- Да меня тошнит от тебя! – Угрожающе медленно, но громко выразилась Куросаки и отвела Зангетсу в сторону, чувствуя, как сила и связь меча еще сильнее заструились по окутанной цепью руке, проникая в и без того могущественное тело.

Время пришло. Нужно было покончить с этим раз и навсегда.

- Завершенная Гетсуга Теншоу, – прошептала синигами и на глазах у Айзена приняла свою истинную форму, созданную и предназначенную только для него и для этого самого момента истины, в котором не существует ничего: только он, ее непобедимый враг, и она – олицетворение колоссальной силы, способной изменить ход истории.

Давление реяцу становилось ощутимее с каждым шагом его сонидо. Вот она уже прижимала невидимым грузом его плечи, вот уже вдавливала в воздух его шаги, заставляя их двигаться уже не с такой сильной скоростью. «Чертов Айзен!» – Выругался Гриммджоу, не терпевший таких грязных штучек в ведении боя. Он всегда предпочитал прямую, пускай и грубую силу, но никогда не нападал на врага с присущим только слабакам и трусам коварством. А Айзен был именно таким трусом в его понимании. Иначе зачем ему были нужны армия арранкаров и его «непобедимая Эспада», зачем были нужны Ичимару и Тоусен, исполнявшие все его грязные планы, зачем нужно было время на подготовку, зачем вообще ему нужно было это хогьоку? Только из-за слабости, так предполагал Джагерджак, иначе зачем было ему сейчас так кичиться своей мощью, которой он пытался наполнить каждый сантиметр воздуха и земли…

Другое дело Куросаки, реяцу которой совершенно не ощущалась им. Гриммджоу прекрасно знал, какие крайности это могло означать. Но звуки боя подтверждали тот факт, что синигами оставалась живой и, по-прежнему, не уступала своему противнику. Значит, отсутствие реяцу говорило о совершенно противоположном – Куросаки каким-то образом удалось достичь такого максимума своей силы, что она просто перестала ощущаться.

Осознание этого вело его неотвратимо от намеченного пути. В душе Гриммджоу очень ею гордился. Представлял, как она надменно говорит с этим ничтожеством, как справляется с какой-то новой открытой в себе силой, как твердо и уверенно сжимает в руках верный занпакто. И если бы не ее привычка постоянно умирать, то он бы даже позволил себе расслабиться. Однако Айзен – вовсе не тот, кого следовало недооценивать, да и незаменимая “целительница” Иноуэ сейчас находилась слишком далеко, чтобы отвернуть роковые последствия. Внезапное беспокойство впивающимися цепями тревоги стало окутывать сердце Сексты Эспада. Предчувствие говорило ему одно: Куросаки непременно победит это злое существо, и, как всегда, со смущенной улыбкой вернется с победой. Однако внутренний страх Джагерджака подтачивал его уверенность и твердил совершенно противоположное: чтобы победить такое чудовище, в которое обратился Айзен, нужно обязательно чем-то пожертвовать. А поскольку Ичиго – в сущности обычный человек, то ее жизнь изначально была положена на чашу весов.

«Куросаки, мать твою, не вздумай умирать там!» – Мысленно выругался Гриммджоу и припустил шаг еще сильнее, насколько ему позволяло духовное давление.

Оставалось совсем немного, ведь Сейрейтей остался позади, а впереди показались груды вывернутых скал и деревьев. «Неплохое местечко для выяснения сил», – только и успел заметить Гриммджоу, как вспышка чего-то черного, невероятно мощного и всепоглощающего прокатилась волной по горизонту, взрывая пространство до небес…

- Куросаки!!! – Издал истошный крик Секста и молниеносно устремился на место взрыва.

Такая черная реяцу… Неужели Айзен? Только он мог достичь с помощью хогьоку такой столь разрушительной силы!..

- Куросаки!.. – Заорал вновь Джагерджак, прибыв на место, скорее, похожее на огромный котлован, нежели на поле боя…

Его быстрые и зоркие глаза мигом забегали по невероятной площади в поисках того, кого так сильно боялся потерять. Но кругом стояла слишком плотная пыль от прогремевшего взрыва. Частички камней, щепок и песка все еще падали дождем с небес и в этом проклятом тумане даже Секста не мог разобрать ничего.

Он притаился на выступе одной из уцелевших скал, позволяющей рассмотреть все пространство.

- Куда же ты могла подеваться, Куросаки… – Прошептали его губы, пока внимательные глаза старались не пропустить ни одну деталь в покореженном воздухе.

Наконец-то мгла рассеялась и, первое, что увидел Гриммджоу, было огромное чудище с бессчетным количеством щупалец и несколькими глазами. Судя по его остаткам белоснежной формы, оно происходило из арранкар, следовательно, являлось именно тем, во что Айзена наконец трансформировала сила хогьоку… Несмотря на свой внушительный и устрашающий вид, этот монстр повержено стоял на коленях, а над ним возвышался тот, кто сумел одолеть его еще большей, просто уничтожающей силой…

Гриммджоу напряг зрение: глазам предстала вовсе не ожидаемая фигура Куросаки Ичиго. Вместо нее стояло существо с длинными каштановыми волосами, в синих бинтах, покрывавших все его тело, и черной полыхающей реяцу, окружавшей его ноги и руки, точно одеждой.

«Неужто она?» – Подумал Гриммджоу и увидел, как вся эта форма победителя стала на его глазах медленно осыпаться, точно ресуррексион. Ветер, подхватывающий пыль рассыпавшихся частиц, постепенно явил его взгляду маленькие босые стопы и стройные щиколотки, затем – длинное разорванное косоде, сидевшее, как влитое на волнующих мягким изгибом бедрах и еще более хрупкой талии. Его взгляд скользнул выше – покров синих бинтов сменился на белый, который бережно окутывал заметную грудь и изящные предплечья. Наконец, когда темные волосы растаяли в облаке серого дыма, он увидел знакомый огонь рыжих прядей, теперь струящихся из-за своей длины, точно шелк, по шее и плечам девушки… Без сомнений, это была его неуловимая синигами! Но когда же она успела так преобразиться?

- Куросаки! – Не сумев сдержать взрывное чувство радости, переполнявшее его сердце, выкрикнул арранкар.

Сомнения, отдававшиеся эхом в его чересчур прагматическом разуме, рассеивались с каждым миллиметром поворота ее головы. А когда она подняла на него свой карамельный взгляд, вмиг набравший всю свою теплоту от счастья видеть столь важного для нее человека, Гриммджоу задохнулся от восторга.

Он нашел ее! Она была жива! Как всегда, непобедима! И она... улыбалась ему?!

Боль утраты отступила с двойной силой в этот момент: растворилась во взгляде Куросаки и спала тяжелым камнем с сердца Джагерджака.

Гриммджоу бесконечно смотрел на нашедшуюся синигами, а в груди чувствовал, как вместе с ней обретал и свою давно утраченную душу. «Так вот ты какая душа?.. Легкая от радости, невесомая от счастья и золотисто-карамельная от цвета ее глаз!»

Он вновь заглянул в самую глубь этой неотделимой теперь от него карамели, но движение за спиной Куросаки вмиг сменило восторг в его сердце на дикий ужас.

- Осторожно! – Прокричал арранкар, бросаясь мгновенно к еще ничего не подозревающей и не чувствующей угрозу девушке.

Реакция Сексты молниеносно отбросила их двоих от прежнего местонахождения Куросаки, куда лишь с долей секунды разницы попал меч Айзена.

Ичиго с явным замешательством посмотрела на своего спасителя, но тот не сводил своих яростных голубых глаз с внезапно ожившего врага. От огромной раны на спине, которую оставила финальная атака Куросаки, не осталось и следа, как будто это и не разрубленный пополам Айзен лежал только что на коленях.

- Ксо! – Выругался Секста. – Он еще жив?!

- Сила хогьоку, очевидно, излечила его. – Высказала вслух догадку Ичиго.

Арранкар с ужасом посмотрел на нее: они оба понимали, что означала для них и для всего мира такая бессмертная неуязвимость.

- Гриммджоу… – Усмехнулось чудовище, утратившее лицо его прежнего хозяина. – Признаться… Ты удивляешь меня все больше и больше… Кто бы мог подумать? Ведь в своей игре я абсолютно ничего не ставил на такого безумца, как ты…

- Закрой рот, – оскалился Король Пантер. Его вспыхнувшая духовная сила мигом окутала его и Куросаки угрожающим голубым светом.