Яут покрутился между людьми и разместился рядом с Йонге. Предварительно заглянул в георадар, постучал по нему когтем и покачал гривастой башкой. Точки все еще маячили с краю.

Йонге периодически посматривал в том направлении, однако по холмам никто не двигался, даже в самой дали. Низкие тучи, редкие проблески зеленоватых зарниц, отражающиеся в зеленоватых же песчаных волнах, – и снова усиливающееся ощущение электричества, разлитого в воздухе.

Сайнжа привольно раскинулся, тоже мигом провалившись в сновидения, и Йонге поглядывал на него сначала с завистью, а потом с исследовательским интересом.

Специально ксенобиологией он никогда не занимался, но по верхам успел нахвататься многого. Яут, видимо, был не очень стар, но и не молодняк. Широкая грудная клетка, хорошо сформировавшиеся длинные кости рук и ног, толстые чуть желтоватые клыки… Кожа не слишком грубая, не то, что у стариков, которые иногда даже теряют часть моторики из-за этого.

Во сне яут раскрыл внешние челюсти, негромко похрапывая, и Йонге осторожно заглянул между них. Красная влажная пасть смутно напомнила что-то тревожащее. То ли сырое мясо, то ли…

Мысли, все как одна, превратились в неприличные.

Вахтенные часы тянулись неторопливо.

Стенки купола потрескивали. Йонге считал зарницы и прислушивался к ветру за пределами убежища. Возле входа то и дело тихонько подвывало, но звук приятно разбавлял храп на две глотки и почти не раздражал.

Рассеяно пересыпая песок из ладони в ладонь, Йонге пытался вообразить, чем именно должны обладать неведомые многоноги, чтобы заставить Сайнжу поторопиться. В общих межрасовых справочниках о яутах давались довольно скупые упоминания, в основном касающиеся биологии и последних достижений в технологической сфере. По поводу социального однозначно упоминалось всего несколько фактов, среди которых бесстрашие, граничащее со слабоумием, находилось на одном из первых мест.

Оставив мысли о яутах, Йонге попробовал прикинуть расходы на ремонт, перемножив их на доходы от спасения по общему законодательству, а так же нахождения инопланетного корабля. Последний, правда, вызывал сомнения в плане доходности. Помимо барельефов и остатков яусткого присутствия там уже ничего не было.

Поморщившись, Йонге вычеркнул корабль из списков и записал два бесславно просранных вездехода в раздел безусловных убытков.

Пока что их финансовое благосостояние находилось в небольшом профиците, но все зависело от встречи с «Фелицией» и окончательного сведения баланса.

Таймер пиликнул.

Йонге вздрогнул, мотнул головой и вцепился в лайнер. Потом перевел дух, проморгался и внимательно осмотрелся. Купол по-прежнему наполнял только песок и три живых организма. Вздохнув, Йонге с силой растер уши, прогоняя дремоту. Осторожно сдвинул с себя лайнер и прямо через яута полез к напарнику. Сайнжа мигом открыл один глаз, угрожающе заворчав. Йонге прижал палец к губам, и Сайнжа молча постучал его между лопаток. Выражение морды его явно говорило о том, какого невысокого мнения он о людях, ползающих через почтенных охотников.

Йонге толкнул напарника в плечо.

– М?

– Вставай, твоя очередь.

– А? Что, уже пришли?

– Нет, – Йонге почти засмеялся. – Иди дежурить, мамочка устала.

То ли всхрапнув, то ли хрюкнув, Рудольф точно так же полез через яута, в буквальном смысле истоптав того поперек туловища. Сайнжа недовольно махнул рукой и перевернулся набок.

– Отрастили тут себе ног по полтора метра, – беззлобно проворчал механик.

Йонге подумал, потыкал пальцем в нагретый песок, обнажившийся там, где лежал Сайнжа, и устроился под боком яута, прижавшись к горячим лопаткам. В конце концов, отличному пилоту Йонге Далине требовалось тепло для лечения.

Он отрубился так быстро, что даже не успел додумать мысль до конца.

Пробуждение устроили собственные потребности. На этот раз, пощадив Сайнжу, Йонге пробрался в обход, успокаивающе помахал вскинувшему голову Рудольфу, и выполз из-под купола.

Разница температур заставила поежиться. В куполе двери не было, но три живых существа создавали достаточно тепла, чтобы внутри было комфортно. А вот снаружи пробирало почти до костей.

Ежась и натягивая воротник на уши, Йонге отошел и вдумчиво исполнил всю основную программу. Проводив взглядом затейливый путь биологических отходов в небольшую ложбинку, он поднял взгляд к горизонту и тут же напрягся. Зарницы, к которым глаз уже успел привыкнуть, стали то ли ярче, то ли лихорадочнее – и ему казалось, что далеко-далеко, на самой границе видимости в них что-то мельтешит. Может, облака завивало турбулентными потоками, но ему очень не нравилось это быстрое движение.

Меньше всего на свете им не хватало атмосферной катастрофы номер два.

Йонге прошел обратно и остановился у входа.

– Руди, – тихонько позвал он.

– М-м?

– Глянь сюда. Вон там, на горизонте. Что видишь?

Рудольф устало протер глаза, сдвинув экран глассов, а потом вернул его на место и сосредоточенно уставился вдаль.

– Херню какую-то, – наконец, сказал он. – Мельтешит все, может, я все-таки с настройками переигрался.

– Сколько пальцев?

– Два, и факи мне не показывай.

– Значит, глассы в порядке. Да и я вижу, что там бурлит дерьмо какое-то. Может, Сайнжу спросить или уж сразу подниматься и…

Рудольф схватил его за запястье и дернул. Йонге от неожиданности поскользнулся, схватился за неровный оплавленный край и зашипел, когда острые частицы спекшегося песка впились в ладонь.

– Ты меня угробишь когда-нибудь!

Сайнжа вздрогнул и заворочался.

– Глянь!

Рудольф задрал его руку еще выше, буквально тыкая самому Йонге в нос. Йонге тормозил несколько секунд, а потом понял, чего от него хотят.

– Сайнжа! Подъем!

Сквозь респиратор приказной рев получился недостаточно громким, но яут моментально вскинулся. Лезвия воткнулись в песок.

Йонге без пояснительных записок показал ему радар – яут сначала сощурился, а потом округлил желтые гляделки так, что они почти засветились.

Клин точек на радаре сдвинулся вполовину и угрожающе пульсировал.

Яут на четвереньках выпрыгнул из убежища, выпрямился и уставился на горизонт в клубящиеся тучи. Для наглядности, он еще и ткнул туда пальцем, а затем перемахнул через ложбинку и почти бегом припустил в направлении все еще далекого корабля.

– Я умру молодым, – подытожил Рудольф.

***

Спешка возобновилась. Йонге с благодарностью к создателям НЗ-комплекта принял еще стимуляторов, плюнув на уже вовсю дающие о себе знать проблемы со здоровьем. Рудольф не отставал в употреблении химии, и сквозь синхронизацию Йонге чувствовал, что напарник принял даже больше установленной дозы, поэтому лайнер ему казался легкой игрушкой, а стеклянные холмы ложились под ноги как суперсовременная комфортабельная беговая дорожка.

Йонге давно не смотрел на счетчик километража; он вообще отключил миниатюрный экранчик, вшитый в рукав куртки, чтобы не расстраиваться. Корабль звал его гораздо сильнее, чем раньше, а это значило, что они подходят все ближе. Все еще не дотягиваясь словами, «Фелиция» бессловесно посылала им почти судорожные импульсы, дергая за привязь.

То и дело посматривая на радар, Йонге непроизвольно ускорял шаг, и вскоре уже легко и пружинисто бежал, по пути еще раз закинувшись стимуляторами. Даже кислородное голодание ощущалось меньше: прокреатин заставил кровеносную систему работать на всех вспомогательных атмосферных газах, которые можно было использовать.

Точки стремительно приближались, видимо, решившись на штурм. После того как они пересекли «границу видимости» радар включил еще и отсчет километража.

Йонге подхватил бьющуюся на глейтере волну и в три приема предупредил Рудольфа, что неприятности совсем близко, а заодно начал передавать ему радарный отсчет. Механик слегка притормозил, пропуская напарника вперед, и пристроился в арьергарде. Йонге мельком успел увидеть, как нестерпимо полыхает зеленым экран глассов, выкрученный на непостижимые уму настройки.