- Да, омма! – послышался голос Тэмина из коридора, после чего входная дверь закрылась.
Джонхен вздохнул, поправляя положение неугомонных малышей на своих коленях. Джэсон пытался ухватиться за краешек кухонного полотенца.
- Ты балуешь его! Если продолжишь делать так, он никогда не уйдет отсюда!
Ки взял одну бутылочку и поднял Миком с коленей вокалиста, садясь на свой стул.
- Он гоняется за девчонками как мартовский кот, сомневаюсь, что ему захочется оставаться тут долго, – хихикнул рэпер от умиления, когда малышка сразу узнала бутылочку, открывая рот и хватаясь маленькими ручонками за пальцы Ки.
Джонхен наблюдал за тем, как Ки кормил его дочку; его губы расплылись в заботливой улыбке, а глаза сияли от восхищения, с каждым разом, когда малышка делала очередной глоток из бутылки.
- Нэ... Ки, – позвал его вокалист, тоже беря бутылочку и прикладывая ее соску к губам малыша. – Ты сердишься на меня?
Ки взглянул на брюнета, через несколько коротких секунд покачав головой:
- Нет... Просто мне совсем не нравится говорить о ней...
Джонхен уставился на рэпера, который снова сосредоточился на малышке, вытирая пальцем капельки молока с ее подбородка. Онью был прав – это его уже не должно было беспокоить. У него была семья, о которой он должен был заботиться, а Секен осталась в прошлом.
- Тогда мы не будем говорить о ней. Это уже не имеет значения.
Ки удивленно посмотрел на Джонхена, а затем смущенно опустил взгляд, поймав на себе его заботливую улыбку.
Казалось, прошло много часов с тех пор, как Тэмин прибыл к Минджи и увидел слишком хрупкую девушку, вместо той, которая обычно выглядела очень сильной духом. Она рассказала ему, что, вероятно, была последним человеком, который поговорил с актрисой; что авария произошла в том же часу, когда она сбросила звонок.
Ему захотелось уберечь эту девушку от каких-либо страданий, не давая девушке винить себя, обнимая ее и позволяя ей проплакаться в его уже пропитанную слезами рубашку.
Его сердце сжималось от боли, когда очередная слеза скатывалась вниз по щеке этой темноволосой девушки. Его сердце сжималось от боли, когда из ее дрожащих губ доносились низкие, страдальческие рыдания. Его сердце сжималось от боли еще сильнее, когда она со слезами на глазах пыталась улыбнуться ему, уверяя, что не стоит так беспокоится о ней.
Ей не хотелось верить, когда он сказал, что беспокоится, и это его касается, так как сейчас из-за Секен плачет его подруга. Она поблагодарила его за поддержку и, грустно улыбаясь, призналась, что никто, кроме него, еще не вспомнил о ней.
Обычно послушный Тэмин не послушался ее на этот раз, когда она сказала, что будет лучше, если он уйдет сейчас; что это могло превратиться в проблему, если он попадется папарацци, выходящим из квартиры неизвестной обычной девушки.
Слава. Слава могла делать многое.
Она могла сделать так, чтобы к тебе тянулись люди, чтобы подружиться, или же наоборот, могла отпугивать их.
Но Минджи... В ее случае он не хотел, чтобы все оборачивалось так. Она сделала неправильные вещи, но исправила свою вину. Она была услужливой, прикольной, доброй, щедрой, умной, и... Она обладала очаровательной улыбкой.
Она мило морщила носик, когда пробовала что-то новое на вкус, боясь, что это может ей не понравиться. Она бурно реагировала и боролась с воздухом, когда смотрела боевики. У нее была самая красивая улыбка, и... она нравилась ему.
Он всегда был тем, кого оберегали; его всегда называли милым, очаровательным, красивым... Он всегда был макнэ из всех макнэ, которого каждый хотел обнять и потискать, словно он был какой-то большой плюшевой игрушкой. И он не был против этого – ему нравилось быть в центре внимания, это не доставляло никаких неудобств... Но сейчас... Ему самому захотелось оберегать ее, защитить, избаловать, обнять.
Может он и был красавцем, но не глупым, вовсе нет.
Он прекрасно осознавал, что сейчас происходило с ним, просто не был уверен, готов ли к этому вообще. Но... если он так и будет стоять, то ничего не собиралось меняться. Не время было строить из себя слабака и ощущать себя Тэмином эпохи Replay. Нет, он уже вырос. Он не был мальчиком.
Поэтому, сомневаясь, было ли правильным решением или нет, он просто сделал это.
Пришлось собрать в кулак все свое мужество, но... все же сделал.
Он практически утонул в этом новом ощущении; в ощущении, которого никогда раньше не испытывал. Это было смешанным чувством боли, адреналина и дрожи.
Но дело было в том...что от этой боли и больно не было, адреналин был не тем, что он испытывал на сцене, а задрожал он вовсе не от холода.
Поцелуй.
Простой поцелуй сотворил все это. Это было как сон и волшебство. Это было странным ощущением, к которому он не был готов, но... когда мы вообще бываем готовы к чему-либо?
Поцелуй был коротким, простым и наивным.
Но это все равно сработало.
Минджи уставилась на него своими огромными широко распахнутыми глазами за стеклами не менее огромных очков. Она смогла только моргнуть, застыв с приоткрытыми от шока губами.
Прежде чем он успел забиться в угол от смущения, Тэмин вспомнил слова Минхо: “Если ты смущен – не молчи. Молчание только отпугивает людей от тебя, они будут думать, что ты не хочешь общаться с ними или, что они скучны. Говори с ними как обычно.”
Эти слова не относились конкретно по отношению к девушкам, они были советом для молодого айдола, как вести себя вежливо...
Тэмин слегка улыбнулся, надеясь, что это волшебным образом скроет его покрасневшие щеки или успокоит разбушевавшийся ритм сердца:
- Я рад... что ты перестала плакать.
Минджи дважды моргнула, все всхлипы и рыдания улетучились от шока.
- Омо... – прошептала она, внезапно сильно заливаясь краской.
Тэмину только оставалось прикрыть рот рукой, чтобы скрыть свою широкую счастливую улыбку.
Оставшуюся часть дня Ки провел, ухаживая за своими малышами. Так же ему позвонили из Нью-Йорка – очень сердитая Салли накричала на него, что тот забыл дать ей свой новый номер домашнего телефона. Было очень приятно снова поболтать с ней, старушка уже официально считалась его бабушкой, и он просто не мог не любить ее. Он очень скучал по ней, ведь это она была рядом и поддерживала его, когда никого другого не было. Он собирался пригласить ее к себе как-нибудь.
Несколькими часами позже Тэмин вернулся домой, с широченной улыбкой на лице, которую Ки раньше не замечал. К его удивлению, макнэ действительно забрал свои вещи, возвращаясь к себе в квартиру и выкрикивая каждому, что скоро SHINee снова воскреснут.
Откуда он зарядился такой энергией?.. Ки очень хотелось знать.
Еще одним человеком, очень сосредоточенным на работе, оказался Джонхен. Вокалист сидел на кухне, окруженный ноутбуком и десятком открытых блокнотов, постукивал карандашом по деревянной поверхности стола, пытаясь сочинить новый ритм, одновременно шепча новую лирику.
Ки решил не вмешиваться, тихонько проходя на кухню, чтобы приготовить ужин, иногда заглядываясь на вокалиста, наблюдая, как тот, прикусив губу и прикрыв глаза, еле слышно напевал какую-то мелодию. Если это была новая песня, то он знал, что брюнет не любил показывать ее, пока она не была полностью готова, поэтому он не собирался просить Джонхена спеть ему.
SHINee… Группа из пяти парней, пяти друзей – действительно любящая семья.
Что же теперь с ними станет?
Внутри него было кое-что, от чего хотелось вскочить и снова побежать на сцену, закричать всему миру, что он вернулся, что SHINee станут такими же, какими были и прежде, но...
Все было не так просто.
В SHINee был новый участник, а у него было двое детей, о которых следовало заботиться. Рутинная жизнь айдола не позволяла иметь семью... Такова была жестокая правда.
Но сейчас семья для него была намного важнее.
Он снова бы отказался абсолютно от всего... Лишь бы увидеть, как эти дети будут расти, наблюдать за тем, как у них будут появляться собственные мечты, ощущать их взаимную любовь.
