Немного шатаясь, он выпрямился, хоть и не без усилий, а затем с давящей болью в голове и пекущим жаром в рваных ранах на щеке взглянул на Кучики, ожидая увидеть того непременно оскорбленным его неблагодарностью. Однако на бледном лице капитана поселилось не негодование, а весьма заметное смятение, столь неподходящее под стать его всегда строгим серым глазам и сдержанным чертам. Сам он весь также выглядел скверно, с явными следами недавней битвы: утонченное благородное лицо уродовали не менее противные ссадины, а безупречную чистоту капитанского хаори оскверняли кровавые пятна от многочисленных ран на теле.

- Бьякуя?! – Пантера откровенно удивился такому виду капитана. – Что тебя привело сюда?

- Где Куросаки Ичиго, Гриммджоу Джагерджак? – Кучики специально усилил ударение на двух последних словах, высказывая тем самым должное возмущение фамильярности арранкара.

- Где Куросаки? – Сходу смекнул Гриммджоу и узрел корень всего беспокойства в глазах прежде холодного, а ныне явно переживавшего брюнета. Внезапно обнаружившееся превосходство между ним и синигами, позволило Сексте торжествующе смерить соперника с ног до головы: – А ты, значит, не ощущаешь ее по изменившейся реяцу, так?

- Поэтому и пришел. Но как прикажешь понимать твой тон, Секста Эспада? – Резкий голос Кучики ударил предупреждением, точно никогда не промахивавшееся лезвие его занпакто.

- А так… – Арранкар наклонил взлохмаченную голову набок, отчего несколько непослушных голубых прядок скрыли хитро сузившиеся глаза. Хищник ухмыльнулся криво, вворачивая свой хорошо известный шальной оскал: – Похоже, капитан Кучики, наши пути здесь разойдутся, если мы и впрямь преследуем одну и ту же цель...

В просветлевшей голове Гриммджоу мигом выстроился дальнейший ход событий. Он сходу уловил реяцу и местонахождение рыжей синигами в теле Пустого, но просто прийти ей на выручку было уже недостаточно. Хорошо памятуя о единственно действенном способе спасения ее сил, которым сейчас занимался шляпник в лаборатории НИИ, Пантере все же не хотелось встретиться там снова с психопатическим капитаном. И все же забрать душу плюс для Куросаки было не просто необходимо, но и жизненно важно теперь. При всем при этом, следовало постараться до этого момента уберечь монстроформу рыжей синигами от появившегося подозрительного зеленоволосого типа, за которым Ичиго потащилась с явным намерением сразиться. В чужом теле, с темной неподвластной до конца реяцу, да еще и нестабильным контролем своей души – его горе-героиня могла встретиться со смертью скорее, чем Бьякуя взмахнет Сенбонзакурой…

Тут Джагерджак покосился на капитана: да, силы у них на равных, но ведь этот гордец был к тому же и невероятно быстрым в поступи, как и сам Секста. Похоже, судьба неслучайно свела их вместе: имея скорость главным козырем в рукаве, только они могли уберечь бывшую временную синигами и от стремительного саморазрушения ее души, и от вполне вероятного самоубийства ее тела…

- Итак, что мы имеем… – Протянул арранкар и демонстративно сложил руки на груди. – Поскольку только я один могу определить месторасположение Куросаки, то и отправлюсь за ней следом. А вот ты, Бьякуя, – для пущего раздражения аристократа Гриммджоу не преминул ткнуть в него пальцем и бессовестно улыбнулся, – отправишься сейчас в лабораторию к капитану Куротсучи и заберешь для нее кое-что важное… – Секста явно упивался отведенной ему передовой ролью в разработке плана по спасению рыжей синигами.

- Да как ты смеешь, арранкар, говорить со мной так?! – Кучики ожидаемо вышел из себя и потянулся за мечом.

- Смею! – С вызовом в глазах оскалился Джагерджак, также сжав рукоять своей всегда готовой к бою Пантеры. Но потом вдруг переменился в лице и, с серьезным видом взглянув на капитана, произнес спокойно, даже тихо: – Смею. Поскольку позволяю тебе думать о моей женщине, до сих пор любить Куросаки и даже спасать ее жизнь.

Скулы Бьякуи вмиг напряглись над заскрипевшими зубами: разве он имел право на обиду, тем более, на поединок, если Эспада говорил чистую правду? Аристократ и впрямь позволял себе чересчур много вольностей по отношению к чужой девушке, и это ущемляло не только его гордость, но и оскорбляло его безупречную репутацию.

- И… Как же Куротсучи может спасти Куросаки? – Возобладал над собой капитан.

- Ну, не совсем он, а, скорее, Урахара. – Гриммджоу также решил сделать вид, будто ничего не произошло. Они, два взрослых мужчины, вполне должны были понять друг друга и, к величайшему изумлению самого арранкара, он не считал, что в этом вопросе мечи пригодятся им в помощь. – Шляпник… должен отдать то, что поможет вернуть Ичиго… – Пантера сглотнул, как всегда выдавая свое волнение этим редким, таким личным для него именем.

- Вернуть…? Что с ней? – Бьякуя также обеспокоенно взглянул на Гриммджоу.

Джагерджак запнулся: вряд ли его девушка, неравнодушная к капитану Кучики, хотела бы, чтобы этот высокоморальный синигами видел ее падение в форму Пустого. Но у них не было выхода. Скоро капитан и так все узрит воочию, но Секста все же решил пока уйти от ответа и просто взмыл в небо.

- Гриммджоу! Стой! Так несправедливо!

Арранкар завис в воздухе, и, не глядя на соперника, бросил тому через плечо:

- Несправедливо то, что ты спасаешь ее душу, капитан. Но я буду сражаться за тело Куросаки с не меньшим рвением. И надеюсь, что нам одинаково обоим повезет…

====== LXXXIX. МАЮРИ НЕ В СЕБЕ: ТРИ УЧЕНЫХ И ОДНА «ЛАБА» ======

Капитан Куротсучи, вновь выйдя из стенного укрытия, не без наслаждения принялся наблюдать за возобновленным боем бывшего начальника со своим клоном. Тщетные попытки того справиться с изворотливым и не менее проницательным рейгаем-двойником было тем еще зрелищем, ведь не каждый день случаются «битвы гигантов», да и подсмотреть здесь пару-тройку приемчиков для себя было тоже полезно. Все-таки директор НИИ хоть и был самоуверенным всезнайкой, все же любил порой почерпнуть новую информацию для себя, ведь он, прежде всего, ученый и исследователь, а уж потом – капитан, директор, проводник душ, коллега и прочие неинтересные ему звания.

- Слабенько, Урахара, слабенько – покачал головой Маюри, точно профессор отчитывая нерадивого студента: сейчас он узрел вновь сошедшую на нет атаку оригинала и копии из-за своей поразительной идентичности, и это бесконечное противостояние стало для него безынтересным. – А я со своим двойником расправился в два счета, – Маюри вытянул вперед кисть бледной руки и со скучающим видом осмотрел неровно отросшие ногти.

- Рад за тебя, Куротсучи-сан, – со сбившимся дыханием, шляпник пытался улыбаться беззаботно своему вредному приятелю, но клон и впрямь был так хорош и так похож на него, что это уже порядком вымотало его силы. – Может, подсобил бы тогда? А то у меня дел еще невпроворот...

Капитан даже не подумал сдвинуться с места на прозвучавшую просьбу. Напротив, он демонстративно уселся в позу лотоса на лежавшую неподалеку разрушенную колонну и принялся наблюдать оттуда за ходом битвы двух утомленных Урахар. Безусловно, лязг мечей раздражал расшатанную за годы неблагодарной работы в Готей-13 психику капитана 12-го отряда, но не мог перебить садистское удовольствие от созерцания фиаско своего давнего коллеги.

- Интересненько, Кисуке, и какие это делишки привели тебя в мое царство?..

- Прости, Маюри-сан, мне сейчас не слишком удобно говорить об этом… – Урахара то и дело успевавший менять портативные гигаи, уворачиваться от атак клонированной Бенихиме, отбивать лившиеся безудержным потоком на него кидо заклинания, стараясь при этом и самому не остаться в долгу у противника, умудрялся еще сохранять безмятежный вид на лице и отшучиваться на колкости капитана. – Ты же не возражаешь, если я...? – Шляпник без шляпы, держась молодцом, подмигнул ученому.

- Я возражаю только против того, чтобы арранкары и души плюс преспокойненько разгуливали по Сейрейтею и им за это ничего не было.

Бродивший рядом Кон вдруг замер: кто его знает, какие тараканы в голове у этого крашеного садиста. Что он там говорил насчет искусственных душ?