— Слушай, Нотт, я всё равно тебе не верю, — вмешалась Падма, до этого пристально наблюдавшая за ним. — Зачем ты всё это придумал? Зачем с самого начала года донимаешь всех нас, а в особенности Гермиону?!

— Это не твоё дело, Патил.

— Но она же под заклинанием! — Падма повернулась к Дину. — Мы не можем это так оставить!

— Нет, ребята... — начала было Гермиона, но Дин уже произнёс первую часть заклинания Приори Инкантатем, чтобы узнать последние наложенные на неё чары, как вдруг морозный зимний воздух рассекла яркая вспышка, вырвавшаяся из палочки Тео, и превратилась в огромный щит, который снова отбросил Дина назад.

— Что, Нотт, решил в очередной раз поиграть на чужих нервах? — взбесился Дин, поднимаясь на ноги и швыряя в щит одно заклятие за другим — к сожалению, все они безрезультатно отскакивали назад, как горох от стены.

— Дин, не трать силы, — взмолилась Падма, в отчаянии заламывая руки. Положение безысходности, в которое их поставил Нотт, его заносчивый вид и его рука, которая наглым образом лежала на талии Гермионы, раздражали и расстраивали Падму до глубины души. Но больше всего её расстраивал обезумевший от ярости Дин, которого она ещё пыталась воззвать к разуму. — Пожалуйста, остановись! Ты же знаешь, его щит пробивать бесполезно...

Тео даже зааплодировал.

— Всё-таки Когтевран — единственный факультет, который я уважаю. Хотя бы за здравомыслие.

— Твоего мнения никто не спрашивает! — ощетинился Дин, сжимая кулаки в бессильной злобе. — Я доберусь до тебя, попомни моё слово!

Внезапно щит исчез, и одно из брошенных вслепую заклятий Дина угодило в сугроб позади Тео и Гермионы. Снежная масса взорвалась, рассыпавшись сотней белых комков, и полхижины оказалось залепленной снегом.

— Пожалуйста, перестаньте! — выкрикнула Гермиона с болью в голосе. В её руке была зажата палочка, из кончика которой вилась тонкая струйка дыма: очевидно, ей пришлось применить очень мощное заклинание, чтобы пробить щит хотя бы изнутри. — Дин, пожалуйста, послушай меня!

— Сейчас я не буду ничего слушать, — отрезал он, подступая всё ближе, намереваясь оттащить Гермиону от Нотта, но слизеринец, разумеется, не давал ему этого сделать. — Мы вернёмся в замок, и там ты всё расскажешь.

— Не ставь ей условий, ничтожество, — угрожающе прошипел Тео.

— Тео, прекрати! — снова воскликнула Гермиона, но уже гневно, и встала между ними как между двух огней, повернувшись лицом к Нотту. — Если я закрывала глаза на то, что было с Джастином и Виктором, то сейчас ситуация совсем иная!

— Не вижу особой разницы.

Гермиона всплеснула руками.

— Они мои друзья! Ты не можешь...

— Ещё как могу, — жёстко перебил её Нотт. — Могу, когда эти твои «друзья» мешают мне и, главным образом, тебе.

Услышав это, Падма даже задохнулась от негодования.

— Да нет, в том-то и дело, что ты думаешь только о себе! — заявила она таким резким тоном, какого ни Дин, ни Гермиона от неё не ожидали. — Мы дружим с первого курса, с пятого состоим в ОД, а в прошлом году вместе прошли битву за Хогвартс, в которой, тебе придётся это признать, побили твоих Пожирателей!

Стремительный взмах палочкой, вспышка, и в Падму уже летело Оглушающее заклятие, но ещё более быстрый выпад Дина блокировал его в последний момент.

— Это ты ничтожество, не достойное называться человеком, — зло сказал Дин, которого уже откровенно трясло. — Нет поступка ниже, чем напасть на девушку!

— Тогда пусть придержит свой язык, особенно касательно того, чего не знает, — огрызнулся Нотт, а затем добавил ледяным голосом: — Я. Не имею. Никакого. Отношения. К Пожирателям смерти.

— Чем докажешь? — язвительно спросил Дин.

— Я не собираюсь вам ничего доказывать.

— Да ты что?! Пожирателем был твой о...

— Петрификус Тоталус!

Снова взмах, снова искра, и на этот раз заклятие достигло своей цели. Дин, застыв каменным изваянием, словно подкошенный рухнул в снег.

Убедившись в том, что Томас временно ликвидирован, Тео тем не менее не сводил с него палочки. Тут уже Падма не смогла терпеть.

— Не трогай его! — сказала она так грозно, что сама была шокирована своим голосом. — Хватит уже! Оставь нас всех в покое!

— Да нужны вы мне, — фыркнул Тео, ленивым взмахом снимая заклятие с Дина: тот вскочил, на ходу нацеливая палочку на противника. — Я вроде ясно выразился: проваливайте оба.

— Ну уж нет!

На этот раз гневный возглас принадлежал самой виновнице произошедшего.

— Ты не уйдёшь с ними, — самоуверенно заявил Тео, однако Падме показалось, что в его голосе мелькнула толика волнения. — Я предупреждал, что так будет.

— Как — «так»?! — Дин снова начал выходить из себя.

— Ты моя, — сказал Тео, обращаясь исключительно к Гермионе и игнорируя Дина, будто на его месте была пустота. — И раз мы встречаемся, пора перестать скрывать это от своих ненаглядных друзей.

— Гермиона, скажи, что это не так... — полушёпотом произнесла Падма, качая головой и всё ещё теша себя надеждой, что это — просто новая выдумка Нотта.

Гермиона подняла глаза, глядя в упор на Падму: ей было признаться легче, чем Дину, от которого исходили почти осязаемые волны ненависти к Тео.

— Это правда, — наконец сказала она. Сказала твёрдо, даже с некоторым вызовом, брошенным, скорее, самой себе. — Ребята, мы... мы действительно вместе.

— Клааааасс, — тихо, но очень чётко протянул Нотт, щёлкнув языком.

Дин был в каком-то ступоре, и Падма первая нашлась что сказать:

— Но как же так, Гермиона?! Ты ведь сначала терпеть его не могла!

— Да, но...

— Так что же изменилось? И, самое главное, когда? Неужели на том Рождественском балу, когда ты пожертвовала собой ради того, чтобы мы с Дином танцевали вместе?

— Не знаю, — Гермиона пожала плечами. Румянец схлынул с её лица, и теперь она выглядела побледневшей, но при этом невероятно решительной. — Я не могу точно сказать, да и это ведь, по сути, неважно.

— Ещё как важно! — запротестовал Дин, выйдя из оцепенения, в которое его повергло признание Гермионы. — Если бы я тогда знал, что всё так обернётся, то не отпустил бы тебя к нему ни на секунду!

Тео скептически хмыкнул.

— Томас, ты, похоже, совсем отупел. Дело не в балу или каком-то другом конкретном событии. Завоевание сердца вашей уважаемой старосты было лишь вопросом времени. Танцуй она со мной или нет, всё равно рано или поздно стала бы моей. Хотя, — тут он не смог сдержать торжествующую ухмылку, — те несколько часов существенно помогли мне ускорить процесс.

— Ты отвратителен! — Падма поморщилась.

— Мисс Грейнджер считает иначе, — высокомерно парировал Тео, глядя на Падму в упор, но при этом держа в поле зрения Гермиону.

— Она может считать так только в том случае, если ты заколдовал её!

— Если ты считаешь колдовством моё обаяние, то — да.

Они ещё несколько секунд испепеляли друг друга взглядами, но вдруг Дин треснул кулаком по ладони.

— Проклятье! — выпалил он. — Ну и что дальше? Она досталась тебе — она, наш друг и соратник, такая добрая и светлая, досталась тебе, последнему подлецу в этой школе, жестокому и бессердечному...

— Какое красочное описание! — насмешливо оборвал его Тео. — Тебе бы лучше писать романы, а не крутить их. Больше бы толку было.

— Замолчи! — с угрозой сказала Падма. — Боже, Гермиона, как ты можешь быть с ним, он же недостоин тебя.

— Это не так, — с внезапной уверенностью возразила Гермиона. — Ребята, я вижу, что сейчас вы не в состоянии понять меня, и я бы на вашем месте поступила бы точно так же, расценив этот поступок как предательство. Поэтому... дайте мне немного времени и простите, если сможете...

— Не смей просить у них прощения, — сердито сказал Тео, беря её за руку. — Ты ни в чём не виновата.

— Само собой! — взвился Дин и, преградив Нотту дорогу, ткнул его пальцем в грудь. — Виноват будешь ты, ты, мерзавец, когда причинишь ей боль! Когда наиграешься, как со всеми остальными, и бросишь.