настороженность.

— Печать Грима лежит на тебе, — продолжала Трелони. — Ты будешь умирать долго и мучительно, чувствовать, как жизнь покидает каждую клеточку твоего тела. И не будет тебе покоя на том свете, ибо деяниям твоим нет искупления.

— Ого, это что-то новенькое и крайне оригинальное! — фыркнул Невилл. — Похоже, Гарри больше у нее не в фаворе.

Гриффиндорцы и слизеринцы, многие из которых в свое время посещали Прорицания, либо слышали о «фирменном предсказании», расхохотались.

— Грим, профессор? Вы в этом уверены? — спросил Рон. — Жаль, нет Гарри, он бы удивился!

Трелони беспомощно оглянулась на смеющихся учеников, будто не понимая, что вокруг происходит.

— Я сказала — грим? — неуверенным голосом произнесла она, будто не помнила, что говорила секунды назад. — Ах, да, сегодня в чашке с чаем я разглядела образ этого существа.

— Мерлин, профессор! — к ней подбежала обеспокоенная Лаванда. — Это дурной знак!

— Вы увидели в чашке грима? — скептически произнесла Гермиона. — И как же он выглядел?

Профессор Трелони раздраженно посмотрела на Гермиону.

— Вы разве не знаете, кто такой грим? Кладбищенское привидение, существо, предвещающее смерть! Древний пес-демон, которого вызвали из преисподней кельтские шаманы. По легенде иногда каждое полнолуние он принимает облик человека…

— На Рождество будет полнолуние! — ахнула Парвати.

— Интересно, а как он выглядит? — защебетала Лаванда. — Представляете, если это молодой высокий красавец? Тогда пусть приходит!

— Он — порождение тьмы, глупые дети! — со слезами воскликнула Трелони. — И грим придет за мной!

Произнеся последние слова, профессор повернулась на каблуках и, словно пьяная, побрела сквозь толпу учеников.

Рон подошел к оторопевшему Малфою и хлопнул его по плечу.

— Не бойся, Малфой. Такие говнюки, как ты, живут долго.

— Не прикасайся ко мне, Уизли! — яростно произнес Драко. — Ты одним дыханием уже оскверняешь мою кровь.

— Испугался, — рассмеялся Рон и подошел обратно к своим однокурсникам, активно обсуждающим новость о помешательстве профессора Трелони.

Кто-то предлагал Гарри вызвать на дуэль Малфоя и тем самым исполнить предсказание, кто-то выступал за то, чтобы сдать профессора в психиатрическую лечебницу или нанять, наконец, настоящего преподавателя Прорицаний, а не эту старую шарлатанку.

В конце концов, появился злой как черт профессор Трегер:

— Марш в класс! — закричал он, и разговоры стихли.

*

Злость рвалась наружу ревущей неконтролируемой волной. Драко яростно ударил кулаком по стене. Трещина прошла по всей длине стены, охватив часть потолка. Чертыхнувшись, Малфой заклинанием восстановил разрушение.

Не верилось: его лишили значка старосты школы. В ушах до сих пор стоял бешеный крик МакГонагалл:

— Ваше поведение недопустимо для старосты школы, мистер Малфой! Вы не имели право покидать школу, не предупредив об этом декана или меня! Версия мистера Забини о вашем отсутствии разительно отличается от вашей собственной. Если вы действительно навещали отца, то Люциус должен был заблаговременно прислать мне письмо с просьбой отпустить сына на выходные! Ваш отец прекрасно знаком с этой процедурой, или в Китае он потерял память?

— Я попрошу вас не говорить в таком тоне о моем отце!

— А я прошу вас придерживаться элементарных школьных правил. Вы можете быть трижды совершеннолетним, но, пока вы в стенах Хогвартса, я отвечаю за вас. На мне лежит ответственность за ваше физическое здоровье, и я обязана знать, где находится каждый ученик в моей школе!

«Старая карга!»

Официально с началом второго семестра Драко Люциус Малфой лишался звания старосты школы и всех связанных с этим привилегий.

По сути, должность старосты не была нужна Малфою. Почти всю работу выполняла Грейнджер, доверявшая Драко лишь составлять списки учеников и присматривать за младшекурсниками в Хогсмиде.

Но комната, отдельная комната… Место, из которого Драко мог беспрепятственно трансгрессировать и возвращаться в любое удобное время, была подарком для него. Как теперь ему объяснять соседям постоянные ночные отлучки? Капли крови на своей одежде?

«Черт! Да что за день такой?» — пронеслось в голове слизеринца.

Сегодняшнее происшествие с профессором Прорицаний потрясло Малфоя. Трелони прилюдно открыла правду о нем. Правду, за которую законопослушные волшебники линчевали бы Драко, сожгли бы на магическом огне или изучали в Отделе тайн. Хвала Мерлину, большинство однокурсников сочли истину как очередную выдумку для поддержания статуса ясновидящей ведьмы. Но Грейнджер была там и слышала каждое слово.

Она слишком близка к разгадке. Слишком… Но об этом он подумает позже.

Что все-таки могла знать чокнутая преподавательница? Что могла разболтать коллегам или другим ученикам? Что знала о его смерти и искуплении?

В кабинете на восьмом этаже и прилегающей к нему комнате, пропахшей хересом, пыльными старыми вещами и благовониями, преподавательницы не оказалось. Драко с отвращением осмотрел пустые бутылки, сваленные в кучу под кроватью, затертые книги по прорицаниям с заметками на полях, засаленные магические карты, сломанные браслеты, разбросанные по комнате, недопитую чашку с чаем на столе. Никакого грима или чего-то отдаленно напоминающего силуэт собаки он в ней не увидел. Зато на журнальном столике его внимание привлекла книга «Предзнаменование смерти», которую он, не задумываясь, взял с собой.