По его прикидкам выходило, что баньян должен спасти население полуострова в случае чего.

– Может, его там уже почетно казнили, – наконец заговорил Рудольф. – Тогда все это достанется нам по праву наследования. Считаю, надо вскрывать.

– У него еще сыновей куча. Не тронь.

– Ай, не напоминай.

Рудольф оставил в покое сумку, схватил плетеное кресло и потащил в сторону гамака. Усевшись, он заложил ногу на ногу и начал раскачивать пяткой. Йонге тоже раскачивался.

Полминуты спустя нога Рудольфа ткнулась ему в бедро. Йонге молча продемонстрировал кулак. Рудольф ткнул еще раз, подстраиваясь под ритм гамака.

– Плохо работаешь, – Йонге опустил козырек обратно на нос. – Амплитуда недостаточная, синхронизация отсутствует.

Рудольф грозно засопел.

По плиткам зацокало.

Напарники одновременно повернули головы на звук. Йонге спохватился и поднял козырек.

– Сайнжа, хрен полосатый, я знаю, что ты там, – Рудольф погрозил пустоте пальцем. – Или снимай маскировку, или учись когти втягивать.

Яут материализовался возле кресла.

– За каждое “полосатый” я буду ломать тебе по одному пальцу, умансоо.

Рудольф тут же запихнул обе руки под задницу и сел поудобнее.

Сайнжа выразительно посмотрел вниз, и механик живо спрятал ноги под кресло.

– Со штрафами что? – нетерпеливо уточнил Йонге.

– Я уничтожил проблему.

Йонге задавил излишнее любопытство и не стал задавать дополнительных вопросов. Проверить состояние выписанного штрафа он всегда мог по базе экологического реестра.

– Как поохотился? – поинтересовался он вместо этого.

Сайнжа подцепил когтем гамак. Синтетическое волокно затрещало.

– Не спрашивай о том, что тебе неинтересно.

– Почему же неинтересно? – подал голос Рудольф. Руки он по-прежнему не вытаскивал. – Если тебе там понравилось, то и приятелям твоим должно понравиться. А мы в этом кровно заинтересованы.

– Типичная людская жадность, – поддакнул Йонге.

– Я заметил, – Сайнжа приподнял гамак чуть выше, а затем отпустил, оставив первого пилота болтаться как попало. – Они там.

– Кто, приятели?

– Меры вещей.

Сайнжа кивнул на сумку. Рудольф выдернул руки и ринулся к ней со скоростью атакующего маула. Йонге попытался с такой же скоростью покинуть гамак, но едва не навернулся, и, матерясь сквозь зубы, полез наружу с большей осторожностью.

Сложив руки на груди, Сайнжа наблюдал за воцарившейся суетой с самым снисходительным видом.

К тому времени, как Йонге все-таки высвободился из паутины гамака, Рудольф успел разодрать защитные клапаны, разобраться с секретными застежками, рвануть самую обычную молнию и распахнуть сумку.

Йонге навис у него над плечом. Рудольф невнятно захрипел и с корточек сел на задницу. Йонге уперся руками в колени, сдерживая дрожь. В воцарившейся тишине было слышно, как цокают когти яута по плитке. Сайнжа шел неторопливо, вероятно, рисуясь на ходу, но Йонге не мог оторвать взгляд от содержимого сумки.

– Сколько? – прохрипел Рудольф.

– Сто тридцать душ Зверей.

Первому пилоту наконец-то удалось поднять глаза от поблескивающих кристаллов. Шестигранники словно таяли под ярким солнцем Эйрики.

– Вас туда десант высадился, что ли? – пробормотал Йонге.

– Три великих воина, – выразительно сказал Сайнжа. – Куда славнее умансоо.

Привычное высокомерие яута отрезвило Йонге. Первый пилот вздохнул и сел на корточки.

– Хватит напоминать, какой ты долгоживущий хрен, – он тоже взял кристалл. – Мы давно поняли, что до наших задниц снизошел целый патриарх.

– Не говори так, – буркнул Сайнжа. – Не зная слов – не позорься.

Йонге заткнул рот себе ладонью и поднял брови. Сайнжа тоже присел и постучал по кристаллам когтем.

– Это удовлетворительная добыча?

– Спрашиваешь! – Рудольф вскинул обе руки. – Это ж дар небесный!

Сайнжа раззявил клыки в усмешке.

– Не небесный, а мой.

Яут встал во весь рост и расправил плечи. Йонге последовал его примеру. Значительность момента требовала громких благодарностей, однако Йонге еще никто и никогда не дарил эквивалент шести гравистабилизаторов. Поэтому Йонге пялился на Сайнжу и мучительно пытался слепить в голове хотя бы пару надлежащих слов.

Рудольф аккуратно положил на место кварцолиты, вспыхивающие искрами – голубыми, зелеными, оранжевыми. Прямо как в пластинах, несущих записи искинов. Тоже поднялся и коротко дернулся к напарнику, а потом к яуту.

Решившись, Йонге одним махом разрубил гордиев узел. Одной рукой дотянулся, как мог, до плеч Сайнжи, второй дернул к себе Рудольфа – и все трое едва не столкнулись лбами в неловком объятии.

– Спасибо, – вздохнул Йонге.

– Ты молоток, великий охотник, – добавил Рудольф.

Сайнжа заворчал и протянул руки. Их длина позволила ему сграбастать напарников за пояса и тоже дернуть к себе. Почва ушла у Йонге из-под ног.

– Не нужно придумывать слова, – сказал Сайнжа. – Я чувствую. Этого достаточно. Великим воинам Найхави не требуются многословные заверения.

Принципы великих воинов Сайнжа излагал, не отпуская людей. Йонге на всякий случай придерживался за его шею. Рудольф тоже держался и алчно поглядывал вниз, где стояла сумка, набитая сокровищами.

– Кстати, о Найхави, – Йонге ткнул напарника шлепанцем, заставляя отвлечься. – Это важный момент. Вот скажи, зачем ты нам сделал гражданство по вашим законам?

– Ваш матриарх хитрый. И я решил, что нужна ответная хитрость. Очень по-людски, да?

Йонге поставил себе очень большую мысленную галочку: внимательно, раза по три оценивать все поступки яута, прежде чем пытаться их истолковать. И то лучше предварительно спросить.

Сайнжа наконец-то чуть присел и вернул обоих на землю. Йонге облегченно вздохнул. Болтаться на яуте было дико неудобно. Взрослым людям – особенно.

– Очень нестандартное решение, – признал Йонге. – Только ты же сказал, что мы там у вас заклеймены несмываемым позором! И что-то там еще, я забыл уже…

– И никто не предложит нам брачный союз, – подсказал Рудольф, отряхивая ладони. – Жуткая потеря.

– Да. Это было тяжело сделать.

Рудольф глубоко вздохнул, и Йонге поднял руку. Механик так и не открыл рта. Йонге думал очень быстро, словно рассчитывал траекторию прыжка. Сайнжа, как всегда, внешне воплощал гранитное спокойствие и железную самоуверенность тысячи тысяч воинов. Но все-таки Йонге чувствовал, как тонко позванивает напряжение. Почти неуловимо – Рудольф наверняка не слышал его, будучи лишь вторым в линии, а, с учетом Сайнжи, вообще – третьим. Йонге улыбнулся и опустил руку.

“Потом разберемся”.

Они с яутом стояли практически нос к носу. Хотя до яутского “носа” все равно пришлось бы подпрыгивать. Йонге протянул правую руку, Рудольф – левую, и обе одновременно легли яуту на плечи. Йонге медленно поднялся на цыпочки, утаскивая за собой напарника, и потянулся вперед. Сайнжа помедлил секунду и чуть склонил голову. Напарники дотянулись до него и одинаково выполнили “малое почетное столкновение клыками”.

Сайнжа не замедлил воспользоваться возможностью и вновь прижал обоих.

– Что, теперь мы летим на Сельву? – осведомился он.

Когти медленно поднимались от задницы к пояснице и выше.

– Нет, рано, – Йонге поежился, когда когти добрались до загривка. – Сегодня еще ремонт идет, а завтра тестовый прозвон. С утра еще нужно это добро на оценку отвезти, а то сегодня уже все – курорты, понимаешь ли. Работают до часу дня.

– Оценку?

– Просто так за камни покупать нельзя, – Рудольф потыкал пяткой в сумку. – Сначала геммологическая экспертиза, потом оценка, потом продажа – и лучше бы на аукционе…

Йонге довольно кивал на каждом слове, одновременно почесываясь о когти яута.

– Разве кто-то может успеть оценить сто тридцать камней за один день?

Йонге открыл глаза. Он сам не заметил, когда успел закрыть их. Гипнотическое движение пяти костяных лезвий, ворошивших волосы, мешало думать.