Голубые глаза вспыхнули лукавыми огоньками, и арранкар усмехнулся своей трусихе. Он легонько оттянул большим пальцем ее нижнюю губу, и окунулся им в горячий ягодный цвет ее манящего ротика. Ичиго приоткрыла зубы и коснулась влажным щекочущим язычком подушечки. Пантера заворожено посмотрел, как его палец принялся ритмично исчезать и появляться во рту девушки. И без того возбужденная до крайности фантазия Гриммджоу вызвала жгучее желание ощутить эту жаркую и влажную атаку на другой части своего тела, но поцеловать эти губы ему тоже хотелось. Такие спелые, сочные, они влекли к себе незримым магнитом, сводя с ума накалявшейся температурой дыхания и дурманя самым вкусным ароматом на свете!
Секста с наслаждением прошелся по клубничным устам, очерчивая языком тонкий контур. Рыжая жадно выдохнула, опаляя желанием, и Пантера, чувствуя, как, соскучившийся уже по страсти, голод принялся неумолимо разрастаться в его теле, выворачивая его наизнанку и разрывая низ живота от вожделения, улыбнулся Куросаки в губы той самой хищной шальной улыбкой, не оставлявшей Ичиго никаких сомнений в том, кого и что желает этот любящий ее до умопомрачения зверь…
- Ох, Клубничка-Клубничка… – Джагерджак провел носом по щеке девушки и зарылся в ее волосы над левым ухом, вдыхая любимый запах и шепча «угрозу» на манер сказочного злого волка: – Я тебя съем...
...И именинник впрямь сегодня не знал ни в чем себе отказа, поедая карамель Куросаки глазами, смакуя ее клубничку губами, разворачивая «подарочную упаковку» конфетки дерзкими руками, кусая сочные девичьи груди зубами, облизывая вкусное тело языком, окунаясь в ее сладость всем естеством и растворяясь в ней, в своем самом желанном карамельном лакомстве тягучим расплавленным без остатка кремом, доводя их совместный десерт до абсолютной гармонии цвета и вкуса. Определенно, это был самый сладкий момент в его жизни и самый лучший, хоть пока и единственный его день рожденья, ведь, прежде, до жизни Куросаки, Пантера не знал, что это вообще такое и как приятно получать на него такие вот особенные подарки...
В вечерней прохладе последнего июльского дня ярковолосая парочка ужинала на просторном балконе, как всегда, заказав себе едва ли не все разнообразие блюд из меню ресторанчика отеля. Куросаки не переставала хихикать, наблюдая с каким бешенством Пантера восполнял свою потраченную на занятия любовью энергию. Наверное, будь на кухне свежезажаренный буйвол, Джагерджак и того бы съел, даже глазом не моргнув.
Ичиго покосилась на очередное яство, которое Гриммджоу поставил перед собой. Он с предвкушением сначала осмотрел его со всех сторон, а потом, запихнув в рот первый же кусочек, принялся смачно пережевывать пищу и мычать от явного удовольствия. Кажется, ему нравилось абсолютно все.
- Я думаю… шеф-повар в восторге, что ему попался такой клиент, уминающий суточный запас продуктов без остатка и возвращая на кухню совершенно пустые тарелки в знак преклонения перед его кулинарным мастерством и полнейшего восхищения от приготовленной еды.
- Так ведь вкусно же, – огрызнулся Секста с набитым ртом. – А вообще, скажи спасибо, что я не позорю тебя вылизанными тарелками, чтоб весь этот чопорный персонал не добить окончательно…
- Чем? Тем, что у них в отеле появился огромный прожорливый тигр? Так они и так об этом знают – твой удовлетворенный рык в экстазе слышен чуть ли не до Каракуры…
Гриммджоу хмыкнул:
- Я не собираюсь извиняться за свою природу. Тебя же это не смущает? – Ичиго стыдливо усмехнулась: естественно, она не возражала против страсти ее любимого арранкара в любом ее проявлении. – Во-о-от, – довольно заключил тот, – это для меня главное, а на остальных мне на-пле-вать.
Во входную дверь их номера осторожно постучали: похоже, голубоволосый уже и тут умудрился вселить праведный ужас в окружающих, хотя вел себя еще совершенно прилично.
- Это десерт! – Довольно хлопнула в ладоши Куросаки и, на сей раз, вовсе не потому, что сама обожала сладости. Просто, она заказала еще один сюрприз для Гриммджоу и хотела поскорее увидеть его реакцию.
Девушка только поднялась с места, как Секста, ухватив ее за край белоснежного халата, притянул к себе:
- Я сам схожу, кис-с-са! – Он задрал ее подол и сладострастно провел властной рукой по ее бедру, остававшемуся в гладком чулке: эта деталь – единственное, что имелось на Ичиго под плохо запахнутым халатом и не хватало еще, чтобы кто-то, кроме него, смел пялиться на эту красоту.
Куросаки потрепала ревнивца по щеке, усмехаясь, но все же села обратно в свое кресло. Голубоволосый, довольный, что его опять взяла, расслабленно вышел из-за стола.
- А тебе, значит, можно? – Рыжеволосая не без удовольствия окинула взглядом Гриммджоу, на котором было лишь низко повязанное белое банное полотенце на бедрах. Виляя всем телом в грациозной походке, Пантера двигался лениво и пластично, подобно и впрямь огромной кошке. Потрясающее зрелище! Ичиго сглотнула, закрывая невольно приоткрывшийся рот.
Ответа не послышалось – возня у открывшейся двери номера, озвучила то, что Джагерджак был у цели и издевался над очередным официантом… Секста был неисправим.
Усилившийся с моря бриз заставил Куросаки поёжиться, но в то же время обратить свой взор на источник прохлады. Они уже были три дня здесь, а до пляжа так и не добрались. Впрочем, как и до океана тоже. И до местного парка. И до прибрежного городка. И до еще кучи других местных достопримечательностей… Она и Гриммджоу нашли свой рай здесь, в пределах этого номера, удивляясь своей лени и односторонности, но в то же время наслаждаясь миром, покоем и компанией друг друга. Приятные размышления об обретенном счастье на двоих вмиг осветили лицо Ичиго и проявились в искренней улыбке на зацелованных любимым арранкаром губах.
Секста неслышно оказался за ее спиной и, жарко сжав девушку за озябшие плечи, перегнулся через рыжую голову и подмигнул:
- Крем-брюле. С корочкой. Целых четыре порции. Похоже, мы оба думаем одинаково…
- Значит, ты мне тоже хотел сделать сюрприз?
- Детка, у меня для тебя еще уйма сюрпризов… Но твой никогда не перестанет меня удивлять! – Гриммджоу, слегка поцеловав Куросаки в губы, застыл взглядом на ее глазах: карамель в них таяла, он в ней плавился, ничего не менялось, но он переживал это ни с чем не сравнимое чувство наивысшего блаженства каждый раз, как в первый…
Пантера покосился на четыре вазочки десерта на столе, и, невольно поморщившись от неподходящего сравнения, вновь вернулся к истинной карамели: она могла быть только этого градуса теплоты и такого же цвета, что и глаза его рыжеволосой любимой девушки. Она и впрямь не переставляла удивлять, волновать, восхищать его. Арранкар с нежностью прижался губами к макушке, забываясь ею: именно Куросаки являлась самым дорогим подарком для него, и день рожденья здесь был совершенно ни при чем…
====== XCVI. «ПРИЯТНЫЙ» ПОДАРОК: ТРИ ПАРОЧКИ И МОРЕ ======
- Только не говори, что не умеешь плавать, – давясь истеричным смешком, Куросаки доставала Джагерджака. Оно и понятно: кошачьи повадки и все такое, но чтобы он, великий Король Пантер, и чего-то не мог? В общем, девушка банально решила развести своего упрямого арранкара на «слабо».
- Вот только не надо меня провоцировать, – скрестил руки на груди недовольный Секста, при этом злобно фыркнул и впился бунтующими голубыми глазами в обезоруживающую его карамель…
- А если не провоцировать, а… – Ичиго развязала накидку и явила себя во всей красе в ослепительно белом купальнике-бикини. Без бретелек на лифе, в аккуратных маленьких трусиках, фигура высокой и стройной Куросаки казалась совершенно хрупкой и невероятно женственной. Отбросив накидку на пляж, на котором, к превеликому удовольствию парочки, в столь ранний час не было еще никого, кроме них, Ичиго повернулась спиной к Пантере и, подражая его соблазнительной походке, подразнила арранкара пойти за собой в воду.
Иные кошачьи инстинкты переключили мозг Сексты, и он, открыв рот от восхищения, не заметил сам, как сделал первый шаг в набегавшую на пляж волну. Вода оказалась теплой, как парное молоко, прогревшись за весь предыдущий жаркий день. В то же время она не могла не освежать вместе со стелющимся по ее поверхности легким бризом, заставляя горячее тело покрыться приятными мурашками удовольствия. Джагерджак поднял голову от созерцания кристально-чистой лазурно-бирюзовой воды, окутавшей его ноги, и увидел, поджидавшую неподалеку девушку, зашедшую в море почти по пояс. Ветер дерзко играл ее рыжими-прерыжими волосами, щекоча длинными прядками ее острые плечи, и нахально забавлялся, обнимая тело Куросаки мелкими волночками. Гриммджоу фыркнул – целовать его женщину он не позволит никому, даже воздуху, баловавшему их живительной прохладой.
