Лайон резко открыл глаза, несколько раз моргнул, увидев над собой потолок гостиной своего факультета. Он опустил взгляд и тяжело выдохнул. Его опасения подтвердились. Рядом спала Полумна, положив голову ему на грудь, обняв руками за пояс. Девушка чему-то довольно улыбалась во сне, а волосы теперь были какого-то льняного оттенка в лучах зимнего солнца, пробивающихся сквозь окна башни.

Лайон зажмурился и глубоко вдохнул, проведя рукой по лицу, словно пытаясь избавиться от какого-то дурного наваждения. Наверное, ему стоило бы порадоваться, что у них с Полумной такие доверительные отношения. Что она не считает, будто он преследует лишь одну цель, общаясь с противоположным полом. Но вот были некоторые осложнения. Всего лишь небольшое затруднение в виде его ненормальной влюбленности, пополам с желанием. Точнее, затруднение очень даже большое. Особенно рядом с ней, когда она в одних майке и шортах. Особенно рано утром.

— Мне крайне необходимо поговорить с папой, — выдохнул Лайон, устремив взгляд в потолок.

Должно быть, его мама была такой же хрупкой, как и Полумна. Во всяком случае на колдографиях она была худее, чем сейчас. Все кости было видно. По мнению Лайона, сейчас она выглядит намного лучше, только блеска в глазах не хватает. И на солнце ей бывать тоже не помешает. А Полумна слишком похожа на маленькую девочку. Своими глазами, из-за которых кажется, что она всегда чему-то удивлена. Своей непосредственностью, смелостью суждений, кардинально отличающихся от суждений окружающих. И тело у нее девичье, не такое, как у старшекурсниц, как у ее однокурсниц.

Лайон попытался осторожно отстранить от себя девушку и подняться. Но стоило ему пошевелиться, как Полумна открыла глаза. Несколько раз моргнув, она подняла на него еще сонный взгляд. Лайон сглотнул до крови прикусив губу с внутренней стороны, пытаясь хоть как-то отрезвить затуманенный разум.

— Доброе утро, Луна! — непослушным языком выговорил он, заставив себя беззаботно улыбнуться.

Дядя что-то говорил о масках. Вот сейчас немного притворства не помешает.

— Доброе утро! Что-то не так? — чуть наклонив голову, спросила Полумна, глядя ему прямо в глаза.

Видимо, актер из него плохой. Лайон прикрыл глаза и выдохнул, невольно чуть сдвинув ноги. В таком странном положении он еще никогда не был.

— Все просто великолепно, — пробормотал он. — Давно так не высыпался.

— Просто лунники боятся воровать сны людей, спящих вместе, — словно это что-то самое нормальное, произнесла Полумна.

— Лунники? — поднял бровь Лайон, пытаясь понять, почему же она никак не отстраниться.

— Да, они любят воровать чужие сны, потому что своих у них нет, — пояснила Полумна. — Я всегда придумываю красивые сны, чтобы они хотя бы в них были счастливы. Им ведь так тяжело живется. Бедняжки!

— Они воруют сны лишь у тех, кто спит в одиночку? — стараясь хоть как-то отвлечься, снова спросил Лайон.

— Да, потому что они боятся, что если разбудить сразу нескольких людей, то один из них может их успеть заметить. Те, кто спят вместе, видят один сон, — как-то мечтательно пояснила Полумна, скользнув ладонью по его животу.

Лайон снова прикусил губу, закрыв глаза и шумно втянув носом воздух. С каждой секундой все становится хуже и хуже. Он крепче сжал ноги, стараясь отогнать от себя этот дурманящий запах из смеси трав.

— Я совсем забыла, — вдруг вскочила на ноги Полумна. — Мне нужно немедленно вытащить из воды майоран, иначе он не зацветет.

— Он вроде и не должен цвести, — резко сев и подтянув ноги ближе к себе, заметил Лайон. — И зачем держать его в воде?

— Это новый вид, — просто сказала Полумна и скрылась на лестнице, ведущей к спальням девочек.

Лайон шумно выдохнул, медленно поднявшись на ноги и невольно поморщившись. Самое главное, чтобы никому больше не захотелось проснуться в такую рань. Он кое-как добрался до своей спальни. Взяв чистую одежду, он направился в ванную. В комнате все еще спали и просыпаться в ближайшее время вряд ли собирались, что ему только на руку. Может, успокоительное хоть немного помогает?

— Они прячутся от людей, потому что не хотят, чтобы о них знали. Если люди узнают о них, то они больше не смогут воровать сны. Их всех просто уничтожат, как лунниц. — Полумна замолчала и принялась за свой завтрак.

Лайон задумчиво смотрел прямо перед собой, машинально расправляясь с овсянкой. В Большом зале, как всегда, шумно. Проходя мимо Падмы, он слышал, как она рассказывала своим подружкам о том, что видела Грима, который исчез за дверью кабинета Амбридж. Хогвартс уже второй день обсуждает то, что произошло вчера после завтрака. Конечно, все не могли успокоиться, ведь никто не ожидал, что Амбридж уведут из школы под конвоем из трех мракоборцев, что Фадж публично попросит извинения и полностью восстановит Дамблдора в должности, в чем директор вряд ли нуждался. Но факт был фактом! Все поняли, что в Британии происходит что-то странное, необычное и никому непонятное.

— Лунницы как-то связаны с лунниками, верно? — спросил Лайон, переведя взгляд на девушку.

— Это их возлюбленные, — отозвалась Полумна. — Они были истреблены людьми много веков назад. И с тех пор лунники одни. Они стали воровать у нас сны, чтобы хоть немного сохранить память о лунницах, ведь раньше они ткали для них сны. — Она внимательно посмотрела на него и тихо прибавила: — Обычно они воруют сны у тех, кто влюблен, потому что у таких людей сны не могут быть плохими.

— Зависит от жизни человека, — буркнул Лайон, невольно отводя взгляд. — Моя мама не спит по ночам. Она влюблена, но вряд ли у нее могут быть хорошие сны. Иногда, когда ей удается уснуть, она кричит во сне. Зовет моего отца, — тихо, словно никому и не говоря, рассказал он.

Юноша невольно вздрогнул, когда Полумна сжала пальцами его ладонь, словно пытаясь выразить поддержку. Лайон медленно погладил большим пальцем ее пальцы, чуть прикрыв глаза. Ее пальцы очень тонкие, каждый ноготь разной длины, а еще есть несколько царапин, оставленных одним из растений, с которыми она работала на уроке травологии.

Лайон удивленно осмотрелся, услышав шум крыльев и усилившийся гомон студентов, получающих почту. А он уже успел забыть, что находится в Большом зале. Перед Полумной упал небольшой сверток, и девушка аккуратно высвободила свою ладонь из его пальцев, чтобы погладить растрепанную сову, опустившуюся к ней на плечо. Перед Лайоном тоже приземлилась сова, с конвертом, привязанным к лапе.

— Привет, Альтаир, — улыбнулся Лайон, отвязывая от его лапы конверт. — Неужели у них что-то случилось? — нахмурился он.

Птица потрясла крыльями и громко ухнула, словно пытаясь сказать: «Мне-то почем знать? Письмо читай!» Лайон хмыкнул и протянул сове тост. Перед поступлением на первый курс Лайон все же выпросил сову, хоть Регулус потом долго ворчал. Но ничего важного они в письмах не пишут, только какие-то незначительные мелочи. Или же пишут так, чтобы никто не мог найти какой-нибудь подтекст, кроме них самих. Дядя даже обучил его шифру, которым пользовались он и Сириус.

Вздохнув, Лайон развернул конверт, в котором оказался «Ежедневный пророк» и небольшая записка, сделанная рукой дяди: «Просто прочти газету и все поймешь». Буквы были написаны криво и скакали вверх-вниз, из чего он сделал вывод, что дядя писал быстро и навесу. Закусив губу и нахмурившись, Лайон потянулся к газете. Заголовок на первой полосе гласил: «НОВЫЙ ГЕРОЙ БРИТАНИИ — ЛОРД СИРИУС ОРИОН БЛЭК!» С черно-белой колдографии на него холодно смотрели знакомые глаза. Вот только пристальный, высокомерный взгляд был совершенно незнакомым. Как и уверенно расправленные плечи, гордо вздернутый подбородок, мрачно усмехающиеся губы. Внешне он мало отличался от того Сириуса, который был здесь только вчера. И в то же время это был абсолютно другой человек. С идеальной осанкой, с надменность и холодностью, прослеживающейся во всей его позе, с достоинством выдерживающий все взгляды, устремленные на него, отчужденный ото всех. Никакого текста на первой странице не было, поэтому Лайон поспешил перевернуть страницу. Такой Сириус его немного пугал и чем-то напоминал Снейпа.