Всё ещё посмеиваясь, он перекинул вторую ногу и спрыгнул, исчезнув из поля зрения.

— Ну что, Нотт? — крикнул Дин. — Там безопасно?

Ответа не последовало, и Дин вслед за вмиг побледневшей Гермионой свесился из люка.

Комната, в которую только что спустился Тео, была абсолютно пуста. Ни намёка на движение или присутствие кого-либо, одна лишь ужасающая белая пустота. И такая же ужасающая, вязкая тишина.

— Боже мой! — выдохнула Гермиона и, прежде чем её друзья успели что-то сообразить, в один прыжок перемахнула через проём и соскользнула вниз, пропав в идеальной белизне комнаты.

— Чёрт!.. — Дин треснул кулаком по стене, собираясь лезть следом, но Падма поймала его за рубашку.

— Стой! Сначала проверим заклятием, — она подняла палочку: — Гоменум Ревелио!

Кончик палочки засветился слабым светом и погас. Дин с надеждой посмотрел на Падму, но та лишь поджала губы.

— Что это значит?

— Ничего определённого, к сожалению... Думаю, они здесь, но в то же время их нет. То есть, пространственно, они находятся в этой комнате, но по времени — не в этой действительности. Устройство куба сложнее, чем я предполагала.

— Так давай спустимся вслед за ними. Мы ведь найдём их, если спустимся?

— Вряд ли, — Падма сокрушённо покачала головой. — Они уже в параллельном мире.

— Почему «они»? Гермиона же спрыгнула позже. В какой она реальности — нашей или ноттовской?

— Надеюсь, что она всё-таки успела к нему, — задумчиво сказала Падма, что-то подсчитывая в уме. — Профессор Кр... В общем, на курсах нам рассказывали, что при путешествии во времени с маховиком или без него допускается задержка в две-три секунды, как и при групповой трансгрессии. Сначала перемещается один человек, а следом за ним, с небольшим отставанием, другой. Так что, если Гермионе повезло, в параллельном мире она не одна.

— Это ещё как сказать, — пробурчал Дин. — А как они смогут вернуться в нашу реальность?

— Скорее всего, они смогут сюда попасть, если пройдут тем же путём обратно.

— Моргана подери! В этом лабиринте можно блуждать неделями в поиске нужной комнаты, к тому же они могут угодить ещё в одну временную западню... Святой Мерлин, ну и влипли же они! Падма, милая, подумай хорошенько, как мы можем им помочь.

— Боюсь, никак, — вздохнула Падма, успокаивающе касаясь руки Дина, дабы предотвратить опрометчивые действия с его стороны. — Ты правильно сказал, по кубу можно бродить не день и не два — в поиске выхода, Волан-де-Морта или друг друга.

— И что ты предлагаешь?

— Выйти из лабиринта. Две из этих дверей ведут в какую-то из комнат Отдела тайн; две — в угловые комнаты, откуда можно попасть прямо в коридор.

— Так мы что, даже не попробуем разыскать Гермиону и Нотта? — предпринял последнюю попытку Дин.

Падма посмотрела на него серьёзно, но не без доли умиления.

— Знаменитая гриффиндорская смелость и тяга к риску, — поставила она диагноз, улыбаясь. — Я уступаю Гермионе в нумерологии, но могу точно сказать тебе: шансов на то, что мы их найдём, примерно один на миллиард. Во-первых, комнаты перемещаются, а во-вторых, все без исключения временные потоки здесь могут быть параллельны друг другу и, соответственно, никогда не пересекаться. Те несколько секунд, в течение которых Тео, а за ним и Гермиона нырнули в центральную комнату, могли быть единственной возможностью попасть туда.

— Знаменитая когтевранская рассудительность и тяга к расчётам, — хмыкнул Дин. — И всё-таки у нас есть тот самый единственный шанс из миллиарда. Люк ещё открыт, — он повёл рукой в сторону приглашающе раскрытых створок.

— Ну хорошо, — наконец сдалась Падма. — Только потом не говори, что я тебя не предупреждала.

— Не переживай, не скажу, — Дин шутливо приложил руку к груди, будто давал клятву, и крепко взял Падму за руку. — Вперёд?

— Вперёд!

Они вместе забрались в дверное отверстие и на счёт «три» спрыгнули вниз. Стоило им покинуть твёрдую опору в виде проёма, как их тут же подхватили странные тягучие потоки воздуха и, закружив в стремительном водовороте, где стены, пол и потолок смешались в одно смазанное белое пятно, понесли в неизвестном направлении.

Как только пыль немного осела, Тео вскочил на ноги и огляделся вокруг. Последнее, что он видел перед тем, как его затянуло в пыльный ураган, была Гермиона, намеревающаяся прыгнуть вслед за ним.

Моя храбрая девочка. Ты снова неотступно идёшь за мной и этой своей безрассудной самоотверженностью пробуждаешь во мне какие-то фантастические, скрытые ранее силы, о существовании которых я и не подозревал.

— Гермиона! — громко позвал он, но вопреки его усилиям голос прозвучал невероятно глухо, как бывает, когда разговариваешь в мебельном магазине, а точнее, в отделе толстых ковров. — Чёрт побери, как меня достали эти ловушки... ГЕРМИОНА!

На этот раз вышло чуть лучше, и в наступившей тишине, проглотившей конец слова, он внезапно услышал слабый отклик, который казался таким далёким, будто раздавался с Уайтхолл-стрит, отделённой от его нынешнего местоположения несколькими десятками, а то и сотнями ярдов — он мог лишь догадываться, насколько глубоко под землёй сейчас находился.

— Гермиона! — повторил он и, подгоняемый нехорошим предчувствием, кинулся к ближайшей стене, ища в ней выход, но наткнулся на непроницаемый гранит. Противное, холодящее душу чувство тревоги, норовящее перейти в настоящий страх за самого дорогого ему человека, усилилось, когда Тео, обшарив все стены и пол, не нашёл в них и намёка на люк. Тогда он зажёг свет на кончике палочки и поднял её над головой, всматриваясь в тёмный потолок.

Там явно что-то было.

Вопль ликования на секунду огласил помещение, но тут же был поглощён липкой тишиной. Усилив свет до максимума, Тео вытянул руку с палочкой так высоко, как только мог, чтобы лучше осветить маленький предмет, торчащий из гранитной плиты.

— Дверная ручка! — воскликнул он. В самом деле, там была ручка... но кроме неё — ничего больше. Ни петель, ни выступов, ни, тем более, отверстия, которое могло бы послужить проходом.

Всё равно это единственный способ выбраться отсюда. Теперь другой вопрос: как мне туда подняться?

Ручка была футах в пятнадцати от пола и, соответственно, в девяти от макушки Тео, из чего следовало, что несмотря на свой высокий рост, он никак не мог до неё допрыгнуть. Лестниц здесь, конечно, не было и в помине, а поднять Тео в воздух магией тоже было некому.

— Что ж, — он крепко сжал в руке палочку и закрыл глаза, чтобы сконцентрироваться на месте назначения. — Придётся трансгрессировать.

А затем крутнулся на месте. Его моментально оторвало от земли, перед глазами мелькнул потолок, и он с готовностью выставил руку, но вдруг откуда-то издалека снова раздался жалобный крик. Отвлекшись на него, Тео скребанул ногтями по потолку, не успев уцепиться за дверную ручку, и в тот же миг почувствовал тупой удар по голове и рухнул вниз.

Неизвестно, сколько прошло времени, но Тео искренне надеялся, что немного. Перед глазами всё плыло, а боль из головы медленно, но верно начала распространяться по всему телу. Нащупав рукой холодный пол, он попробовал подняться, но тут же со стоном опустился обратно: одна нога была неестественно вывернута и, кажется, сломана в колене.

— Блять... — прошипел он, ища в темноте палочку. — Только этого мне не хватало. Да где же она, мать вашу! Люмос!

Белый шар света, зажёгшийся на кончике палочки, дал понять, что сама она лежит в противоположном углу. Сжав зубы, чтобы не материться через каждую секунду, Тео на одних руках пополз туда, волоча за собой раненую ногу. В памяти всплыла ночь Хэллоуина и стычка с кентаврами в Запретном лесу. Как выяснилось, боль от стрелы, проткнувшей ногу насквозь — ничто по сравнению с вывернутым коленом. Подумав об этом, он досадливо скривился и вдруг снова услышал приглушённый расстоянием зов о помощи. Тео с самого начала узнал этот голос, но упорно отказывался верить, что он принадлежит настоящей Гермионе. Может, это всё-таки не она, а очередной мираж, обман зрения и слуха?