… Сейчас же маг не думал ни о чем. В голове у него была пугающая пустота.

Судорожный выдох Узумаки и последовавшая за ним тишина заставили Саске встрепенуться. Он опустился на колени рядом с господином, внимательно его осмотрел, прислушался.

Наруто был бледен. Оттого румянец, горящий на его скулах и разбавленная слезами кровь, тонкими дорожками стекающая по его щекам, казались неестественно яркими. Маг практически не дышал. Что-то мешало ему сделать вдох а, может, не давало выдохнуть. Сердце у Узумаки билось, как сумасшедшее. Оно могло и не выдержать такой неожиданно сильной нагрузки и разорваться. И это стало бы верной смертью.

… Несмотря на то, что Наруто был Стражем, он оставался смертным…

«Я проклят?» - Учихе внезапно вспомнился первый серьезный вопрос господина. Тогда он ответил нет, и даже не попытался понять, что так сильно удивило мага в таком простом ответе. Несколько позже стал понятен вопрос с проклятием. Узумаки оказался Стражем. Стражей преследуют сумасшедшие (по рассказам старших) боли. Смертные, по неведению, могли спутать их с проклятьем.

- Великое Пламя… – пробормотал Саске.

Все резко стало на свои места. Популяция Стражей была до смешного мала не потому, что они участвовали в постоянных войнах, плели интриги, участвовали в заговорах, нет. Насколько это было известно, Стражи вообще крайне редко занимались подобной ерундой. И уж если начинали этакую игру, то точно не погибали от того, что их раскрыли, или предали или еще что. Легко и непринужденно, заставляя испытать ужаснейшие муки, болезнь, что преследовала Стражей с самого рождения, забирала их жизни. Горе тому, кто не в силах вынести боль и не может притупить ее настолько, чтобы со временем вовсе забыть о ее существовании. Да, притупить боль было самым правильным «лечением». Единственным «лечением». Увы. Артефактов Жизни – артефактов, поглощающих любую боль – еще во времена процветания Тэндо было до обидного мало. Не более ста штук. После того, как государство Стражей пало, Артефакты Жизни, как и сами Стражи, стали легендой.

… Самое страшное для демона – потерять своего господина до истечения договора. Учиха всегда могли защитить своих господ от любой напасти. Никто никогда не умирал раньше времени. Прежде - никогда…

… Самым страшным для Саске было наблюдать за тем, как мучится его любимый человек. Как медленно, заставляя страдать, боль капля за каплей забирает его жизнь. Она убивает его господина. Его Наруто.

Нет. На это нельзя просто сидеть и смотреть.

Саске осторожно провел по щеке мага, стирая с нее кровавую полосу. Щеки у Узумаки горели. Лоб оказался невероятно горячим. Видимо, у него подскочила температура.

Наруто никак не отреагировал на прикосновение. Не вздрогнул, не вздохнул. Даже мысленно не фыркнул. Только тогда Учиха обратил внимание на то, что господин без сознания.

Осторожно взяв Узумаки на руки, Саске переместился в спальню господина. Бережно уложил его на кровать и присел рядом. Мысли путались. Впервые в жизни в такой ответственный момент у него путались мысли! Гори Итачи в Великом Пламени за то, что обрек его любить Наруто и тем самым лишил возможности здраво мыслить, когда тому грозит смертельная опасность! Что делать? Как быть? Как облегчить его боль?

Облегчить?! Что за нелепая мысль! Боль надо не облегчать. Ее надо уничтожать! Как? Ха! Никак.

- Проклятье! – разозлился Учиха. На улице что-то загорелось. Впрочем, это не имело ровным счетом никакого значения. – Что мне делать? – вслух спрашивал Саске. - Что?

Ему никто не ответил.

Учиха внимательно смотрел на господина, ища хоть какой-нибудь подсказки. Заодно он прислушивался к тому, как по-прежнему бешено бьется его сердце и как редко он делает слабый вдох. Выдыхал маг еще реже.

Взгляд Саске зацепился за камзол Узумаки. Тот был расстегнут до груди. Вернее небрежно и явно нервно разорван. На груди засыхала кровь.

«Ранен?» - насторожился Учиха. Он осторожно провел ладонью по груди господина и облегченно вздохнул, когда не обнаружил там ни единой царапины. Но откуда тогда кровь?

Саске нахмурился. Он вспомнил о том, что господин недавно поранил руку. И что как только он увидел мага, лежащим на полу, тот прижимал руку к груди.

Учиха осторожно поднял левую руку господина. Окровавленная, слегка опухшая, она горела. Не теряя ни секунды, Саске промыл рану и перевязал ее. Господин этого, похоже, даже не почувствовал. Он продолжал слабо дергаться, как будто желая убежать от того, что его мучило.

«Он прижимал руку к груди, - напряженно думал Саске. – Болит там?» - он снова положил руку на грудь господина.

Это не дало ровным счетом никаких подсказок. Лишь ощутимее было биение сердца мага. Ощущение это оказалось не из приятных. Возможно потому, что Учиха знал, к чему все идет. Демоны отлично чуют смерть. Если ничего не сделать сейчас, то совсем скоро можно вообще ничего не делать. У него есть максимум полчаса…

Саске глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Нужно было успокоиться и взять себя в руки.

Наруто едва слышно застонал и начал сильнее метаться на кровати.

«Лихорадка, агония, смерть», - равнодушно отметил про себя Учиха и тут же отругал себя за такие мысли. Коснувшись губами лба господина, и убедившись в том, что мага лихорадит, Саске заволновался еще сильнее. Еще в нем начинали клокотать злость и ярость.

Он – Учиха. Высший демон. Его профиль – защита. Не существует ничего такого, чего он бы не мог остановить, устранить, обезвредить.

С Узумаки они связаны Договором. Он обязан его защищать.

«Думай! – велел себе Саске. – Чтоб тебе навеки застрять в Раю, Итачи! - разъяренно подумал он. – Ты лишил меня возможности здраво мыслить! Связал мне руки и обрек просто наблюдать за тем, как Наруто… - Учиха оборвал собственные мысли и повторно приказал себе: - Думай!»

Господин с самого утра мечтал его куда-то отправить, но не делал этого. Считал, что он нужен ему здесь. Наверное, предчувствовал, что случится нечто подобное.

Во всем этом наверняка крылся ответ. Нужно было только откинуть эмоции и трезво оценить ситуацию. Не бывает безвыходных положений. Он высший демон. Он может многое…

«Спокойно», - напомнил себе Саске.

Но оставаться спокойным, наблюдая за тем, как Наруто мечется на кровати, ища избавления от того, что его мучило, было невероятно трудно. Узумаки все еще не пришел в себя. Это, пожалуй, было даже хорошо. Едва ли Саске удалось бы собраться, если бы он видел полные усталости и боли глаза господина. Сейчас думать было немного легче.

Учиха скользнул взглядом по обнаженной груди мага. В памяти сам собой всплыл рассказ Кагами:

«Артефакты Жизни удивительны. Стоит надеть такой, и забываешь о боли. Если, конечно, ты не Страж. Трудно себе даже представить, что они чувствуют. Подумай только, Артефакты Жизни – мощнейшие артефакты! – могут лишь притупить их боль. Поглотить ее они не в состоянии…

… Конечно, Артефакты Жизни не идеальны. И не потому, что не могут справиться с болью Стражей. Всех, за единственным исключением, они лишают боли. Забывая о боли, забываешь об опасности. Забываешь об опасности, не ждешь смерти. Не ждешь костлявой – умираешь раньше, чем следовало бы…»

Саске встрепенулся и победно усмехнулся. Вот оно! Все на самом деле было так просто! Элементарно! Как он только мог об этом забыть?..

- Все хорошо, Наруто, - прошептал Учиха, ласково гладя его по щеке и практически невесомо целуя сухие губы мага. – У меня есть Артефакт Жизни.

В тот же миг у него в руках появился кулон. Продолговатый сапфир, точно такого же насыщенного цвета, как и глаза Узумаки. Невероятное совпадение. А может, и не совпадение вовсе. Какое сейчас это имеет значение?

Несколько секунд Саске рассматривал артефакт. Он был очень легким. Это казалось неправдоподобным. Камень выглядел тяжелым. У него была простая, но очень красивая огранка. Он висел на толстой цепочке из черного серебра. Звенья у нее были настолько крошечные, что их едва ли возможно было рассмотреть. И их было несчитанное количество. Все вместе они выглядели настолько целостно, что создавалось впечатление, что это не цепочка вовсе, а шнурок. И только прикоснувшись к ней можно было убедиться в своем заблуждении. На месте где сапфир крепился к цепочке, чтобы скрыть крепления, было нанизано по жемчужине. Застежки у артефакта не было. Впрочем, в ней не было нужды. Артефакт застегивался самостоятельно, стоило ему оказаться на теле его обладателя. И не просто на теле. Он должен был быть именно там, где ему место. Если это кольцо – на пальце. Браслет – на запястье. Кулон – на шее.