Между тем Тереза пыталась получить от Новаэса сведения о фирмах, которые принадлежат ей. Однако Руй, дожидаясь со дня на день совсем иного известия, тянул время, всячески увиливая от разговора.

Тереза даже привлекла к разговорам с Руем Фреду, но и Фреду ничего не мог добиться от заупрямившегося банкира.

- Ты должна пригрозить ему пленкой, мама, — сообщил ей Бруну. — Должна сказать, что отдашь ее на телевидение, что покажешь Конраду, — одним словом, пусть все знают, что банкир Новаэс пытался убить свою жену.

Но Тереза пока не решалась на это сильнодействующее средство, ей все казалось, что она добьется своего и более мирным путем. Ей претили насильственные меры. По ее мнению, методом террора и шантажа действовали только преступники вроде бывшего мужа Алзиры, который буквально сживал со свету несчастных соседей. Тереза очень сочувствовала Ниси и рассказала об их страхах Клотильде. От Клотильды о возвращении Жозиаса узнал и Родригу.

Упоминание о лысом крепыше всколыхнуло в Родригу недобрые чувства. Он вспомнил слова Паулы о сговоре между этим преступником и Ниси. Об опасности, которая грозит его жизни. Но сейчас опасность грозила жизни его ребенка, потому что Ниси жила в ненормальной обстановке, и он стал опять появляться в доме Аугусту, уговаривая Ниси переехать в особняк. Когда бы он ни приехал, он видел Жулиу, который непременно вертелся неподалеку от его жены. Ревнивого Родригу это крайне раздражало. Еще и по этой причине

он страстно желал, чтобы Ниси уехала отсюда.

Но Ниси не поддавалась на уговоры. Как ни страшно ей было по временам в родительском доме, но здесь она чувствовала себя хозяйкой, здесь ее не унижали, не оскорбляли. Здесь к ней и ее будущему ребенку относятся с любовью. А Родригу? От Родригу она никогда не знала, чего ей ждать. Он мог выкинуть любой фортель, оправдать любой свой самый мерзкий поступок. С ним она теряла уверенность в себе, а без этой уверенности ей было невозможно. Словом, Ниси стояла как скала, и Родригу никак не мог ее сдвинуть

с места.

Алзира старалась изо всех сил, чтобы дочке дома жилось поспокойнее. Она пошла и заняла денег для Жозиаса у Горети. Горети убеждала Алзиру, что не стоит идти на поводу у Жозиаса — от него деньгами не откупишься.

— Я и сама знаю, что это не выход. Но мне кажется, я его нашла, вот увидишь! — отвечала Алзира.

И Горети, жалея Алзиру, дала ей в долг. А Ниси внезапно переменила решение. Ей приснился ночью сеньор Эдуарду Медейрус, который сказал: «Я прощаю тебе твою вину, девочка. Возвращайся обратно в особняк. Подумай о своем ребенке!»

Как все беременные, Ниси стала страшно суеверной. Проснувшись, она долго лежала и думала о своем сне. Сеньор Эдуарду стоял как живой у нее перед глазами, и его слова звучали у нее в ушах. Наконец, она решила, что это повеление свыше и она должна его слушаться. Тем более что сеньор Эдуарду наконец-то простил ей ее невольную вину.

Когда она сообщила о своем новом решении матери, та только вздохнула: у молодежи всегда семь пятниц на неделе, но удерживать не стала — уж очень тут им всем неспокойно.

Ниси заторопилась с переездом, предупредила по телефону Эстелу, которая очень обрадовалась, и попросила Жулиу помочь ей с вещами. Луис-Карлус в этот день поехал куда-то с очередным клиентом.

Вернувшийся домой Родригу с изумлением увидел, как Жулиу несет Ниси на руках на второй этаж. У него даже глаза округлились от изумления и негодования. Ну и ну! В его-то доме!

— Не сметь! Не позволю! — начал он кричать вместо приветствия.

— Твоя жена плохо себя почувствовала, — отвечал ему Жулиу. — А если ты в чем-то ее подозреваешь, дружище, то судишь по себе.

Ниси и вовсе ничего не сказала, почувствовав себя вновь обиженной, и, когда Родригу, опомнившись, пришел к ней, чтобы выразить ей свою радость, сухо бросила:

— Полагаю, тебе будет гораздо удобнее спать, гостиной.

Родригу тут же разозлился, подумал, что дыма без огня не бывает, что подозрения его возникли не на пустом месте, взял постель и отправился в гостиную.

Сокорру тут же сообщила Пауле о переменах в доме и о том, что сеньор Родригу ночует в гостиной.

Новость была кисло-сладкая. Но Паулу утешило, что Родригу так бешено ревнует Ниси к Жулиу. Она опять нашла слабое место, куда стоило нанести удар. Перед глазами у нее смутно забрезжила картина: Ниси и Жулиу обнимаются, лица у обоих радостные, счастливые. Она вспомнила пленку, которую когда-то украла у Бруну. Интересно, где теперь эта пленка? Хорошо бы отыскать ее и преподнести Родригу подарочек. Вот он бы обрадовался! Паула представила себе гневное лицо Родригу, позорное изгнание Ниси. Все опять

становилось возможным. Ничего еще не было потеряно.

Поглядев на разрумянившееся лицо дочери, Новаэс тут же сообразил, что Паула опять что-то задумала. Неужели она все еще не отказалась от мысли женить на себе Родригу? На этот раз он не одобрял упорства дочери.

Глава 35

Жулиу с грустью возвращался домой. Он не верил, что Ниси будет хорошо в этом богатом и таком недобром особняке с придирчивым и ревнивым мужем. «И что хорошего она в нем нашла?» — вновь и вновь задавал себе вопрос Жулиу. Его самого очень ранила ревность Элены, которая с тех пор, как Ниси вернулась домой, без конца с ним ссорилась. Сколько ни пытался он убедить Элену в своей любви, у него ничего не получалось. Элена не простила ему дружбы с Ниси. И считала, что они расстались. Хотя Жулиу все-таки надеялся,

что она еще одумается, еще вернется к нему.

Тем более что и Ниси теперь уехала. Двор их сейчас опустел. А может, и ему стоит куда-нибудь податься? Ничего у него здесь не ладится. Может, стоит расправить крылья и махнуть куда-нибудь подальше?..

Только еще предположив такую возможность, он уже другими глазами оглядел все вокруг, словно бы прощаясь с надоевшими домами и тесным пространством, которое мешали ему развернуться. Ревность тоже была тесным пространством, которое мешало развернуться любви.

Жулиу с удивлением подумал, что уже гораздо меньше тоскует по Элене. Мечта о неведомом мире словно бы смирила его с потерей. Проводив Ниси, он и с ней словно бы простился. Что-то новое просыпалось в его душе, какая-то готовность к переменам.

Занятый своими мыслями, Жулиу не обратил внимания на тень, что метнулась к кустам от дверей Апаресиды. Ниси не было, и он больше не нес постоянной караульной службы.

Жулиу уселся на порог гаража и, глядя в звездное небо, продолжал мечтать. Олавинью дожидался Жозиаса в лесной лачужке. Про себя он посмеивался: расчеты Новаэса не оправдались — Родригу не только не сбежал от Ниси, убоявшись тестя-каторжника, наоборот, вернул ее в особняк. И Ниси со страху не сникла. Так что Руй отправлял своего протеже обратно. И, как всегда, поручил и это дело Олавинью, попросил довезти подопечного до отдаленной железнодорожной станции.

Жозиас пришел много позже, чем должен был, и него явно пахло вином.

— Ну что, едем? — поинтересовался Олавинью.

— Да нет, не едем, — весело ответил Жозиас.

Клиент сделал контрпредложение и пообещал заплатить вдвое больше. Так что я думаю. И еще мне нужно возвратить кое-какие старые долги. Отъезд отменяется — доберусь, когда надумаю.

Олавинью сделал вывод, что у Жозиаса было от Новаэса и еще какое-то неведомое ему поручение. И осторожно продолжил разговор.

— Банкир Новаэс — человек щедрый, — сказал он. - Если он заинтересован в деле, то, наверное, согласится на большую сумму. Я думаю, имеет смысл с ним поторговаться.

— Вот и торгуйся, раз он выбрал тебя в посредники, - предложил каторжник.

— И поторгуюсь, — согласился Олавинью, у которого невольно заблестели глаза. Он сообразил, что слупить с Руя хоть сто тысяч, большую часть положит себе в карман, а меньшую отдаст этому проходимцу.

Жозиас, думая о чем-то своем, очевидно, приятном, молча сел в машину Олавинью, и они вернулись обратно в город.