- Я хочу, чтобы ты сказал всем, кто захочет слушать тебя, что я сотворил Мориарти в личных целях…

- Хватит тебе, Шерлок. Замолчи…

Как же он хотел замолчать! Но продолжал говорить, каждым словом терзая собственное сердце, разрывая его на куски. Понимая, что отрекается от того, кто вновь принес смысл в его жизнь. Кто стал ее смыслом…

- Я изучал тебя… Чтобы произвести впечатление, - Шерлок продолжал врать. – Это трюк. Обыкновенный фокус, - не сдержался, давая тончайший намек, потому что было невыносимо смотреть на Джона и знать, что через минуту тот станет свидетелем его самоубийства.

- Нет. Пора на этом закончить…

Действительно пора. Иначе он просто не выдержит.

- Считай этот звонок моей запиской. Люди ведь так поступают. Оставляют записку… Прощай, Джон.

Шерлок кинул телефон на крышу. Он просто не мог больше говорить. Не мог смотреть на Джона и видеть его отчаяние. Пора это прекращать. Нужно всего лишь сделать один единственный шаг. Шерлок заколебался. Один единственный шаг, и жизнь вновь перевернется. Ему не нужна такая жизнь. Ему не нужна жизнь без Джона.

«Но ведь это ты любишь его, а он-то тебя нет. И рано или поздно все равно уйдет», - возникла в мозгу мысль, озвученная почему-то противным, издевательским тоном Мориарти, и Шерлок сделал этот один единственный шаг, отделяющий его от мира живых и собственных чувств.

Джон не помнил ничего, что происходило после смертельного полета Шерлока с крыши. Все было как в тумане. Он попытался броситься к нему, но его сбил велосипедист, а когда он добрался до друга, его упорно к нему не подпускали. Ему было настолько плохо, что он позволил увести себя в скорую и сейчас корил себя за это. Он должен был попытаться спасти его. Даже похороны прошли как во сне. Плачущие Молли и миссис Хадсон, непоколебимый ничем Майкрофт и подавленный Лестрейд. И он, словно тень, следующая туда, куда его поведут.

Они с миссис Хадсон приехали на кладбище на третий день после похорон. До этого Джон просто был не в состоянии передвигаться. Все эти три дня он просидел в кресле, глядя на пустое кресло напротив. Это домовладелица почти заставила его подняться и приехать сюда.

Джон отказывался понимать, верить, что Шерлока больше нет. Но надгробие, рядом с которым он стоял, говорило об обратном. А ведь Шерлок был гением. Гением, который не раз играл со смертью и выигрывал у нее. Так почему бы не сделать это еще раз? Почему это не может быть очередной игрой, в которой ставка жизнь, а победитель Шерлок?

Джон не сдержался и сказал все то, что не успел сказать там. Разве что не произнес слов признания. Да кому они теперь нужны? Поздно… Теперь уже поздно. Он развернулся и уже хотел пойти обратно, но остановился. Он не верил в чудеса. Но это же Шерлок…

- У меня еще одна просьба. Всего одна. Прояви свою гениальность для меня. Будь. Пожалуйста. Живым. Пожалуйста, Шерлок, прошу, прекрати все это…

Он не смог сдержать слез, понимая, насколько жалко и бессмысленно звучат эти слова. Шерлока нет и уже не будет никогда.

Джон усилием воли заставил себя успокоиться. Не здесь. Не на могиле Шерлока. Ему хочется рыдать, но он не будет этого делать здесь. И не вернется на Бейкер-Стрит. Свое горе он будет переживать в одиночестве, в другом жилище, где не будет все напоминать о нем.

Шерлок знал, что Джон придет сегодня на его могилу. И не смог не поехать на кладбище. Это был последний раз, когда он мог увидеть его. Ночью его ждал самолет и совсем другая жизнь. Чужая жизнь. Возможно, это был вообще последний раз, когда он его видит.

«Будь, пожалуйста, живым».

У Шерлока все поплыло перед глазами, когда он услышал эти слова. Он отчетливо увидел себя рядом с прозекторским столом, на котором лежало тело мертвого Алана. И он вновь испытал то чувство необратимой потери. Он только сейчас очень отчетливо понял, на что обрек дорогого человека. Какому испытанию подверг его. Он смог дождаться, пока тот уйдет с кладбища, а потом просто согнулся пополам, падая коленями на землю и задыхаясь от нехватки воздуха и подступившей к горлу тошноты. Только сейчас он осознал весь ужас происходящего. Ужас того, что сотворил сам. Если бы он хоть что-то ел в эти дни, его бы рвало. Но сейчас он только давился спазмами, не в силах сделать ни единого вздоха.

Майкрофт оказался рядом, поднял с колен и помог добраться до машины, сделав там укол успокоительного.

Уже дома, когда Шерлок немного пришел в себя, Майкрофт осторожно поинтересовался у него, понимает ли он, что вернуть уже ничего нельзя. Это была всего лишь проверка. И Майкрофт готов был уже отказаться от этой затеи, если бы Шерлок попросил об этом. Потому что сейчас он был совсем не уверен, что это было правильным решением – отправить Шерлока в мир мертвых. Кажется, все гораздо серьезнее, чем он представлял. И Шерлок может вновь удариться во все тяжкие. Или снова начать искать смерти.

- Шерлок, надеюсь, ты не примешься за старое?

- Ты о наркотиках? Можешь не беспокоиться, - он лежал на диване в гостиной брата, прикрыв глаза и пытаясь восстановить сбивающееся дыхание.

- Очень на это надеюсь, - Майкрофт взял его за руку, считая пульс. – Даже не думай об этом. Если ты не в состоянии выполнить эту работу, откажись лучше сейчас. Я, честно, сомневаюсь, что тебя сейчас что-то удержит от этой дряни.

- Можешь быть уверен. Я пообещал Джону… никогда больше не притрагиваться к наркотикам, - Шерлок открыл глаза, глубоко вздохнул и задержал дыхание. – Я сдержу это обещание.

Майкрофт удивленно посмотрел на него, но промолчал, понимая, насколько все глубоко в чувствах брата. И сейчас, по всей вероятности, он и бежит от этих чувств, соглашаясь уехать и не ища возможности остаться и все изменить. А Джон так и не понял его чувств. И Шерлок наверняка боится, что тот не примет их. А еще наверняка корит себя за Алана. Борется с этими двумя чувствами.

Что из этого выйдет? Если бы он принял свои чувства к Джону, Майкрофт сейчас наплевал бы на все и сделал так, чтобы Джон был с братом. Как? Да если понадобилось, то заставил бы силой. Впрочем, этого и не пришлось бы делать. Джон Ватсон сам потерялся в своих чувствах. Но ведь Шерлок не может смириться. Или пусть он поймет, что не может без своего доктора, или забудет его, живя воспоминаниями об Алане. Майкрофта устроил бы второй вариант. Только он не сделает Шерлока счастливым. А первый он отрицает сам. У него будет время разобраться со своими чувствами. Раз сейчас он готов начать новую жизнь.

- Что ж, я рад, - удовлетворенно качнул головой Майкрофт. – Значит, ночью ты улетаешь.

- Да, - Шерлок утвердительно кивнул. – Я должен это сделать, - он отвернулся от Майкрофта, вновь закрывая глаза, окончательно отрекаясь от своих чувств и соглашаясь со своим решением.

========== Два года ==========

Время. Время должно лечить. Ведь смог же он через время забыть Алана. Ну а как это по-другому называется, если не забыть? Раз смог испытать чувства к другому. Захотеть другого. Забыть и предать! Только так.

Шерлок лежал на узкой постели в ничем непримечательном маленьком отельчике на краю Берлина и думал. Не так часто у него выпадали дни, когда он мог отключиться от всего и просто подумать. Он ненавидел такие дни. Они приносили воспоминания и боль. В остальное время, когда он был занят уничтожением поистине наверное самой масштабной преступной сети за всю историю, ему было некогда думать о другом. Некогда было предаваться воспоминаниям и анализировать свои чувства. Их не было тогда. Он методично вскрывал одну группировку за другой, подготавливал их уничтожение, а иногда и участвовал сам в поимке преступников.