А иногда его посещали мысли и еще более странные — ему начинало казаться, что отец его жив. Что Фреду видел мертвым совсем не отца, а его двойника...

Из-за всех этих мыслей у Олавинью по временам бывал такой странный вид, что окружающие невольно думали, будто он не в себе. Иные даже задавались вопросом: уж не покуривает ли он травку? Но дело было не в травке, а в отраве, которая туманила голову Олавинью, — он жаждал известности, почета и богатства. И готов бы заплатить за это любой ценой.

Когда Руй предложил ему съездить и переговорить с Жозиасом, Олавинью для начала немного поломался, потом согласился, потребовав оплатить не только проезд, но и накладные расходы.

Руй согласился, и каждый из участников этой сделки счел, что использовал партнера с максимальной для него выгодой.

Перед отъездом Руй вручил Олавинью авторучку и попросил передать Жозиасу. Олавинью кивнул и сунул ручку в карман — он счел ее неким условным знаком, неким сигналом к неведомым ему действиям. И в своих предположениях был не так уж не прав.

* * *

Из больницы Ниси вернулась не в особняк Медейрусов, а снова к родителям. На этот раз решение ее было непоколебимым. Она твердо решила не иметь больше дела с Родригу, а самой решать свою судьбу и судьбу своего ребенка. Но как ни справедливо было решение Ниси, оно, как показали последующие события, было самонадеянным. Не прошло и. дня после ее возвращения из больницы, как в квартале вновь стали поговаривать, что видели лысого крепыша Жозиаса.

Алзиру тут же заколотило от страха. Она боялась за себя, боялась за Ниси, за будущего малыша. Появление Жозиаса сразу ухудшило ее отношения с Аугусту. Ей невольно казалось, что муж упрекает ее за постыдное прошлое, которое продолжает держать их всех в своих цепких лапах и никак не может отпустить, портя жизнь в настоящем и ей, и близким.

Аугусту молчал, ничего не говорил, но, вполне возможно, он упрекал про себя жену хотя бы в том, что столько лет она ничего ему не говорила. Хотя что изменила бы ее откровенность? Он и сам не знал. Но ему казалось: что-то бы изменила...

Как-то Алзира даже спросила его:

— Ну а если бы ты знал, что я была проституткой, ты бы женился на мне?

И Аугусту встал в тупик, не зная, что ей ответить. Честно говоря, наверное, нет. Но теперь так говорить и вовсе не имело смысла...

Главное чувство, которое он испытывал, была жалость — ему было жаль всех: и себя, и Ниси, а больше всего Алзиру.

С появлением Жозиаса у Алзиры вновь появились какие-то тайны от домашних, она стала куда-то ездить, нервничать и не позволяла себя ни о чем расспрашивать. Все в доме напряглись, встревожились, почувствовали, что распоряжается ими лысый крепыш и господин случай.

Спокойствие сохраняли только Луис-Карлус и Жулиу. Сильные, здоровые парни полагались на свои кулаки и, как могли, успокаивали женщин, обещая им покровительство и защиту.

Мужчины твердо решили оберегать Алзиру и Ниси, особенно Ниси, для которой последствия шока могли быть особенно трагическими. Они даже установили что-то вроде дежурства.

Не прошло и дня, как Аугусту наткнулся на улице, поблизости от их дома, на Жозиаса.

Сжав кулаки, Аугусту пошел на негодяя.

— А ну убирайся отсюда немедленно! Нечего тебе здесь шляться! — грозно произнес он. — Вон отсюда! Чтобы духу твоего здесь не было!

— Тоже мне хозяин нашелся! — насмешливо протянул Жозиас. — Захочу и пришью эту суку Алзиру, твою жену.

Такого оскорбления Аугусту не мог стерпеть и набросился на крепыша с кулаками, но тот оказался куда сноровистее. Еще бы, профессиональный убийца! Через несколько минут Аугусту лежал на земле весь в кровоподтеках и ссадинах, с кровоточащей губой. А Жозиас исчез.

Аугусту с трудом поднялся и побрел домой. Его домашние пришли в ужас. Узнав, кто виновник, Луис-Карлус собрался догонять обидчика, но того и след простыл.

Собралась отыскивать Жозиаса и Алзира, но Аугусту строго-настрого запретил ей.

— Он грозился убить тебя, — еле слышно прошептал он разбитыми губами.

Лицо Алзиры окаменело, а на следующий день, ничего не сказав домашним, она вновь исчезла из дома.

Ниси осталась одна. Аугусту отправился на рынок за покупками. Хоть он и чувствовал себя после вчерашнего очень неважно, однако залеживаться в постели не любил.

Ниси, напевая, занималась уборкой, когда на пороге возник Жозиас.

Ниси схватилась за сердце.

— Уходи! — умоляюще проговорила она. — У меня теперь нет ни гроша. В тот вечер, когда ты забрал у меня колье, ты разбил мое счастье. Мне нечего тебе дать. Уходи!

Жозиас задумчиво смотрел на нее, соображая, стоит ли припугнуть ее пистолетом, который держал в руке, или девчонка и впрямь не врет, и из нее ничего теперь не вытрясешь.

Пока он раздумывал, его увидел Луис-Карлус и направился к нему, чтобы хорошенько отделать.

Жозиас понял, что раздумывать больше некогда, и пустился наутек. Рисковать он не собирался. Ему предстояли другие дела, поважнее.

Луис-Карлус бросился было за Жозиасом вдогонку, но вдруг заметил что-то черное на пороге. Он наклонился и увидел оброненный Жозиасом пистолет. Обрадовавшись, он принялся утешать плачущую Ниси.

Вскоре пришла и Алзира. Поглядев на избитого мужа, на испуганную дочь, на пистолет, который рассматривал Карлус, она твердо сказала:

- Я положу этому конец! Вот увидите!

Жозиас, желая разузнать все подробности о семейной жизни Ниси, с тем, чтобы понять, с кого теперь ему тянуть денежки, отправился в особняк к Тиане.

Увидев Жозиаса, Тиана почувствовала себя на седьмом небе. Она не сомневалась, что любовник, наконец, вернулся за ней. Значит, он всерьез любил ее, раз вернулся даже с риском для собственной жизни. Теперь она корила себя за недостойные мысли, за упреки, обиды и была готова на любые жертвы ради того, кто доказать свою привязанность и любовь.

Жозиас усмехался про себя, глядя, как Тиана летает по кухне, готовя ему поесть, как сидела напротив и, преданно глядя в глаза, слушала каждое его слово.

Между прочим он поинтересовался и судьбой Ниси. Тиана сочла это совершенно естественным, как-никак она - дочь, он — отец, но ничего утешительного сообщить не могла. Похоже, что Родригу и Ниси разводятся, и Ниси никогда больше не вернется в особняк, хотя и ждет от Родригу ребенка.

Это были ценные сведения, значит, Ниси все-таки могла стать для отца дойной коровкой — Родригу не оставит своего пацана подыхать на улице с голоду. Что ж, не зря он навестил Тиану: получил то, что хотел.

Глядя на осунувшееся лицо Жозиаса, Тиана жалела его.

— Может, тебе деньги нужны, возьми мое жалованье. Только что получила.

Жозиас снисходительно усмехнулся: что ему такое жалованье? Ему, который привык оставлять в ресторане не одно, а три-четыре жалованья за вечер! А есть у него есть и другие потребности, не только ресторан.

Но на ночь он с Тианой остался. Она была славная баба, и его тянуло к ней.

Сердце любящей женщины всегда вещун. Чем больше вглядывалась Тиана в лицо Жозиаса, тем отчетливее понимала, что он ведет нечистую, полную пороков жизнь. Значит... значит, и, его возвращение вполне может иметь и еще какую-то причину... Сердце Тианы заныло от дурного предчувствия.

- Знаешь, — неожиданно сказала она, — прежде чем что-нибудь тут натворить, подумай обо мне. Я — единственный человек, которому ты небезразличен.

И Жозиас понял, что это правда. Однако эта правда ничего не меняла в его жизни. Пока ему необходимо было купить пистолет. А для этого ему нужны были деньги. И эти деньги должна была дать ему Алзира. Потому что получить обратно от этой семейки пистолет после того, как он грозил им там всем убийством, вряд ли получится.

И Жозиас продолжал терроризировать Алзиру, навещал Тиану и приглядывал за домом Апаресиды, соображая, когда ему лучше осуществить задуманное.