Йонге не сразу сообразил, что это открылись здоровенные ворота. Почти как грузовой пандус сверхтоннажника класса «Левиафан».

– Надо было брать мундир, – почти трагически прошептал Рудольф.

Свечение начало меркнуть, и поляризация сканера снижалась до тех пор, пока Йонге не начал различать все остальное.

На мгновение он задумался – а много ли в мире людей, видевших Императрицу яутов?

И, возможно, действительно надо было заказать у «Фелиции» мундиры.

Яуты сами по себе отличались крупными размерами, но Императрица на две головы превосходила самых высоких из них. А ее копье возвышалось над гривой владелицы еще на пару метров. Даже огромные декорации не скрадывали ее силы и мощи.

«Это же богиня охоты», – почти обалдело передал Рудольф.

Йонге увидел, как яуты склоняют головы, словно волна идет по толпе, и тоже поспешил пригнуться. Рудольф из-за лайнера промедлил, за что получил тычок от Дылды.

Разглядывая собственные ботинки, Йонге вынужденно пропустил вступительную речь Императрицы, но, судя по восторженному реву яутов, она умела обращаться с толпой.

Обмен выкриками и восторгами продолжался несколько минут, а затем в дискуссию пригласили Сайнжу. Йонге подивился мощным легким яута – такого рыка от Сайнжи он не слышал ни разу за все время их общения. Видимо, охотник приберегал голосовые связки до действительно важного момента.

Краем глаза заметив движение, Йонге поспешил присоединиться к всеобщему порыву: яуты поднимались, расправляли плечи и задирали головы. Для людей это было настоящим облегчением – при повышенной гравитации стоять скрючившись было крайне неудобно с переходом в мучительно.

Теперь Йонге беспрепятственно смотрел по сторонам и даже пользовался переводчиком, хотя тот опять колобродил, не справляясь с высоким диалектом. По отдельным высокопарным словам Йонге сделал вывод, что сейчас все прославляют Сайнжу, доставившего великое сокровище на Родину, и, между прочим, никак не упоминают тех, кто на самом деле нашел и яйцо, и самого охотника.

«Неблагодарные сволочи», – эхом дополнил его размышления Рудольф сквозь легкое шипение канала связи.

«Плюс десять процентов к награде», – согласился Йонге.

Рев толпы нарастал и уже начинал ощутимо давить на перепонки. К тому же яуты совершенно точно выделяли некий феромон, от которого Йонге чувствовал себя в толпе агрессивных хищников, возбужденных перспективой скорой охоты. Частично его самого это будоражило.

Не говоря уже об альясе – тот по-настоящему бесновался за невидимой преградой. Йонге даже видел мелкие искры, вспыхивающие на вкрученных в помост генераторах, когда альяс со всей дури лупил хвостом по силовому полю. Вторая пасть то и дело выскакивала, разбрызгивая слизь, вся фигура зверюги выражала крайнюю степень ярости.

Механик чуть шагнул назад и слегка опустил ствол лайнера.

– Надеюсь, это не религиозное помешательство!

Ему пришлось говорить очень громко. Йонге не успел придумать разумное объяснение происходящему, чтобы успокоить их обоих.

Великая Мать вскинула копье и заревела так, что Йонге показалось, будто на него падает как минимум глайдер из «Врат миров». Копье, легко удерживаемое уверенной рукой, развернулось, и из торца выскочило второе длинное острие. Яуты тоже вскинули руки, превратив площадь в частокол сдвоенных и зазубренных лезвий.

Переводчик заистерил пикселями, окончательно подыхая, но все же справился и выдал единственное слово огромными буквами, видимо, желая подчеркнуть его значимость.

Йонге очень медленно, как в кошмарном сне, повернул голову к Рудольфу и даже сквозь экран сканера увидел, как перекошено лицо напарника, освещенное красными буквами синхронного перевода:

«Выпускай!»

Силовое поле исчезло, и разъяренный альяс взвился с места.

Йонге остолбенел. Рудольф сделал единственную умную вещь сразу за двоих: как только яуты с диким ревом попрыгали с платформы, он с грохотом опустил лайнер на опустевший постамент. Повинуясь командам, оружие начало калиброваться, прогоняя плазменные дуги по всему стволу.

Стряхнув ступор, Йонге отточенным до автоматизма движением встал спина к спине с напарником и с проклятьями начал собирать свое оружие. Он не любил, ужасно не любил стрелять из по-настоящему больших пушек, однако против авторитетного мнения Рудольфа возразить не смог и еще на «Фелиции» внес поправки к комплектации своего костюма.

Отделяя одну за другой декоративные с виду части, он в заученном порядке собирал из них УКВД-240 с расширенным диапазоном действия.

– Это не та блядская церемония, которую я представлял! – проорал Рудольф сквозь быстро нараставший ор беснующихся яутов.

Альяс яростно скакал по головам, и везде, где он касался живого волнующегося моря, оставались широкие полосы зеленой крови. Бешенство в рядах охотников стремительно нарастало. Йонге чувствовал, как его самого трясет. Последняя часть УКВД встала на место, он стиснул короткий приклад и вжался в спину Рудольфа так, что лопаткам стало больно.

– Что они, блядь, устроили?! – опять заорал механик.

– Откуда я знаю! – рявкнул Йонге в ответ.

В следующее мгновение они столкнулись скулами, резко повернувшись в одну и ту же сторону, и так же синхронно выругались.

– Короче, я буду стрелять по всем!

– Только давай без геноцида! Не трогай их, если не полезут!

– И что ты предлагаешь? Держать ебаную оборону?

Йонге понимал, что дело дрянь. Яутское безумие оказалось заразительным. Трясло не только его, но и Рудольфа. А с вооружением типа лайнера это было в десять раз опаснее, чем если бы их бросили в эту озверевшую толпу нагишом и с голыми руками.

Йонге плюнул на все, одним движением пристегнул УКВД к бедру, развернулся и обхватил Рудольфа обеими руками.

– Руди, слышишь меня? Тихо! Не жми на гашетку, подожди, слышишь?

– Господи, вот херня-то, – простонал Рудольф, откидывая голову. Йонге едва успел уклониться, чтобы не получить по носу. – Признавайся, ты опять таблетки жрешь, что тебя не так накрывает?

– Да ебаться меньше надо с кем попало, – злобно прошипел Йонге, на мгновение уступая бешенству, и тут же опомнился. – Нет, подожди, я был неправ, это оскорбительно. Слушай сюда. Ты стой тут и смотри по сторонам. Не будут лезть – не стреляй. Я разберусь, как водить эту дуру, и мы свалим отсюда.

– Куда свалим?

– Сначала к Цвейхе.

– А ты как их найти собрался?

Рудольф наконец-то отвлекся, но Йонге по-прежнему не разжимал руки.

– Я им передатчик подвесил в темном углу. Просто так, на всякий случай.

Рудольф глубоко вздохнул и засмеялся.

Теперь Йонге мог быть спокоен. Разжав хватку, от которой уже болели предплечья, он перемахнул через помост и кинулся к месту управления всей платформой. С первой же секунды стало ясно, что Рудольф разобрался бы здесь на порядок лучше и быстрее. Но Йонге не мог управляться с лайнером, а защита им была даже важнее, чем транспорт. В наушнике щелкнуло.

«Я не вижу альяса», – сообщил Рудольф.

«Как можно не видеть эту херню, она черная как смерть».

«Нету. Зато уроды клыкастые совсем с катушек послетали. По-моему, уже друг друга мочат».

Лихорадочно орудуя сразу двумя руками и рамкой переводчика, Йонге пытался уложить в голове схему работы управления, но вместо этого лезли совсем другие мысли. Приоритетность побега уступала приоритетности выяснения истины. Йонге сдался и на несколько секунд закрыл глаза.

Озарение сформировалось через десяток напряженных секунд, пока он ловил неизбежную для тактических расчетов головную боль.

«А я догадался, – сказал он, сам не веря тому, что пришло ему в голову. – Я точно догадался, Руди. Эта ебанутая императрица позволила альясу сбежать».