Сайнжа оглянулся и направился к напарникам. Йонге тоже спешно двинулся с места. После отбытия экспресса турникеты открылись, и можно было лезть хоть на самые пути.

– Приветствую, умансоо…

– А ну молчать! – рявкнул Йонге, перебивая яута. – Слушай сюда! Видишь это?

Яут склонил голову. Йонге ткнул бумагами, как и мечтал – практически в самую яутскую морду.

– Умансоо, зачем ты портишь мои приветствия?

– Это штраф! – продолжил Йонге. – Штраф, который предъявлен тебе, а значит, и нам. Делай что хочешь, но чтоб его на нас не записывали!

– Особенно на карту Йонге, – поддержал Рудольф. – С возвращением!

– Я думал, вы будете ждать, – протянул Сайнжа, медленно разводя клыки.

– Вот я очень ждал, – с чувством сказал Йонге. – Аж лопался от нетерпения. Уж больно морду тебе начистить хотелось.

Сайнжа взревел. Оставшиеся на перроне прибывшие опасливо засуетились, оттаскивая габаритные и не очень чемоданы подальше. Йонге уже хотел гаркнуть на яута, чтобы тот не пугал мирное население, но тут их обкоцанный синхрон резко дал о себе знать – и на напарников почти хлынули чужие чувства, в которых, среди незнакомых и непонятных эмоций, всплыло разочарование, гнев и еще одно.

Йонге растерянно моргнул, уловив полыхающую обиду.

– Я думал, вы выразите радость! Жаль, я ошибался! Ничтожества!

Скинув с плеча ремень, Сайнжа поднял сумку на вытянутой руке и жахнул ее о плитки. Стремительно выхватил из пальцев Йонге лист предписания, яут почти рванул в сторону купола администрации. Белая известковая плитка дорожек скрежетала и крошилась под когтями.

Турникет он едва не снес.

– М-м… Я что-то не то сделал? – осторожно сказал Йонге, все еще держа руку протянутой.

– Кажется, это был дипломатический провал, – констатировал Рудольф. – Я все записал. Надо?

– Матка боска, – Йонге хлопнул себя по лбу. – Ладно, я побежал. Сумку возьми!

– Куда? Почему я? Она тяжелая!

Последнюю фразу Рудольф выкрикивал ему уже в спину. В голосе механика было столько праведного возмущения, что Йонге переключился на глейтер. Связь глючила и пропадала.

“Я облажался, я и извиняться буду! Хватай чертову сумку и тащи следом!”

“Думал ли я, вкладываясь в частный корабль, что мной будут помыкать? Рудольф, возьми то! Возьми это! Не занимай кают-компанию робототехникой!”

“Дурак ты, товарищ Вебер”.

– Сайнжа!

Драматически орать на весь Клим Йонге не хотел, но о приближении Сайнжу нужно было предупредить заранее. Перспектива получить в лоб ногой с разворота не радовала.

Сайнжа, не оборачиваясь, рявкнул короткую и злую фразу. Перевода не последовало, и Йонге ускорил шаг. Обогнав яута, он тормознул и вытянул обе руки вперед. Сайнжа коротко замахнулся, не сбавляя скорость.

– Прости!

Замах так и не превратился в удар. Вместо этого Сайнжа остановился и выщелкнул лезвия. В ярком полуденном свете их почти не было видно, но Йонге помнил, какие они острые. Сайнжа сделал еще шаг, тесня пилота. Йонге уперся, обеими руками толкая Сайнжу в грудь и чувствуя, что пытается остановить пресловутый бульдозер, с которым Фелиция так любила сравнивать их навигатора.

– Что тебе нужно, умансоо? – рявкнул яут, нависая над ним.

– Я извиняюсь! Блин, вот чем хочешь клянусь, не хотел обидеть! Да погоди ты!

Под стать яуту Йонге почти орал и спохватился, лишь когда краем глаза заметил быстро удаляющуюся парочку. Парень защитным жестом обхватил плечи спутницы и демонстративно грозно поглядывал на скандалистов.

По напряженным лопаткам становилось ясно, что парень готов бежать.

Яут выпрямился, опустил руку и расправил плечи. Йонге опять почувствовал, какие все-таки люди маленькие, если сравнивать с имперскими отпрысками Найхави.

– Я был очень зол, – честно сказал Йонге. – Пока ты охотился, на нас свалилась куча неприятностей.

– Я не просил хвалебных песен, – все еще свирепо проскрежетал яут. – Я понимаю ваше незнание правил и учитываю это! Но вы не высказываете никакого уважения! Сразу – возмущение, ругательства… Претензии! Склочные люди!

– Да иди ты нахрен! – не выдержал Йонге. – Ты своей охотничьей честью нас подставил! Ты в курсе, что эта херова гусеница – редкий вид? И что нам за тебя впаяли штрафы! Хер ты зубастый, а не охотник!

Сайнжа сделал широченный шаг вперед. Йонге он буквально снес с пути. Первый пилот споткнулся. В попытке удержать равновесие взмахнул руками, но гравитация была неумолима – и Йонге с размаху сел на плитку.

В ладонях дернуло разрядами, зубы лязгнули, Йонге приглушенно взвыл.

Подоспевший к месту скандала Рудольф с трудом опустил сумку и характерным движением сунул руку за пазуху. Йонге мотнул головой, и механик не стал доставать припасенные сюрпризы. Потирая поясницу, он злобно покривился.

– Что, это действительно проблема? – поинтересовался яут, глядя на Йонге сверху.

– Либо ты платишь штраф, либо с нами судятся, – мрачно сказал Йонге, потирая ушибленный копчик. – К тому же мы застреваем тут до момента выяснения обстоятельств! А нам надо улетать!

Сайнжа присел на корточки и вытянул шею, а заодно и челюсти. Длинные клыки оказались в опасной близости от лица Йонге. Рудольф все-таки вытащил на свет одну из своих любимых острых штук. Эта выглядела как узкий четырехгранный стилет.

Йонге сам не знал, откуда в голове взялось определение.

– Тогда я решу эту проблему, – сказал Сайнжа. – Так мы уничтожим взаимное непонимание.

Йонге кивнул. Рудольф все так же молча спрятал стилет. Йонге собирался встать и тут заметил длинную, рваную светло-зеленую полосу, выходящую из-под металлического “воротника” и тянущуюся до плеча.

– Не помню такого, – он ткнул пальцем. – Так тебя там все же чуть не сожрали?

– Не зря ношу, – Сайнжа постучал когтем по “воротнику”. – Иначе глупые умансоо будут лить соленую воду, вместо того чтобы спеть хвальбу моей посмертной доблести.

– Пожалуйста, без героических смертей, – содрогнулся Йонге. – Добро пожаловать в цивилизованный мир.

Сайнжа протянул руку и взъерошил ему волосы. Йонге ухмыльнулся углом рта. Подошедший вплотную Рудольф скопировал его ухмылку.

– Круто, что ты живой.

Он хлопнул Сайнжу по макушке и покрутил запястьем, будто пытался вкрутить болт в огромный череп. Сайнжа прищурился, повернулся и легко ткнул механика в живот кулаком.

– Круто, круто, умансоо.

Рудольф наклонился через него и протянул руку Йонге. Сайнжа терпеливо дождался, пока пилот поднимется на ноги, и только после этого резко встал во весь рост.

– Эх, не успел еще раз по маковке постучать, – огорчился Рудольф.

Сайнжа громко фыркнул, одновременно клацнув всеми четырьмя клыками с высоты роста.

– А в сумке-то что? – поинтересовался Йонге.

– Трофеи, – отозвался яут. – Унесите в жилище. Я пойду, решу проблему, потом вернусь. Без меня не трогайте.

Не дожидаясь ответных реплик, он вновь целеустремленно рванул к куполу. Казалось, перспектива сражения с бюрократами возбуждает его не меньше настоящей охоты.

– Принес добычу, а мы, значит, ее карауль, – Йонге деловито попинал сумку. – Звенит? Булькает?

– Постукивает. Как моноблоки. И весит как дохлый яут.

– Лишь бы не кости, – с опаской сказал Йонге.

*

Сайнжа отсутствовал добрых полтора часа. Йонге мужественно посвятил все это время принятию солнечных ванн. Раскачиваясь в гамаке, подвешенном на баньяне, он краем глаза наблюдал, как Рудольф периодически выходит из бунхало и нарезает алчные круги вокруг сумки. По настоянию самого механика она осталась стоять на площадке, объединявшей баньян и притаившиеся под его гигантской кроной бунхало в один стройный конгломерат.

Свое требование Рудольф смутно объяснил пространными рассуждениями о потенциально небезопасных грузах, дальности осколочного разлета и диаметре поражающей волны.