«Каравелла» из Праги приземлилась в парижском аэропорту Орли точно по расписанию. Среди прибывших шел невысокого роста коренастый мужчина лет сорока пяти с круглым незапоминающимся лицом и серыми настороженными глазами. На нем был спортивный пиджак в коричневую с черным клетку, серые фланелевые брюки и соломенная шляпа, сдвинутая на затылок. В руке он нес черный потрепанный портфель, который во время полета он держал на коленях.

Человека звали Джонатан Кен. У него был американский паспорт и он снимал в Париже бюро из двух комнат на улице Поля Сезанна. Кен занимался оптовой закупкой богемского хрусталя для богатых домов Нью-Йорка и Вашингтона. Каждые пятнадцать дней он летал в Прагу, и его заказы выполнялись очень точно. Чехи нуждались в валюте, а Джонатан Кен расплачивался валютой, и суммы сделок всегда были значительными.

Кен вышел из автокара, в который сел при выходе из «каравеллы», в аэровокзале быстро прошел полицейский и таможенный контроль и оказался на залитой солнцем площади. Подозвав такси, он велел ехать на улицу Руаяль.

Когда такси отъезжало, Кен взглянул через заднее стекло: он не был уверен в отсутствии слежки. Кен продолжал поглядывать в заднее стекло, пока машина набирала скорость на автостраде, ведущей к запруженному центру города.

Кен имел все основания быть осторожным, так как помимо закупки хрусталя, выполнял функции курьера ЦРУ в Париже, причем в его обязанности входило поддерживать контакт с американскими агентами, действующими в социалистических странах. Он возвращался из Праги с тревожными новостями. Кен редко общался с Джоном Дори, шефом ЦРУ в Париже. Такой контакт был слишком опасным. Но ситуация сложилась так, что встреча стала необходимой. Вот почему надо быть особенно осторожным и избежать слежки.

Полчаса спустя такси миновало Триумфальную арку, Елисейские поля и, после площади Согласия, наконец, достигло улицы Руаяль.

Кен расплатился и направился на площадь Мадлен, к роскошному магазину стекла. По главному проходу между витринами, заполненными хрусталем, машинально поздоровавшись с продавщицей, которая его узнала, он прошел в небольшой кабинет, где Жак Фой в этот момент говорил по телефону.

Жак Фой, молодой светловолосый человек, немного женственный, загорелый, очевидно, под лучами ультрафиолетовой лампы, кивнул ему и продолжал говорить крикливым и сердитым голосом.

Закрыв за собой дверь, Кен снял спортивный пиджак и шляпу, повесил их в шкаф, из которого достал синюю куртку и шляпу из зеленой соломки. Переодевшись, он открыл дверь в глубине кабинета и с потертым черным портфелем в руке быстро вышел на узкую улочку, которая вела на улицу Дюфо. Там он сел в такси и попросил отвезти его к ресторану «У Жозефа».

Жозеф Февре, владелец ресторана, приветливо улыбнулся Кену, когда он входил в маленький бар. Они пожали друг другу руки, потом Февре, коренастый тип, уже начавший лысеть, с тщательно ухоженными усами и бородой, провел Кена к узкой лестнице, ведущей в отдельный кабинет. Столик у окна был накрыт на двоих. Кружевные занавески защищали клиентов от любопытства прохожих.

— Надеюсь, вы хорошо долетели, месье Кен, — сказал Февре. — Что хотите заказать на завтрак?

— Я полностью вам доверяю, Жозеф. Одно из ваших фирменных блюд.

— Я предлагаю вам мидии и полбутылки моего персонального шабли, потом филе «Мазепа» из говядины с бутылкой «Авон» 1945 года, — сказал Февре, зная, что Кен любит получать самое лучшее и всегда за это хорошо платит.

— Отлично, — сказал Кен, нетерпеливо посмотрев на часы. Было сорок минут первого. — Когда придет мой друг, сразу же проводите его сюда.

— Обязательно, месье Кен.

Февре поклонился и вышел.

Кен закурил. Вскоре официант принес двойной мартини.

Кен съел оливку, бросил косточку в камин и сделал глоток. Он снова нетерпеливо посмотрел на часы. Наконец дверь отворилась и вошел Джон Дори.

Дори тридцать девять лет служил в американском посольстве в Париже и занимал важный пост директора местного отделения ЦРУ. Это был маленький шестидесятилетний человек с птичьим лицом и в очках без оправы. Он больше походил на преуспевающего банкира, чем на безжалостного и хитрого шефа секретной организации.

— Салют, Кен! — сказал Дори, закрывая дверь. — Вы хорошо выглядите.

— Вы находите? — ответил Кен, пожимая ему руку. — Я бы хотел, чтобы это было так.

Постучав, вошел официант и принес «Чинтано Виттер», сельтерскую воду и лед. Кен знал, что это любимый напиток Дори.

Когда официант вышел, Дори сел за стол.

— Что-нибудь произошло? — спросил он.

— Это самое малое, что можно сказать, — ответил Кен. — Бордингтон погорел.

Дори потер горбатый нос, неторопливо глотнул из стакана и осторожно поставил его на стол.

— Это ваш человек в Праге?

Кен достал из кармана пакет. Он уже достаточно привык к Дори и знал, что тот любит, когда ему все излагают от «А» до «Я», будто он сам ничего не знает.

— Алек Бордингтон, — начал Кен, — англичанин, женат на чешке. Живет в Праге в течение десяти лет. Преподает английский. Мы купили его три года назад. Думает лишь о том, чтобы скопить капитал… Но ведь он не один такой, правда? Средства, которые мы ему перечисляем, кладутся в швейцарский банк в Берне. Он отложил уже около шестидесяти тысяч долларов. До настоящего времени сведения, которыми он нас снабжал, были полезными для нас, и деньги эти не брошены на ветер. Вероятно, в какой-то момент он выдал себя. Слишком уж он самоуверен. Теперь его подозревают. Думаю, что против него нет достаточных улик. Но он одержим страстью к деньгам, и теперь хочет выйти из игры и уехать. Не могу сказать, чтобы я осуждал его, но нам он не принесет больше пользы. Нужно заменить его.

Дори допил свой стакан как раз в тот момент, когда вошел официант.

Дори снова с воодушевлением стал рассматривать мидии.

— «У Жозефа», вероятно, лучший из ресторанов в Париже. Все это выглядит превосходно.

Кен принялся за еду, зная, что Дори не станет говорить о делах раньше конца трапезы.

Когда появилась говядина «Мазепа» с «Шато Авон» в хрустальном кувшине, Дори заявил:

— Вы меня балуете.

— Да, если хотите, — ответил Кен, наливая вино. — Скажем, что я себя тоже балую.

Только после того, как был подан кофе и официант ушел, Дори сказал:

— Я никогда полностью не доверял Бордингтону. Ну, что ж, я найду ему замену…

— Я не завидую этому заменяющему, — серьезно проговорил Кен, — там уже объявлена тревога. У них есть один тип из Службы Безопасности, который занимается проверкой организации. Некий Малих.

— Малих? — Дори поднял голову и прищурил глаза. — О, да!.. Это лучший и самый опасный в их службе. Значит, там Малих?

— Вероятно поэтому Бордингтон так испугался и хочет удрать.

— Вы полагаете, что ему это удастся?

Кен пожал плечами.

— А когда, по-вашему, он попытается это сделать?

— Не знаю. Пока он набирается мужества. А как только он сделает шаг, чтобы удрать, они его зацапают.

— А у нас есть там женщина?

— Да. Мала Рейд.

— Хорошо работает, не так ли?

— Она оказала нам немалые услуги.

— Если его немного потрясут, Бордингтон заговорит?

— Да, безусловно.

— Это может быть неприятным для Малы и для вас?

— Разумеется.

— Я не хочу терять Малу, и не хочу терять ваши контакты с Прагой.

Наступила долгая пауза.

— Что же? — спросил Кен.

— Я сделаю необходимые распоряжения, — помолчав еще некоторое время сказал Дори. — Вам бы лучше пока не показываться в Праге. Вы не допускаете, что Малих вас подозревает?

— Меня никто не подозревает, — спокойно и убежденно ответил Кен. — Я — добрый Санта Клаус, который приносит доллары.