- О чём так задумались, Гийом? И почему не видно вашего благодетеля герцога? Неужели и с ним вы уже в ссоре? – немного насмешливо протянула де Помпадур, наблюдая за спохватившимся Гийомом, который принялся кланяться, поспешно целуя протянутую ею руку, - Ну полноте, милый, поклоны тут бить! Король я вам что ли?

- Сударыня, вы так давно не одаривали меня своим милостивым взглядом, что я, знаете ли, не ожидал совсем. Чем могу быть полезен Вашей Светлости?

- А вы не меняетесь, однако, - задумчиво молвила маркиза, - а, впрочем, это и к лучшему. Но перейдём к делу. Скажите-ка, отчего наш прекрасный Чёрный Лебедь так избегает общества маркиза? Возможно, они ссорились? Проясните мне это. Я слишком долго не участвовала ни в каких дворцовых сплетнях, и, понимаете ли, не знаю ничего, а маркиз не расположен к разговорам на эту тему. Быть может, случилось между ними что-нибудь?

- Ах, если бы хоть кто-нибудь мне рассказал об этом, был бы благодарен! Однако мой герцог также не склонен распространяться, и не сообщал мне об этом. Могу поклясться лишь, что слышал их громкие голоса, они бранились, и…

- Что? Он что-нибудь сказал? Маркиз? - с надеждой в глазах зашептала маркиза, хватая Гийома за рукав, и уводя за собой в небольшую беседку, - Говорите!

- Боюсь, что мог неправильно понять суть этих слов.

- Скажите мне, ну!

- Маркиз назвал герцога убийцей мэтра Лани… - судорожно выдохнул Гийом, который не на шутку взволновался от такого беспокойства мадам де Помпадур, и её внезапной бледности.

- О Боже, Пресвятая Дева, Святые мученики!

- Но больше я не смог услышать, они заговорили в полголоса.

- В каких именно словах маркиз говорил это?

- Я постараюсь вспомнить. Наверное, так: «Вы давно задумывали это, и воплотили план в жизнь, как только подвернулся удобный случай. Это же происходило на моих глазах. Вы убили его!»

- Ах, Боже праведный… но вы не слышали ответа герцога?

- Увы. Если бы я слышал немного больше, то не волновался бы на этот счёт. Хотя, я полагаю, что утверждения эти безосновательны. Они повздорили, а в пылу ссоры можно и не такое сказать.

- Никому не рассказывайте об этом, Гийом. Слышите? Никому!

Пожелав Нарциссу хорошего вечера, Жанна-Антуанетта скрылась в доме, где точно также веселились гости, как и на лужайке.

Музыканты наигрывали красивую мелодию, кто-то танцевал, а кто-то уже опохмелился и беззастенчиво похрапывал на скамейке, а тот, что понаглее, обхаживал смущённых дам, приглашая пройти в более уединённое место. Вечер был тёплым, но внезапный разговор с маркизой заставил мурашки пробежать по спине. Настроение Гийома было очень шатким, и сейчас его вновь утянули за собой мрачные мысли о Марисэ, которого он проводил на самой сладкой, но неискренней ноте; о непонятном обвинении Александра Этьена, и о мэтре, который незаслуженно лежал в сырой земле, пока все они наслаждались торжеством жизни. В этих невесёлых размышлениях Билл не сразу обратил внимание на то, что рядом кто-то стоит.

- Мсье Беранже? – вполголоса поинтересовался высокий человек в одежде лакея.

- А? Да… - не сразу сообразил Нарцисс, что наступил долгожданный час. Он хотел переспросить, не произошло ли ошибки, но лакей сказал всего одну фразу: «Карета ждёт вас у ворот», после чего поспешил слиться с морем теней. Поправив кинжал, висевший на поясе, Беранже огляделся по сторонам, и последовал за посланцем бестелесного дарителя любви.

***

По дороге Гийома одолевало множество мыслей и предчувствий. То ему казалось, что это всё может оказаться злым розыгрышем, к примеру, де ля Пинкори. Далее он предположил, что таким образом мог поступать и Марисэ, который именно сейчас считался отсутствующим, хотя на самом деле мог проверять его верность. Нарцисс даже подумал о том, что если это всё окажется планом Марисэ, то тогда он скажет, что знал об этом плане, и просто хотел до конца убедиться во всём сам, и кинжал за поясом говорил об этом весьма красноречиво. Но все эти мысли разлетелись, как стая беспокойно чирикающих воробьёв, когда карета остановилась, и послышались торопливые шаги лакея, который открыл дверцу и, почтительно кланяясь, подал Нарциссу покрытую плащом руку, на которую тот опёрся и вышел из кареты.

Первым, что бросалось в глаза в этом мест, была позолоченная решётка на воротах и ограде, точно как в Лувре или Версале – даже в поместье маркиза была обыкновенная, чугунная. Пройдя через эти ворота, Гийом оказался внутри, и увидел, что территория была достаточно большой, но, несмотря на это, целиком подсвечивалась масляными фонарями, что позволяли разглядеть аккуратно ухоженный сад с красивыми клумбами, на которых виднелись весенние цветы. У ворот стоял привратник с ружьём, и ещё один - на крыльце, у входа в дом. Это лишний раз доказывало состоятельность хозяина поместья.

Взойдя на крыльцо в сопровождении всё того же лакея, Гийом на миг оглянулся, мысленно провожая всё то, что было до нынешней минуты: он прекрасно понимал, что после этой ночи всё изменится, и не знал наверняка, в какую сторону. Да и, ему было отчасти безразлично. В последнее время его одолевала беспросветная тоска, которой хоть что-то должно было положить конец. Терять было нечего. Марисэ? А где Марисэ, и есть ли ему дело до его душевных терзаний? Сделав глубокий вдох, словно собирался нырнуть в воду, Гийом вошёл в двери, которые распахнул перед ним учтивый дворецкий.

Внутреннее убранство особняка впечатляло изысканной отделкой не меньше, чем сад и входные двери с массивной резьбой: роспись на потолках и стенах, и золотые инкрустации сразу привлекали к себе внимание. Роскошные хрустальные люстры на потолке, дорогие китайские вазы, миланские гобелены и прочие предметы роскоши были подобраны с таким вкусом, что Беранже сразу почувствовал в этом знакомую изысканность того, кто в последнее время преподносил ему украшения – тонкий вкус таинственного хозяина был налицо. Мысль о нём тут же пустила волну жара по телу Гийома, и поселила сладостный трепет внутри, отчего танцор стал хорошо различать стук собственного сердца.

- Приветствую вас, монсеньор Беранже! - раздался женский голос слева, и Гийом повернул голову к служанке-турчанке, которая почтительно сложив руки, обратилась к нему, - Господин граф уже ждёт вас в своём кабинете. Я проведу вас к нему, но сначала позвольте угостить вас вином и сладостями.

Гийом не успел ничего сказать, как справа возникла ещё одна девушка, держа в руках поднос, на котором стояло два серебряных кубка с вином, один из которых Билл не задумываясь взял, и какие-то экзотические сладости и фрукты. Это было восхитительное бургундское вино, которое даже в салоне мадам де Помпадур не всегда подавали – пряное и насыщенное, оно мигом окутало сознание Нарцисса пьянящей вуалью, и он с неохотой оставил его недопитым на дне. Но, всё же, нехорошо было пить без хозяина. От сладостей Гийом отказался, и тогда служанка, за которой тянулся шлейф приятного аромата, попросила его следовать за ней. Девушка была очень красива, и невольно возникала мысль о том, что если прислуга в доме подобрана столь тщательно, то его хозяин, вероятно, очень придирчивый человек. Гийом даже ощутил лёгкий укол ревности – полупрозрачные одежды и распущенные волосы турчанки влекли за собой определённые выводы. Они поднимались на второй этаж, что немного настораживало (чаще кабинет находился на первом) однако любопытство, подогреваемое вином и нетерпением, брало верх над опасениями.