Впереди, в клубах черно-багрового дыма, мелькали алые вспышки, мимо проносились охваченные огнем тела, кто-то исступленно кричал. В сознании Драко мелькнула мысль, что все это какое-то безумное наваждение. Временами ему казалось, что он снова участвует в Битве за Хогвартс, замок рушится, кругом мелькают вспышки заклинаний, а у него нет палочки, чтобы защитить себя, своих друзей. Малфой исступленно размахивал мачете в разные стороны, не успевая определить, кто перед ним. Но, тем не менее, они с Гермионой медленно продвигались вперед, увязая в снегу, оставляя после себя ужасный след обезглавленных тел.

В дыму было трудно что-либо разглядеть, оставалось лишь надеяться, что еще кто-то остался жив.

Драко начинал уставать, удары мачете становились менее точными и слабыми, на одного инфернала приходилось тратить больше времени и усилий. На месте одного мертвеца появлялись два других, они все прибывали и прибывали из темноты — страшные искалеченные тела с бессмысленным взглядом заплывших красных глаз.

В какой-то момент Малфой не заметил, как упал, мачете выскользнул из рук и исчез где-то в темноте. Очередной инфернал неотвратимо наступал, на его лице, почти нетронутым разложением, не было эмоций. Где-то рядом закричала Гермиона, но ее крик тут же затих. Раздался громкий свистящий звук, от которого, казалось, задрожали небеса.

Драко в отчаянии шарил руками по мерзлой земле, мелкие камни и корни растений царапали ладонь. Необходимо было найти хоть что-нибудь, способное задержать монстра. Рука нащупала нечто, холодное и твердое, Малфой схватил это и со всей силы ударил по нападавшему. Тело описало в воздухе дугу и отлетело на сотню метров вперед.

В ладонях что-то зашевелилось, Грим с отвращением отбросил отрубленную руку. Она так же скрылась в темноте.

Малфой удивленно посмотрел на свои ладони. Сила вернулась к нему.

Мир наполнялся эмоциями.

Страх. Радость. Ужас. Непонимание. Удивление. Счастье.

Малфой сжал голову руками, чужие эмоции разрывали его на части, как в первый раз. Но Драко максимально быстро взял себя в руки, привычным блоком закрывая сознание.

— Грим!

— Вспыхни! — произнес он.

Малфой видел, как Гермиона, широко распахнув глаза, отшатнулась от пылающего трупа. Миг — и ее испуганные глаза так близко. Драко протянул Гермионе руку, ее дрожащие холодные пальчики крепко сжали его ладонь.

Знакомый рывок, удушающее состояние — никогда Малфой еще так не наслаждался трансгрессией — и дорожный указатель с табличками «г. Тарбет» и «Собор Ренгвальда Оркнейского 7 миль».

Внезапно Драко словно охватило то лютое пламя, которое пред этим сжигало инферналов. Внутренности раздирала адская боль. Крик замер на его устах…

— Мы смогли! — будто сквозь толщу воды услышал Малфой.

В голове пульсировал единственная мысль: «Зло… Зло…»

Френсис, что-то радостно выкрикивая, кинулся обнимать Монику, затем Кристиана. Он приближался к Малфою, намереваясь и его заключить в свои мощные объятия.

Грим яростно сжал зубы. Он чувствовал, как руки покрывала шерсть, как деформировались кости… Ему не хватит сил сдержаться, не сегодня. Слишком много крови на руках Френсиса. Грим вырвет его сердце прямо здесь, у всех на глазах.

— Это чудо! — радостно произнесла Гермиона и крепко обняла Малфоя.

Гермиона словно щитом закрыла его от зла. Драко, устало закрыв глаза, крепче прижал ее к себе. Он ощущал ее радость, ее счастье и еще нечто другое, что пока не в силах был определить.

И боль начала утихать, оставляя тело и разум Грима.

*

В квартире было чисто, тепло и уютно. И не скажешь, что хозяин не был здесь около полугода, как и того, что этот хозяин один из самых опасных преступников магической Европы.

В камине полыхнуло изумрудное пламя. Драко, даже не шевельнувшись, продолжал листать книгу.

— Остолбеней! — из палочки Френсиса вырвался тоненький красный луч и почти сразу же погас.

— Слабоватое заклинание, — заметил Грим. — Что с вашей магической силой?

— Ах, это ты! — морщины на лбу Френсиса разгладились. — Чертов Тарбет основательно высосал моей силы, но ничего, я быстро восстановлюсь. По какой причине ты влез в мой дом, Джон?

— Я все думал, откуда я вас знаю, мистер Людвиг Ромель.

Серебристые веревки, возникшие из воздуха, обвили лодыжки и руки Френсиса, намертво привязав его к стулу. Мужчина непонимающе и зло уставился на Малфоя.

— Людвиг Ромель — знаменитый неуловимый преступник, известный своей жестокостью и беспощадностью, убийца министра магии Бельгии. За вашу голову назначена большая цена.

— Тебе нужны деньги? Я могу дать тебе намного больше, чем просят за меня бельгийское министерство.

— Деньги? Они не имеют для меня значения. Меня больше интересует непосредственно твоя личность.

Я долго перебирал в памяти события, произошедшие за прошлый год, и наконец, вспомнил. Однажды вы были в моем доме, на собрании Пожирателей смерти.

Френсис ошарашено вытаращил глаза.

— Если не ошибаюсь, Волдеморт представил вас как нашего союзника, приверженца режима правления чистокровной расы. И вы должны были выполнить какую-то важную операцию, но «кинули» самого Темного лорда. Теперь ваша история о преследованиях Пожирателей стала менее мученической и менее героичной.

Вы скрылись в Тарбете, в месте, где вас вряд ли бы кто обнаружил. Удобно, не правда ли?

— Да кто ты такой?

— Не важно.

— Ты должен быть благодарен мне! Если бы не я, ты бы вечно гнил в Тарбете!

— Правда? И что же вы сделали такого, помимо убийства старика Майкла?

Френсис сплюнул на пол.

— В том-то и дело, что я его прикончил, — дьявольски улыбнувшись, произнес он. — Ты думаешь, волшебство появилось просто так? Из ниоткуда? Я сделал невозможное!

Это вы думали, что в Тарбете нет магии. Но мы-то с Майклом знали, что сам город и есть порождение магии. Он выпивает силы своих пленников: волшебные, энергетические, эмоциональные — а потом превращает их в трупы, надзирателей для новых обитателей города.

Майкл, этот старикашка, безумный в своей любви к наукам, изучил сотню документов, встретился с тем единственным, кто выбрался из Тарбета, изучил записи, оставленные обитателями города за тридцать лет, и пришел к удивительному выводу. Из города можно выбраться! Единственный способ — провести кровавый цикл. Добровольное и принудительное лишение жизни. Самоубийство и убийство. Когда эти события имели место, многим волшебникам на краткий миг казалось, что из их неработающих палочек вырываются искры и тому подобная чушь.

«Смерть Хосе. Тогда на мгновение мне показалось, что я чувствую чужие эмоций, но я отбросил этот факт, списав все на мою привычку ощущать чьи-то чувства».

— Самоубийство Хосе. Я около двух месяцев подготавливал почву для этого: долгие ночные разговоры у костра, ночные вылазки, где бедняга лицезрел свою женушку. Но Хосе был крепким орешком, он долго сопротивлялся мысли убить себя, хотя нам с Майклом он вначале показался тюфяком. Но, в конце концов, он не выдержал. Последней каплей стало напряжение перед заведомо смертельным побегом.

Тогда началась вторая часть операции. Я должен был убить Кристиана. Монику Майкл не разрешил трогать, она ему нравилась, да и, видишь ли, была беременна. Но потом появились вы, и мы даже думали, что жертвой станет кто-то из вас, но решили не менять планов. Точнее, думал так только Майкл. Я же давно решил расправиться с ним, он был наиболее легким вариантом — немощный старик, который слишком много обо мне знал.

Во время нашего побега в дымовой завесе никто не заметил, как я убил старикашку. И волшебство таинственным образом вернулось.

Теперь ты понимаешь, что это я всех спас? Ты обязан мне жизнью! Если бы не я, ты бы гнил в Тарбете! — яростно заорал Френсис, подпрыгивая вместе со стулом.

Драко долго молчал.

— Понимаю. Поэтому ты умрешь легко. Авада Кедавра.