Серьезно? – дополнил Стайлс, не отрывая взгляда от своего блокнота. – И что вы с ней делали?

Выключали из розетки. – совершенно спокойно сказала Эмили, затягивая волосы в высокий хвост.

Выключали из розетки значит. – я прищурилась, недоверчиво заморгав глазами. – И как выключение?

Малик столкнулся взглядом с Эмили и ему пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться. Я нахмурилась. Что за чертовщина происходила между ними?

Ну, просто понимаешь, Рикка. – Зейн перевел на меня взгляд и принял серьезное выражение лица на свою физиономию. – Когда говоришь по скайпу, электричество вдруг начинает переклиниваться…

И микроволновка начинает работать. – Эмили быстро закивала головой, наигранно жалуясь мне на это долбанное электричество.

Да, точно. Прям-таки работать. – подхватил ее Зейн и они синхронно начали кивать головой.- Ну просто жуть как внезапно работать.

Мой рот приоткрылся от удивления, а глаза расширились в миллионных размерах. Не меньше.

Так, и что дальше? – томно спросила я.

А дальше, следом за ней, начинает работать плита, кофеварка, холодильник, посудомойка…

Холодильник всегда работает. – перебила ее я и сделала безразличное лицо. Вот цирку-то.

А вот ничего подобного! – возмутился Зейн, погрозив мне указательным пальцем.- Тут начинается такой беспредел, что просто невозможно все остановить.

Его тон был таким шокирующе-наигранным, что помолчав ровно минуту, наша комната взорвалась пронизывающим напрочь смехом. Стайлс отбросил в сторону свой блокнот и, смеясь во весь голос, медленно подошел к компьютеру.

Я вытерла выступившие от смеха слезы тыльной стороной ладони и посмотрела на покрасневшее лицо Гарри, буквально пылающее от всей обстановки.

И ничего смешного, между прочим! – вклинился Малик и развернул к себе веб-камеру.

Не знаю, что у вас там происходит, но ты вроде как сказал, что ваша микроволновка сломалась. – Стайлс старался перебороть в себе приступ дикого смеха, поэтому его голос был предательски-хриплым и одновременно срывающимся.

Кажется, теперь выключается не микроволновка Эмили, а мой разум.

Правильно! – воскликнула Эмили. – Вот она сломалась, мы ее выключили из розетки, и она так о-па, и заработала.

Рука Гарри окончательно приросла ко лбу. Моя челюсть подавно с грохотом свалилась на пол. Где-то за пределами камеры тихо поскуливал новый щенок Эмили.

А эти двое спокойно сидели рядом друг с другом и несли полнейшую чушь, от которой расширяются зрачки и вянут уши.

Он, черт возьми, женится на ней. – сказал Стайлс и в подтверждение своего ответа показал безымянный палец правой руки, а левой рукой сделал небольшое колечко из пальцев и надел его на ту руку.

Вообще-то она любит двумя. – прищурился Зейн. – И поглубже.

Эмили мгновенно дала ему такой подзатыльник, что мы с Гарри синхронно подпрыгнули на месте, а Малик всего лишь цокнул и перевел взгляд на девушку.

Эмили, бога ради, ты сама говорила, что одним средним не комфортно! – возмутился он, и как только девушка раскрыла рот, чтобы съязвить что-то крайне едкое, Зейн, словно магнит, прильнул к ее губам и резко накрыл камеру одной рукой.

Не рассчитав силы, камера с грохотом упала на пол, с таким же успехом как рубашка Зейна и тонкий пуловер Эмили.

Мы так и остались находиться в тишине, распахнув рот от непередаваемого удивления.

Глаза Гарри застыли на одном месте, не подавая абсолютно никаких признаков жизни.

Жизнь в этот момент, кажется, просто остановилось.

Думаю, тебе достаточно сидеть за компьютером. – наконец промолвил он, и выдернул шнур из розетки, остановив все безобразие.

Я сидела на стуле, хлопая ресницами, все так же размышляя на тему микроволновок и электричества.

Дейвидсон? – окликнул меня Гарри, склонившись. – С тобой все в порядке?

Я тяжело сглотнула и посмотрела ему прямо в глаза. Те самые родные глаза отливали ярко-зеленым оттенком, в них читалась нотка привычной усмешки и капелька детской наивности. Но буквально через мгновение по-своему невинный детский взгляд сменился более взрослым. Взгляд из-под нахмуренных бровей прошибал насквозь, пронизывал до костей, заставлял разум отключаться до талой секунды.

Это было невыносимо.

Если вы когда-нибудь встретите Гарри, просто закройте глаза.

Смотреть на него и продолжать дышать – до отвращения невозможно.

Никогда не смотрите на него, если вам требуется хоть немного воздуха.

Потому что я уже разучилась.

Я в порядке. – процедила я и встала со стула, направившись в сторону дивана.

Схватив лежащее на подлокотнике полотенце, я закинула его на плечо и мгновенно развернулась, чтобы направиться в сторону ванной комнаты.

Разумеется, он стоял рядом. Я врезалась лбом в его крепкую грудь, даже не удивляясь тому, что он так быстро оказался рядом со мной.

Складывалось ощущение, что ему доставляет боль даже самое проклятое миллиметровое расстояние, что так часто образовывалось между нами.

Ты тяжело дышишь. – заметил он, осторожно прикоснувшись ладонью к моему затылку. – Твое сердце так быстро бьется.

Стиснув зубы, я постаралась прекратить невероятно быстрое сердцебиение, но разве это было возможно?

Разумеется, нет.

Мое сердце слишком мягкое, и его очень легко ранить. Мне всегда казалось, что я родилась с кровоточащим сердцем.

Я должна пить тебя из бокала для красного, а пью по каплям, от которых кашляю. – прошептала я, зажмурив глаза так крепко, что в них тут же заискрились пятна, а боль мгновенно пронзила все тело.

Гарри усмехнулся, и я тут же почувствовала прикосновение его сухих губ на пылающем лбу.

Я ждала этого момента тысячу лет.

Тогда, вероятно, тебе придется пить меня из самого горлышка. – промолвил он забвенным голосом, от которого в груди все онемело.

Кончики пальцев заледенели. Интимность момента в настоящее время перешкаливала все границы.

Хотелось гранатового сока, снегопада и вкус Гарри.

Пробовать его нового каждый день становилось непередаваемым удовольствием.

Тогда я просто буду давиться тобой, Стайлс.

Я знаю, что могу вытерпеть свою боль, но не уверен, что смогу пережить, если больно будет тебе. – его голос был непередаваемо спокойным. От этого немело сердце и подкашивались ноги. Хотелось упасть на пол и не подниматься вовсе.

Я хотела его.

Пей меня из горлышка, давись моей слабостью. – прошептал он мне на ухо, прижав к себе крепко-крепко. – Оставайся со мной, Дейвидсон. Тебе понравится.

Fallulah – Give Us A Little Love (!)

Горячая вода обожгла кожу. Сердце принялось пританцовывать в груди, выделывая такие пируэты, что кожа от его биения буквально разрывалась на куски.

Тише, тише, родное. Не нужно так биться. - прошептала я, принимаясь тереть собственную кожу настолько сильно, что она мгновенно принялась покрываться бардовыми пятнами.

Спокойно.

Сердце посылало смертельные импульсы в голову, от которых та самая голова принималась вращаться во все стороны. Мне пришлось облокотиться об стеклянную дверцу душевой кабинки, чтобы не потерять равновесие. Равновесие между биением сердца и жизненным вкусом Стайлса.

Осколки его запаха больно колят каждую внутренность. Давай, Дейвидсон, расскажи всем больше об этом, как это прекрасно любить то, что тебя убивает.

Зеленые глаза сражали. Сражали так, что дуло пистолета по сравнению с цветом этих глаз казалось непозволительной роскошью.

Что я могла чувствовать в этот момент? Опустошение. Тяжесть. Чувство, которое рвет на куски и даже не спрашивает, хочу ли я этого.

А я хочу. Пусть все внутри бушует, пусть дыхание будет тяжелее крыла бабочки, пусть глаза закрываются, а сердце продолжает твердить свое. Пусть так и будет.

Пусть все так и будет.

Я ведь наконец-то стала собой.