ТВС
_________________________
*- список герцогов Ангулемских в 1700-ых. Предположим, что где-то в период с 1740 по 1760 им был наш таинственный Марисэ.
1710—1714: Карл IX (1686—1714), герцог Ангулемский с 1710, внук короля Людовика XIV;
1773—1775: Карл X (1757—1836), герцог Ангулемский с 1773, внук короля Людовика XV, с 1824—король Франции под именем Карл X;
1775—1836: Людовик IV (1775—1844), герцог Ангулемский с 1755, сын предыдущего, с 1836—король Франции под именем Людовик XIX (де юре);
**- Narcisse Noir, фр. – [нарцисс нуар]- чёрный нарцисс.
***- La Tour, Maurice Quentin de, французский художник, портретист эпохи рококо. Родился 5 сентября 1704 в Сен-Кантене. В молодости Латур приехал в Париж, где обучался живописи у Клода Дюпуша. Приятная манера исполнения камерных пастельных портретов, отличавшихся достоверным сходством, вскоре сделала художника популярным. Ему позировали Вольтер, Руссо, Д’Аламбер, король Людовик XV, маркиза Помпадур, художники, актрисы, общественные деятели эпохи Просвещения. В 1746 он стал членом Королевской академии, а с 1750 – «живописцем короля». Умер Латур в Сен-Кантене 17 февраля 1788.
****- Бенвену́то Челли́ни— выдающийся итальянский скульптор, ювелир, живописец, воин и музыкант эпохи Ренессанса. В 1540–1545 работал в Париже и Фонтенбло по заказам Франциска I, который пожаловал ему французское подданство.
========== Часть II. продолжение 3 ==========
Для верных слуг нет ничего другого,
Как ожидать у двери госпожу.
Так, прихотям твоим служить готовый,
Я в ожиданье время провожу.
Я про себя бранить не смею скуку,
За стрелками часов твоих следя.
Не проклинаю горькую разлуку,
За дверь твою по знаку выходя.
Не позволяю помыслам ревнивым
Переступать заветный твой порог,
И, бедный раб, считаю я счастливым
Того, кто час пробыть с тобою мог.
Что хочешь делай. Я лишился зренья,
И нет во мне ни тени подозренья.
(У. Шекспир, сонет 57)
POV Author:
Упоминание о летних месяцах непременно рождает в уме картину цветущих роз, жужжащих пчёл над колокольчиками и клевером, и зелёной травы, в которой стрекочут кузнечики. Тёплый воздух, наполненный ароматом зелени и солнца, несёт безмятежность весёлыми медовыми нотами. Лето тянет к реке, чтобы где-нибудь, в тени раскидистого дерева, смотреть на воду, балующуюся с солнцем бликами. Но когда речь заходит о версальском лете, то к ярким краскам природы стоит прибавить ажурную роскошь дворца и близлежащих беседок, а вместо серебристой глади представить позолоченные фонтаны, которые, весело журча, распыляют мелкие брызги, так приятно охлаждающие в зной. Дамы, одетые в платья из тонкого шёлка, прогуливаясь со своими знатными кавалерами, старательно закрываются от палящих лучей кружевными зонтами, издали напоминая бабочек, своими пышными рюшами и трепещущими веерами. Также есть одна отличительная черта у дворцовых аллей – дух этих тропинок пропитан беззаботностью круглый год, из-за чего самые запутанные интриги рождаются именно там. Так устроена человеческая природа: если у человека нет причин беспокоиться о хлебе насущном, а сознание не блещет неординарными порывами, недалёкий ум непременно примется за дело, ему соответствующее.
Гийом и Тома жили в Версале уже около месяца, но за это время арфист ни разу не вышел за пределы ограды небольшого домика, в котором их обоих поселили по ходатайству маркиза. Поначалу было запланировано поселить в нём ещё нескольких танцоров из труппы, но они так и остались там вдвоём. В то время случились некоторые изменения в укладе дворцовой жизни, и теперь в балете танцевали только юноши и молодые мужчины, они же пели и участвовали в театральных постановках. Это произошло после очередного скандала из-за связи танцовщицы с кем-то из придворных, когда на окраине парка садовник нашёл младенца, оставленного там сразу после рождения. Разыскать нерадивую мать было несложно – её выдали подруги, делившие с ней комнату. Они сообщили, что та в течение нескольких месяцев сказывалась больной, постоянно прося кого-то из них подменить её в выступлениях. На сей раз к провинившейся девице никто не был благосклонен, и она была передана в руки полиции. Ребёнок, несмотря на то, что маркиза де Помпадур лично похлопотала о докторе, умер несколько часов спустя, а этот вопиющий случай стал последней каплей терпения короля и маэстро Лани. Последний отказался брать женщин в балет, а постановщик пьес Гастон де Ширак вовсе заявил, что давно считает артистические способности барышень самыми посредственными. Так весь женский состав был переведен в Олений Парк*, где этим напудренным куклам - как выразился король - самое место. В связи с этими переменами были обустроены новые покои для оставшихся семнадцати мужчин, а Беранже со своим золотоволосым Русалом – так стал называть Тома мэтр Лани – оказались в небольшом домике на территории задних (восточных?) садов. Это было удобно для всех, и особенно для Чёрного Нарцисса, который теперь был всё время занят, а на частые поездки в Париж и обратно не хватало бы времени.
***
- Ты по-прежнему молчишь, Тьери. А ведь я так много хотел сказать тебе. Я понимаю, что ты, вероятнее всего, не хочешь меня ни видеть, ни слышать. Но ведь ты не отказался, когда маркиз спрашивал тебя, будешь ли ты со мной, или он даст мне в слуги Огюстена. Почему?
Гийом обратился к Тьери неожиданно, когда тот, ранним вечером, срезал цветы в садике около их дома. С тех пор, как они впервые увиделись в парижском доме Александра-Этьена прошло около двух месяцев, но они так и не сказали друг другу ни слова. В первый раз потому, что Тьери сразу заметил в постели Гийома Дювернуа, которого издалека принял за девушку из-за разметавшихся по подушке золотистых локонов, и не осмелился что-либо говорить, лишь коротко передав указания маркиза. Во второй, как и во все последующие разы, когда можно было без свидетелей завести разговор, он не решался, видя, как относится к Беранже маркиз и люди его круга. Если Гийом-сын рыбака посчитал его недостойной парой себе, то нынешнему Чёрному Нарциссу он был подавно неровня, и заговорить с ним, таким, Тьери попросту не осмеливался. Но это были лишь его мысли, в то время как сам Нарцисс постоянно предпринимал попытки выловить зеленоглазого юношу и расспросить его обо всём, и в первую очередь о том, как так случилось, что он поступил на службу к де ля Пинкори.
- Мсье Беранже, вы сами приказывали поставить вазу с лилиями в вашей опочивальне, - сухо ответил Тьери, боясь поднять глаза. Он знал, что если встретится с искрящимся янтарным светом, то не выдержит его, и снова допустит ошибку, которая несколько лет назад вызвала на этом идеальном лице снисходительную полуулыбку. – К тому же, ещё не обедал господин Дювернуа, и если вы не забыли, то сегодня придёт доктор…
- Я ничего не забываю, Тьери, - прошипел Гийом, начиная злиться из-за нарочито-холодного тона первой влюблённости, - а Дювернуа – это моя забота, если ТЫ ещё этого не забыл. Кроме того, я приказывал тебе насобирать для опочивальни белых лилий, которые так любит мой Тома, а ты срезаешь жёлтые! – с этими словами Билл вырвал из рук юноши только что срезанные цветы и отшвырнул их в сторону.
Тьери понял, что этой оплошностью полностью себя выдал. И только Гийом резко поднял его лицо за подбородок, как обнаружил, что по бледным щекам бегут ручейки слёз. Обычно Тьери был внимательным и исполнял все указания со скоростью ветра, за что его ценил маркиз и рекомендовал, как смекалистого и шустрого малого, но когда его приставили прислуживать Гийому, всё изменилось: он стал медлительным и задумчивым, и часто путал поручения, а виной тому была первая любовь, что так и осталась для него не только первой, но и единственной, вынуждая признать тот факт, что время ничего не изменило.
