— Меня никакие запреты не остановят, — фыркнул Сириус, направив палочку на замок.

Послышался негромкий щелчок. Сириус толкнул дверь и медленно вошел в комнату. Он сам толком не знал, что хочет здесь найти. Просто после вчерашнего разговора с Римусом, Сириус подумал, что было бы неплохо узнать как можно больше об этих крестражах. Он спрашивал о них Регулуса, не веря в то, что его брат мог узнать так мало. Регулус всегда находил всю информацию, которая была ему необходима. Но тот лишь пожимал плечами и бубнил что-то о том, что ему не хватило времени и что это все равно уже не важно, ведь Кикимер выполнил его приказ. Что ж, либо Регулус действительно не успел найти больше информации, либо он о чем-то умолчал. И Сириус больше склонялся ко второму варианту.

Сириус взмахом палочки зажег несколько свечей, стоявших на письменном столе. Комната брата была полной противоположностью его комнаты, впрочем, как и сам Регулус был его противоположностью. Изумрудно-серебристое покрывало на аккуратно застеленной кровати, зеленые шторы, обои — цвета Слизерина были повсюду. А над кроватью был старательно изображен герб их семьи и девиз Блэков: «Чистота крови навек». Сириус невольно передернул плечами, вспомнив, как сам помогал брату выводить эти слова. Тогда ему было около восьми.

Под гербом и девизом на стену был приклеен коллаж из газетных вырезок. Уже пожелтевший и обветшавший, но все еще продолжающий напоминать о том, чем занимался хозяин этой комнаты. Сириус скользнул взглядом по старым газетным вырезкам и перевел его на рамку с потускневшей колдографией, с которой улыбались и махали руками члены хогвартской команды по квиддичу. Сириус печально улыбнулся и поспешил отойти к письменному столу, на краю которого были аккуратно сложены исписанные пергаменты. Посмотрев записи на первом пергаменте, Сириус с удивлением обнаружил шифр, которым они с братом пользовались для того, чтобы сообщать друг другу что-то важное.

— Теперь еще надо суметь вспомнить этот шифр, — пробормотал Сириус, опустившись на пыльный стул.

Он не сомневался в том, что здесь написано что-то интересное, может, даже полезное. Потому что цифры в углу листа указывала на то, что эти записи были сделаны незадолго до того, как Регулус отправился в пещеру. Приступить к расшифровке ему не дал удар, донесшийся снизу. Вздохнув, Сириус запихал пергамент в карман и поспешил вниз, не забыв запереть дверь в комнату Регулуса.

Спускаясь вниз, он не мог избавиться от ощущения того, что что-то не так. И только оказавшись на первом этаже и услышав спокойный женский голос, он понял, что все это время не слышал криков портрета своей матери.

Сириус замер на месте, уставившись на представшую его взгляду картину. Тонкс стояла вжавшись спиной в стену и огромными глазами смотрела на портрет, кивая головой. А женщина на портрете отчитывала ее за неуклюжесть. Сириус на всякий случай зажмурился и потряс головой, словно желая избавиться от дурного наваждения. Однако, ничего не изменилось.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь. — Сириус подошел ближе. — Но что здесь происходит?

— Дядюшка, мне кажется, я сошла с ума, — пробормотала Тонкс, тут же спрятавшись у него за спиной.

Портрет недовольно фыркнул, сложив на груди руки. Сириус еле сумел подавить желание рассмеяться.

— Вот, мама, до чего вы всех довели, — насмешливо произнес он. — Ваша внучка теперь о вас не лучшего мнения. Неужели, именно этого вам так хотелось добиться? Чтобы все считали вас безумной, кричащей старухой?

— Я тебе не старуха! Имей хоть каплю уважения к матери! — проскрежетала женщина на картине. — Хотя, о каком уважении может идти речь, когда ты так со мной разговариваешь, — намекая на то, как «ласково» он заставлял ее замолчать, прибавила она.

— Как будто вы выбираете выражения, — раздраженно фыркнул Сириус. — Вы меня не уважали никогда, мама! Я более не обязан уважать вас! — Он окинул ее прохладным взглядом. — Пойдем, Дора, — отвернувшись от портрета, произнес он.

Сириус спиной чувствовал пристальный взгляд матери, но не стал оборачиваться. Он повел племянницу в ближайшую гостиную и облегченно выдохнул, присев на край дивана. Тонкс опустилась рядом с ним, видимо, еще не полностью отойдя от шока.

— Что это с ней случилось? — тихо спросила Тонкс спустя минуту молчания.

— Решила, что теперь даже полукровка не испортит семьи, — нервно усмехнулся Сириус. — Хотя, грязнокровых Блэков не бывает. Ни один магл не испортит чистокровность семьи.

— О чем ты? — нахмурилась Тонкс. — Разве Блэки не такие чистокровные, как все считают?

Сириус тихо фыркнул, поражаясь наивности племянницы.

— Если бы все в нашей семье были такими чистокровными, как принято считать, то нас бы с тобой просто не существовало, — хмыкнул Сириус. — Ну, или как минимум поколений двадцать назад в нашей семье начали бы рождаться одни сквибы, особенно с учетом близкородственных браков. Раз в несколько поколений необходимо примешивать свежую магию и кровь. Конечно, на маглах и маглорожденных никогда не женились. Сильные полукровки вполне подходили. Разумеется, их нечистокровность всегда скрывали. Выдумывали любую подходящую историю, чтобы доказать, что они чистокровные. А поскольку подобное практиковалось в каждых семьях, никто никогда не задавал лишних вопросов. — Сириус невольно улыбнулся: — Если как следует покопаться во всем этом, то можно обнаружить много чего интересного. Компромат на любую из священных двадцати восьми семей найти точно можно.

— Но почему тогда сейчас все стали настроены против полукровок и маглорожденных? — недоуменно воскликнула Тонкс. — Почему мою маму исключили из рода за то, что она вышла замуж за маглорожденного?

— Дора, пойми, тогда, да и сейчас, разрасталась власть Волан-де-Морта, — вздохнул Сириус. — А до него был Грин-де-Вальт. Британия еще толком оправиться не успела от одного Темного мага, а тут появился еще один. Волан-де-Морт просто понятия не имеет о том, о чем не пишут. Подобное передается из поколения в поколение в семейных сказках, ритуалах и традициях. Никому и в голову не приходило писать об этом, ведь это было чем-то само собой разумеющимся. А этот идиот просто решил сломать веками укоренившиеся традиции и при этом все уверены, что действует он лишь на благо этим самым традициям. Пока всех этих снобов не ткнуть носом и не разъяснить, что именно они творят, они не остановятся. Хуже детей, честно!

— Было бы неплохо, если бы об этом рассказывали не только чистокровным, — задумчиво протянула Тонкс. — Ввести бы в Хогвартсе такой предмет, на котором можно было бы объяснить полукровкам и маглорожденным все многочисленные традиции, обычаи и ритуалы. Объяснить, что темные заклинания — не являются Непростительными и используются не только во зло. Избавить всех от принятых стереотипов и предрассудков. Может, тогда бы перестали появляться такие фанатики чистой крови как Тот-Кого-Нельзя-Называть и его последователи.

Сириус что-то неопределенно пробормотал, разглядывая пол. В любом случае, думать об этом нужно Дамблдору, а не ему. Правда, как-то Дамблдор не особо стремиться думать об этом. Ну, да, как же он забыл о том, что сейчас Дамблдору необходимо отстаивать свое доброе имя и место директора Хогвартса. Конечно, ему и так хватает проблем. Это просто Сириусу заняться нечем, вот в голову и лезут всякие странные мысли.

— Дядя, а кого ты имел в виду, говоря о наследнике? — внезапно спросила Тонкс.

— Да так, не важно, — отмахнулся Сириус. — Ты ведь не поболтать пришла? — Он перевел на нее взгляд.

— Я нашла дело Морфина Мракса, — объявила Тонкс. — К сожалению, унести его дело оказалось невозможно, но я его прочитала.

— Так, рассказывай, — нетерпеливо поторопил Сириус.

— Морфина дважды отправляли в Азкабан, — начала Тонкс. — Первый раз он был осужден в тысяча девятьсот двадцать пятом году на три года за нападение на магла и оказание сопротивления при аресте. Кстати, в этот же год в Азкабан был отправлен и его отец Марволо Мракс, приговоренный к шести месяцам заключения за ранение министерских служащих. Марволо умер в собственной хижине, которая находится где-то в окрестностях Литтл-Хэнглтона, так и не дождавшись возвращения из Азкабана своего сына. В его деле было написано, что он умер от голода…