А это не какая-нибудь зачуханная планетка - целый здоровенный ломоть Фузии, включающий в себя аж восемь обитаемых систем и славящийся чистым пространством, сквозь которое прыгать – одно удовольствие. Там мигом понастроили узловых станций и объявили, что отныне Альмангама – доминион. Прижимать их Фузия не стала, снисходительно разрешив пыжиться в свое удовольствие – лишь бы налоги платили.

Сантьяго болтался по доминиону последние лет пять, честно нанимаясь ко всем, кто предлагал более-менее приличное жалование. Брали его охотно, поскольку такого повара еще надо было поискать, но потом крупно жалели и стремились как можно скорее избавиться от, казалось бы, ценного члена экипажа.

Сантьяго храпел. Храпел так, что даже умудренные невзгодами космолетчики скрежетали зубами и поминали всех богов и демонов, включая инопланетных. Никакие изысканные блюда и волшебство превращения биоэссенций в произведения пищевого искусства не могли перевесить этот недостаток. Разве что по-настоящему большие корабли могли обеспечить необходимое персональное пространство для столь могучей глотки – но они обычно были укомплектованы заранее.

В общем, так никуда Сантьяго и не прибился.

А теперь Йонге убеждался на собственном опыте, что приюти хоть один борт яута у себя на недельку – и Сантьяго покажется милейшим человеком с небольшой проблемой в носовом дыхании.

Впасть в состояние медитации все эти воспоминания не помогли, но сумели развеселить. Йонге закинул ногу на ногу и взялся тщательно проверять состояние суставных накладок на своем костюме. Был соблазн соединиться с «Фелицией» и начать готовить красотку к взлету, но Йонге отдавал себе отчет энергоемкости такой связи и потому оставался глух к собственным желаниям.

***

И все-таки они не были профессиональными выживальщиками.

Йонге честно предупредил Рудольфа по связи, что отойдет минут на пять, и выразил надежду застать всех в этом же положении по возвращении.

«Быстрее давай, – пробормотал Рудольф. – Я тут давно наблюдаю, как какой-то говнюк по улице шляется, да еще и с грузом. Я бы его превентивно замочил».

«Я бегом».

Йонге действительно очень торопился и старался управиться как можно быстрее, невзирая на гнусные архитектурные решения по части унитазов и раковин.

Уже выскакивая из санузла и застегиваясь на ходу, он услышал негромкий крякающий звук сигнала, а затем приглушенный вопль: «Куда?»

Йонге махнул на застрявшую пряжку ремня и побежал. Чертовы яуты строили слишком большие дома!

Следующим неприятным звуком был грохот и резкий вскрик. Йонге содрогнулся от короткой приглушенной боли, рванувшейся к нему по синхрону, и ускорился еще больше.

Влетев в комнату ожидания, он сразу же оценил масштаб бедствия.

Яута на скамье не было.

– Останови его! Не дай открыть!

Йонге кинулся к выходу. Раскачивающийся на ходу Вайхта целеустремленно пер к двери. Ему оставалось три шага, и Йонге уже не успевал.

Краем глаза он видел, как Рудольф отчаянно пытался выкарабкаться из обломков, но стол, на который он приземлился, был слишком массивным и надежно стиснул механика в щербатых объятиях изломанных досок.

Словно в кошмарном сне, Йонге бежал изо всех сил, но каждое движение было слишком медленным. Он рвался сквозь гравитацию и душный воздух, но не мог их победить. Вайхта уперся рукой в притолоку, а другой знакомо щелкнул пальцами. Дверь открылась. В оранжевом световом потоке кто-то стоял.

– Сто-ой!

Йонге сам не понял, кто из них с Рудольфом так кричит – может, оба сразу.

Он последний раз оттолкнулся от пола и прыгнул. Бустеры, до сих пор тщательно оберегаемые, щелкнули, и ноги Йонге почти выбросило вперед, переворачивая его в воздухе. Он врезался обеими подошвами под колено яута, приземлился на локоть и плечо, отдавшиеся немедленной пронзительной болью, и еще успел перекатиться, чтобы монументально опрокидывающийся яут не придавил его.

Но в этот же миг он увидел, как следом за падающим Вайхтой летит наездник.

Отвратительно белесое тело с жадно растопыренными лапками, словно привязанное, падало на лицо Вайхты, и Йонге, все еще не вышедший из режима замедления, даже смог разглядеть, как из брюшка выстреливает длинная гибкая трубка яйцеклада.

Превозмогая боль и тяжесть, давящую на плечи, Йонге выбросил руку вперед, пробивая ладонью воздух между яутом и наездником.

Мягкая с виду трубка с такой силой ударила в тыльную сторону руки, что ладонь сама собой прилипла к наполовину раскрытым челюстям яута и вбила их в лицо охотника. Вторую руку Йонге подставить физически не успевал. Вайхта со всего маху грянулся затылком об пол. Наездник душераздирающе зашипел, и время наконец-то вернулось в привычный темп.

– Твою мать!

Йонге рванулся вперед, отрывая ладонь от лица яута, и швырнул елозящего наездника куда глаза глядели. Бледная тушка мелькнула в полумраке, шлепнулась на пол, тут же перекувыркнулась и заскользила-засеменила в дальний угол, неистово мотая хвостом.

Йонге поднял взгляд на того, кто стоял в дверях, и тут же зажмурился – лазерный прицел резанул по глазам. Йонге вскинул ладонь, загораживаясь от света, неизвестный шагнул внутрь и пнул человека с размаху. Йонге успел увернуться, удар пришелся в бедро и по касательной – но все равно очень больно. Первый пилот взвыл.

Из комнаты ожидания донесся рев взбесившегося маула. Яут резко мотнул головой, отвлекаясь, и Йонге немедленно пнул его в ответ, целясь в низ живота. В отличие от охотника, он не промахнулся, а бил от души: яут хрипло булькнул и согнулся.

Он был без маски – Йонге отлично видел его харю и видел, как вспыхнули яростью круглые глаза. Яут распахнул челюсти, зарычал и замахнулся двойным лезвием. Йонге оттолкнулся обеими ногами, скользя на спине, яут пригнулся еще больше, стремясь за ним.

– Эй, ты!

Рудольф орал так, что Йонге невольно втянул голову в плечи. В паре сантиметров от лица грохнул об пол ботинок, второй пронесся над головой, и Йонге изо всех сил толкнулся еще раз. Рудольф приземлился между его раскинутых колен, довершая размах лайнером.

Тяжелый приклад встретился с головой нежданного гостя, врезавшись сбоку.

Яута снесло, будто тот самый маул языком слизнул. Йонге даже показалось, что он услышал громкий хруст шейных позвонков. Огромное тело крутанулось и грянулось об пол, лязгнув многочисленными обвесами.

Рудольф сам едва не улетел следом за охотником, но вовремя удержался, использовав все тот же приклад уже в качестве опоры. Застыв на мгновение, он вздрогнул, затем выпрямился и громко вздохнул, расправляя плечи. Словно сбросил полуторную тяжесть.

– Ладно, у меня бустеры, – сказал Йонге, кося на тело незваного гостя. – А у тебя что? Чем ты его так оприходовал?

– Корпусная тяга на два с половиной, - Рудольф потер поясницу. – Но, кажись, на этом она и кончилась. В следующий раз буду брать на четыре. У! Спина!

Секунда за секундой быстро капали, но яут так и не пошевелился.

– А выстрелить ты не мог? – поинтересовался Йонге, все еще лежа на спине. Бедро отчаянно болело. Плечо и локоть делили второе почетное место.

– Я разозлился, – ответил Рудольф после короткой паузы. – Твои яйца спасал. Давай вставай, – и, шагнув к нему, протянул руку.

– Дверь закрой, – сказал Йонге, не двигаясь с места. – И смотри в оба, тут наездник бегает.

– Я знаю, – без удивления откликнулся Рудольф. – Вижу на скане. Мы еще когда на «Фелиции» охотились, я этих ублюдков подвесил в распознавание. Если высунется, сразу размажу. Стрелять не хочу, еще внимание привлекать, между прочим.

По ходу монолога он прохромал к двери, помахал руками, пытаясь активировать видеосистему, но не добился успеха – и приложился уже стволом, на этот раз метя в панель управления, обозначенную голубым контуром. Дверь грохнулась обратно и, похоже, намертво. Йонге медленно сел и на всякий случай пощупал себя за яйца. К счастью, оба-два были на месте.