- Кто - они? - спросил Большой Кот.

- Безличная форма предложения. Наплюй. Хотя ой...

Мерцание слегка прояснилось, и стали видны четыре сидящих фигуры на одном уровне с нашими героями и ещё четыре скрюченных в три погибели - рядом прозрачной колыбелью.

- А ведь я так и думал, - проговорил Пернатый тихо. - Если признаться.

- Что ты думал?

- Наш старикан недаром помянул четверых златокузнецов. Вот они, возле главного источника магии: карлики Альфригг, Берлинг, Двалин и Грер. Четыре стихии: Альфригг - пламя, Берлинг - земля, Двалин - вихрь и Грер - влага. Все они были нужны, чтобы, раздувая мехами горн, выплавить из руды металл, отковать и закалить до невиданной крепости.

- Закалить? Разве металл этот - не золото? - спросил Пёстрый.

- Но разве руда для него - не рдяные слёзы? - возразил Одноглазый.

- А само сокровище - что это? - спросил Кот. - Оружие, ожерелье или, может быть, пояс, как у нашей Афродиты?

- Все они три и более того, - снова вмешался Саламандр. - Вглядись хорошенько в кристалл. А если свет очи застит - в тех, кто стережёт самих стражей кристалла, чтобы не наделали худшей беды. Авось от твоего пристального взора хмарь поразвеется.

- Оба Ворона, и Хугин, и Мунин, - ахнул Снежнопятнистый.

- Да, - кивнул Одноглаз. - И оба верховых животных Ингигерд. Значит, и она здесь. Воистину верно мною сказано - сокровище, и ограда сокровища, и его колыбель. Что же здесь на самом деле произошло?

Ящер усмехнулся:

- Мудрец просит у неучей совета, могучий у слабых - помощи, а тот, кто загадал, - прорицания? Но и верно: вы были далеко, я же слышал и видел, находясь поблизости.

Итак, - начал он с пафосом, - когда ваша госпожа, оставив верных кошек у порога, явилась в самое горнило бездны, ожерелье только что сошло с наковальни. Впрочем, той, чей стан стройнее ивы, оно могло послужить поясом. Звалось оно Брисингамен, ибо сами гномы звали себя Брисингами.

- Не продадите ли мне это чудо? - спросила Ингигерд.

- Никакого добра во всех девяти мирах не хватит выкупить сей огонь руки, - ответил Альфригг.

- Тогда не обменяете ли на что-либо сходное по цене?

- Нет ничего в трёх землях, Верхней, Срединной и нашей Нижней, чтобы стояло вровень с застывшим расплавом тигля, - сказал Берлинг.

- Может быть, вы просто разрешите мне поносить его некое время, хотя бы месяц?

Гномы безмолвствовали.

- Или неделю?

Громкое молчание в четыре голоса.

- Или хотя бы день - после того, как я выйду отсюда без вреда для себя? - Госпожа отчаялась, и в голосе её были слышны слёзы.

- Если ты вынесешь огненную бурю в Срединные Земли хоть на мгновение, тотчас же разгорится буря мечей и стрел, - ответил Двалин. - Может быть, именно это придётся тебе по вкусу, королева броненосных дев.

Госпожа покачала головой и уже было повернулась, чтобы уйти.

- Но отчего бы нам просто не подарить тебе змею потока? - сказал Грер и усмехнулся.

- Чтобы тебе, погонщица кошек, уже никогда с ней не разлучаться? - продолжил Двалин.

- И в обмен на тебя саму, отрада владыки птиц битвы, - зло расхохотался Берлинг.

- А наидостойнейшей ценой, что уплатят за Огонь Слёз, будет расточительница сего огня, с этой самой поры с ним неразлучная, - завершил заклинание Альфригг. Ибо речи их были заклинанием, которое они сплели все четверо.

Когда же карлы перестали говорить, узорчатая золотая цепь с янтарями поднялась и намертво замкнулась на стройной женской шее.

По счастью, дело одним этим не закончилось. Не стоило Берлингу поминать всуе волшебных кошек и мудрых воронов, которые, как я понял, следили за благородной всадницей издали. Все четверо тотчас ворвались в чертог, а поскольку гномы вложили всю оставшуюся у них силу в заклятие, - сумели одолеть последних без большого труда.

- Их, но не заклятие, поскольку оно уже вступило в силу? - прервал эту речь Снежный Кот.

- Нет, не его. Магические слова изменили суть и обратились вовне, пленив и Брисингов, и их победителей, а госпожу Ингигерд вместе с её новым сиянием заключив в хрусталь, - ответил Саламандр без видимой досады. - "Не сойти живым мне с места: в том гробу твоя невеста".

- Я вижу! - воскликнул Одноглазый, не отозвавшись на цитату популярного скальда, которого, впрочем, он не знал и знать не мог по причине того, что скальд вовсе пока не родился. - Брисингамен своей красой затмевает всё, но не богиню опущенных ресниц, что заключена в солнце и лёд. И она много прекрасней Ингигерд, которую я потерял.

Он рванулся было вперёд, но не смог двинуться с места.

- Не обижай госпожу, ибо это как раз она и есть, - предостерёг бывший Ворон. - И теперь стала так сильна, как вам и не снилось. Да и у Брисингамена есть своя воля и свои чары помимо всех и всяческих заклятий. Ему всё равно, как и от кого охранять свою владелицу, но пока она спит и не может сама себя защитить, Дочерь Ванов по сути недосягаема.

- Зачем ты разглагольствуешь и заговариваешь нам двоим зубы? - возмутился Пардус и гневно чихнул. - Ждёшь, пока мы задохнёмся этим переливчатым киселём?

- Жду, пока вы меня не выслушаете, а я сам тем временем не наберусь сил, - ответил Саламандр. - Иначе никак не получалось.

На этих словах он заметно съёжился и вообще умалился, скользнул с живого насеста, пробил дыру в тумане и вгрызся в толстый хрусталь, как гусеница в незрелое яблоко, - с вкусным хрустом. След его продвижения ещё висел в изумлённом пространстве наподобие капель росы или полых бусин, когда он оказался бок о бок с прекраснейшей из женщин.

А так как она по-прежнему находилась в забытье и никак не отвечала на суматоху, ящер выбросил длинный алый язычок и кольнул искрой в точку повыше ключиц - как раз там, где начинался срез массивного ожерелья с недреманными змеями. Спящая передёрнула плечами и села, по-прежнему не открывая глаз, водопад белокурых волос упал на плечи, золото Брисингамена заструилось по груди радужными струями, янтарные очи рептилий мигнули, смаргивая с век хрустальную крупку: прозрачный штоф гроба как бы сам по себе разбился в дрезину и выпал в глубокий осадок.

- Теперь твоя сдача, Одинокий, - скомандовал Белый-в-Крапину Леопард. - В конце концов, ас ты или не ас, пан или пропал?

- Та, кого я знал, слыла неукротимейшей из валькирий, - тихо ответил Один. - Да и супругу Ода никак не удавалось приручить... приучить к домашнему хозяйству. Но это безусловно она в обоих своих ликах: аромат я узнал много прежде лица и стана. И вот теперь страшусь её как распоследний дурак. Что надо сделать?

- Изобразить фавна с вакханкой. В смысле "Бей в барабан и не бойся, целуй маркитантку смелей", - ответил Леопард и хитренько, совсем по-кошачьи, облизнулся.

Один подкрался к дремлющей богине, слегка удивляясь, что никакие катаклизмы больше ему не мешают. И слегка коснулся её рубиновых уст своими.

Ингигерд распахнула глаза как ставни, даря миру щедрые охапки внутреннего света. Окрестный пейзаж скинул с себя морозное оцепенение. Карлики, коты и вороны поднялись с пола и в восторге забили в ладоши.

- Какой ты красивый, Один, - сказала она. - До сих пор. Не зря твоя законная Фригг тебя ревнует.

- А тебя, Фрейя Ванадис, Госпожа Богиня из племени ванов, никакие слова не украсят и не будут к лицу более ожерелья четырёх стихий.

- Какого ожерелья? - Фрейя направила взор себе на грудь и рассмеялась:

- Ах, да оно и есть я сама, я же - оно. Четыре стихийных элемента сковали пятый, что есть сама любовь во плоти. Я свободна, я сама над собой властна, и нет мне преград. Куда мы теперь пойдём?

- Думаю, в Асгард. Но не сразу. И вообще погоди малость.

Один повернулся к обоим своим спутникам:

- Ирбис, ты вообще-то кто такой?

- Я сказал правду, - ответил тот обиженно. - Спутник бога Диониса. Ну ладно - ещё и кровный брат Фрейра Инги и Фрейи Ингигерд из рода ванов. Ворон спросил у меня, как можно избавиться от того, что присуждено навсегда. Я напомнил ему о Прометее: когда олимпийцы позволили Гераклу разбить цепи, соединившие титана со скалой, Прометей сделал себе кольцо из звена цепи и скального обломка. Так слово богов отменилось, не будучи нарушенным. Ты умница, ответил он: ведь Брисингамен - почти то же самое, это в одно и то же время кольцо, металл и самоцвет.