«Ты стал выше. Сильная кровь».
– Значит, не галлюцинации, – скорее сам для себя сказал Йонге. – В каком смысле кровь?
«Наша генетика. Она высокая. Совмещается со многими расами, однако успех низок».
– Не все способны жрать вашу еду и не обгаживаться? – неуклюже пошутил Йонге.
«Большинство умирает».
Яут развернулся и пошел к выходу. Йонге сглотнул и невольно провел рукой по лбу. Некоторые вещи он не хотел бы узнавать.
Запоздалый гнев схлынул так же быстро, как и накатил. Йонге уже понял, что в психологии яутов отсутствует понятие заботы о ближнем своем, замененное на сложные ритуалы, когда каждый делает вид, что на другого ему плевать, и отношения между ними сугубо деловые. Что уж говорить про чужаков, которые вообще относятся к другому блоку Фузии.
Всем этим ребятам не помешал бы курс хорошей психотерапии.
***
С возвращением яутов в доме Цвейгех развилась бурная деятельность. Сам Цвейха собирал многочисленные, научно выглядящие склянки и странного вида аппараты, целеустремленно унося их в ангар. Попутно он раздавал пинки слугам, и те суетились с утроенной энергией, судя по всему, консервируя жилище. Йонге попробовал выследить, куда скрывается вся эта ватага дроидов – за два дня ни одна гадина не показывалась им на глаза – но потерпел неудачу.
Дом постепенно наполнялся отчетливым запахом стерильности.
Сайнжа как бы между делом упомянул, что разрешенный срок пребывания обесчещенных в столице и на планете – шесть часов, после чего немедленно намылился по делам. Рудольф вежливо остановил его вытянутой ногой и поинтересовался, как именно будет проходить депортация людей до космопорта. Осмотрев ногу, Сайнжа аккуратно переступил через нее и пообещал вернуться через час-другой и все уладить.
– Неужели вопросы наследования так важны? – не выдержал Йонге, понимая, что не его это, в общем-то, дело. Но шкурный интерес совокупно с инстинктом самосохранения пересиливал.
«Мне нужно встретиться. По пути к моей дарованной колонии…»
– Нашей, – поправил Рудольф.
«По пути мне необходимо доставить груз».
Йонге понял, что сейчас Рудольф опять затянет волынку насчет пассажиро- и грузоперевозок, они с Сайнжей начнут ругаться и потеряют еще больше времени. Жестом велев напарнику заткнуться, он по привычке попытался выставить таймер, споткнулся об отсутствие сканера и раздраженно поморщился.
– Сайнжа, у вас есть… я не знаю, рации? Системы линка? Смарты? Двусторонняя беспроводная связь.
«Конечно».
– Нам нужна такая. Каждому из нас троих.
«Не следует волноваться, я сдержу слово и не скроюсь».
– Мы тебе верим. Но мне не нравится, что второй день по столице бегает альяс. В смысле, Зверь. Твой друг, вон, спешит скрыться в убежище, и это заставляет нас нервничать.
«Он не скрывается. Он занимался делами».
– Лучше бы за своим должником ухаживал, – буркнул Рудольф.
«Не тебе, умансоо, решать, что лучше. Пока ты сидел и ел за его счет, Цвейхантаурри обращался в Госпиталь Милосердной Матери. Единственный, где могут спасать теряющих разум. Туда принимают только достойных».
– Прошу прощения, – угрюмо сказал механик, пряча руки за спину.
«Полтора часа. Я вернусь».
– Связь, – напомнил Йонге.
Сайнжа раздраженно зашипел, взъерошил гриву, но потом похлопал себя по бокам, достал два капсульных передатчика и перекинул их напарникам. Йонге тут же нажал единственную кнопку в торце, и на бедре у Сайнжи коротко пискнуло.
– Плохо, общаться мы не сможем, – констатировал Йонге.
«Не нужно общаться. Жми, если катастрофическое событие».
Проводив яута до ангарного коридора, напарники еще не успели определиться, куда пойти, чтобы провести полтора часа в мучительных ожиданиях, как в том же коридоре нарисовался второй яут. Цвейха тащил на себе шатающегося «должника». Йонге машинально поднял переводчик.
«Вот вы где, – Цвейха поманил людей пальцем. – Я искал. Наблюдайте за Вайхтааралаари, мне необходимо время. Я ухожу».
– Сколько? – сквозь зубы поинтересовался Йонге.
«Час».
– А куда? – не выдержал Рудольф.
«Неудивительно, что вы интересны, умансоо. Так любопытны».
Вайхта поднял голову и быстро защелкал клыками, одновременно непрерывно рокоча. Переводчик пошел обрывками слов, и Йонге просто убрал его. Цвейха повернулся к повисшему на нем яуту и зарычал в ответ, переходя на длинное шипение. Секунд пятнадцать они рявкали друг на друга, в буквальном смысле цепляясь клыками, а потом Вайхта уступил. Замотал головой и махнул свободной рукой. Йонге бдительно вернул транслятор на место. Рудольф сдавленно хрюкнул, и напарник с удовольствием наступил ему на ногу.
«Помет личинки не желает отдыхать, – объявил Цвейха. – Размещайтесь у главного выхода в ожидательной комнате».
– А сюда на кой хрен потащил? – возмутился Йонге.
«Доказать, что он бессилен».
Людям не оставалось ничего, кроме как проследовать за хозяином дома обратно. По пути Рудольф свернул в кухню. Догнал остальных он, уже вооружившись двумя плотно закрытыми желтыми боксами.
– Это что? – уточнил Йонге.
– Паек. Жопой чувствовал, что отсюда мы будем валить, как подстреленные, собрал заранее.
Йонге уважительно кивнул. Еще большее уважение он почувствовал, когда в «ожидательной комнате» обнаружился лайнер. Когда Рудольф его туда притащил, Йонге не отследил, но от вида оружия испытал приятное облегчение.
Цвейха сгрузил яута на резную скамью, ткнул в него пальцем, нашипел напоследок и ломанулся уже к обычному выходу.
Если бы конструкция главной двери позволяла, он непременно хлопнул бы ею от души.
– Интересно, куда все-таки намылился? – риторически озадачился Рудольф.
Вайхта немедленно зарычал. Йонге выпятил челюсть, твердо подошел к яуту и всучил ему транслятор, после чего невольно повторил жест Цвейхи, тыкая пальцем.
– Сам держи, – объявил он. – Задолбали. И повтори, что ты сказал.
«Он собирает свидетельства того, что я его должник», – выразительно ухмыльнулся-раззявился Вайхта.
– У вас еще и свидетельства регистрируют? – неподдельно изумился Рудольф.
«Да, надо собрать много свидетельств, что я ему должен. И все мои свершения, которые доказательства моих поступков. Без них Госпиталь Милосердной Матери откажет. Упрямый трехлетний помет, – яут раздраженно поскреб нашлепку. – Мне не нужен Госпиталь!»
– Наверное, ты ему очень много должен? – улыбаясь, предположил Йонге.
«Ха!»
Яут зафыркал и потянулся, чтобы положить транслятор на подставку с унылым фиолетовым цветком в горшке, и едва не сверзился с лавки, промахнувшись сантиметров на тридцать.
– Эй!
Йонге отнял у него транслятор и слегка толкнул охотника в плечо, пробуя вернуть на место. Рудольф скептически хмыкнул.
– Да, с таким отвалом координации только в госпиталь.
Более-менее усадив яута как положено, напарники разошлись.
Рудольф непринужденно занял место у большого окна и совершенно не нарочно прикрылся занавесью из плотной тяжелой ткани. Йонге плюхнулся на широченный мягкий цилиндр, тщетно попытавшись вспомнить его название – пфык или фьюк?
Как бы то ни было, с него удобно просматривались главный холл и коридор. Потратив на пристальное разглядывание чужих интерьеров уйму времени, Йонге поймал себя на том, что нервно постукивает ботинком по полу. Силой остановив движение, Йонге постарался войти в состояние наведенного спокойствия. Последние события изрядно попортили его умение концентрироваться и сохранять хладнокровие.
Он ровно дышал, закрыв глаза. В наушнике зашелестело, словно Рудольф хотел что-то сказать, но потом смолкло. Вайхта опять провалился в сон и уже вовсю сипел и клокотал горлом, выводя рулады, которым обзавидовался бы Сантьяго Рыжий, имевший славу самого отчаянного храпуна во всей Альмангаме.