— А ну марш отсюда и немедленно! — угрожающе рявкнул он. — Марш из моего дома, соглядатай!

— Я имею право навещать свою мать, — с достоинством ответил Бруну.

- Какой ты сын, ты — преступник! – Руй угрожающе двинулся к Бруну.

Тереза лежала неподвижно, но каких сил ей стоило так лежать!

— Пойдем, отец, нам лучше поговорить где-нибудь в другом месте, — предложил Бруну, и они вышли.

Тереза напряженно прислушивалась к бурной беседе за стеной. Потом захлопали двери, и все стихло. Вошел Руй и, пристально глядя на нее, успокаивающе сказал:

— Я покончил с негодяем, который пришел навредить тебе. Больше никогда он грозить тебе не будет. Я выкинул его в окно!

— Бруну! Что ты сделал с Бруну? — невольно вскрикнула Тереза и побежала в гостиную.

— Ага! Значит, с памятью у тебя все в порядке. Ты прекрасно узнаешь всех вокруг! Выходит, все это время ты врала мне и притворялась, — злобно проговорил Новаэс.

В первый миг Тереза застыла в ужасе — ее словно парализовало. Но осознав, что терять ей уже нечего, почувствовала такую ненависть к своему мучителю, что силы ее будто удвоились.

- Ты пытался убить меня в реанимации! Ты пытался убить меня в офисе! Думаю, что теперь ты не промахнешься! — говорила она, наступая на мужа.

Что за бред ты несешь, Тереза? Мне кажется, у тебя мания преследования. Может, тебя стоит отправить в психиатрическую больницу?

Тереза мгновенно замолчала. Она была в руках этого человека. И не имело смысла вызывать его гнев.

- Я слишком еще слаба, — сказала она. — Мне стоит лечь. - И она поторопилась вернуться в спальню: там хотя бы была иллюзорная защита — видеокамера.

Руй хмыкнул и вышел. Ему хотелось все как следует обдумать. Во всяком случае, обнаружив, что с памятью у нее все в порядке, Тереза сократила свои дни. Или ему выгоднее заставить ее разыгрывать беспамятство и дальше? Для начала он позвонил и отказался от услуг Фатимы.

В сумерках Тереза забылась сном. Руй тихонечко вошел в ее спальню, положил ей на лицо подушку и крепко прижал ее. Еще несколько секунд — и все будет кончено. Решение он принял. Тереза забилась на постели, и в эту минуту в спальню ворвался Бруну. Он отшвырнул отца в сторону и сбросил с лица Терезы подушку. Руй с яростью набросился на Бруну, и отец с сыном покатились по ковру. Руй сумел вышвырнуть Бруну за дверь и вернулся к Терезе. Но его встретил наставленный на него пистолет. Тереза поняла еще днем,

что борьба предстоит не на жизнь, а на смерть и положила себе под подушку пистолет, которым обзавелась давным-давно, пряча его в туалетном столике. Кнопку видеокамеры она благоразумно выключила.

Руй попятился. Вошедший в комнату Бруну мгновенно скрутил ему за спиной руки.

— Бери камеру, сынок, и немедленно уходим отсюда, - твердо сказала Тереза. — Свяжи ему руки, чтобы он не помешал, пока я переоденусь.

— И так не помешает! — ответил Бруну.

Буквально через пять минут из особняка Руя Новаэса вышли элегантная женщина средних лет и молодой человек.

— В полицию! — скомандовала Тереза.

В полицейском участке она потребовала связать ее с комиссаром Селсо, который несколько раз безуспешно приходил к ней в больницу, и дала ему свои показания.

— В тот день в офисе в меня стрелял мой муж.

Бруну ждал, что за этим последуют и другие, еще более сенсационные разоблачения. Но Тереза заполнила протокол, поставила свою подпись, распрощалась с комиссаром и вышла.

В ответ на недоуменный взгляд Бруну она сказала:

— Эту пленку береги как зеницу ока, сынок. Мы воспользуемся ею только в самом крайнем случае. Руй Новаэс хоть и подонок, но он еще и отец моих детей.

Апаресида встретила дочку и внука счастливой улыбкой — все были живы, больше ей ничего не было надо. Она напоила свою несчастную девочку успокаивающим отваром из трав и всю ночь просидела у ее постели, ловя каждый вздох. Что бы ни случилось дальше, пока ее дочь была в безопасности.

Оставшись один в своем особняке — Паула еще не вернулась из больницы после очередного раунда борьбы за Родригу, — Руй должен был признать, что на этот раз промахнулся. Мало того, что он упустил опасную свидетельницу, он дал ей в руки такой материал против себя, что свалит любого матерого зубра. На днях он уже подбирал человека, который мог бы решить для него эту проблему. Подбирал, но не подобрал.

Руй сидел, опустив голову на руки, глубоко задумавшись, и вдруг его осенило — Жозиас! Этот каторжник сидел на крючке у Руя после того, как продал ему сворованное у Ниси колье. Значит, он будет повиноваться беспрекословно и выполнит порученную работу как нельзя лучше. Это во-первых. Во-вторых, его появление не вызовет никаких подозрений у Терезы, которая наверняка вернулась в свой бедняцкий квартал. Зато испугаются Алзира, Ниси и все прочие. Пусть потрясутся, это тоже на пользу делу. Глядишь, Ниси

избавится от своего ублюдка, на радость Пауле. В-третьих, если он попадется в руки полиции, подозрения никак не коснутся его, Руя - маньяк-наркоман в потемках ошибся жертвой — вместо Алзиры убил Терезу — такова будет версия этой смерти. Руй знал, где найти Жозиаса, тот так и не трогался из маленького городка, где когда-то Руй через подставных лиц выкупил у него колье. Теперь Новаэс решил послать за ним Олавинью. Он не собирался посвящать его во все тонкости задуманного — просил отец, озабоченный

несчастной судьбой дочери, старался помочь ей разобраться с соперницей.

А когда Жозиас замочит Терезу, к делу окажется причастным и Олавинью, дав тем самым в руки Новаэса компрометирующий материал. Новаэсу было важно держать его под контролем, а то тот слишком расхорохорился. Контрольный пакет должен находиться у Руя, не стоит и заниматься политической карьерой Олавинью.

Единственный раз он выпустил контроль из рук, и Отавиу, отец Олавинью, его тут же надул.

Партия складывалась неплохо, улыбающийся Руй сидел и оттачивал будущие ходы. Он знал, что и Бруну, и Тереза теперь расслабятся и в ближайшие дни ничего не будут предпринимать.

Убегая, Тереза двигалась навстречу собственной гибели. Новаэс сделает все, чтобы она ждала ее за углом.

Глава 34

Новаэс не случайно искал способ прибрать к рукам Олавинью. В последнее время тот, по мнению банкира, слишком много возомнил о себе. Однако дело было в том, что Олавинью понял: Руй хочет использовать не только его, но и Элизинью. Для сына не было секретом, что его мать пристрастилась к горячительным напиткам, а значит, все меньше и меньше отвечала за свои поступки. Он и сам пытался выудить из нее все, что она знала о коде. Но если это сделал бы Руй, то он, Олавинью, остался бы ни при чем. Поэтому

Олавинью старался всячески настроить мать против Руя, надеясь, что первым узнает код. Если бы он получил доступ к средствам отца, то не стал бы ни с кем делиться. Впрочем, Руй мог бы рассчитывать на какую-то часть доходов в обмен на политическую карьеру Олавинью. Новаэс сумел разжечь его тщеславие, и он уже мыслил себя не иначе как крупным политическим деятелем. Его девизом стали слова: «Молодость к власти! Молодежь обновит Бразилию!»

Олавинью внимательно следил за ходом кампании против Руя, и его восхищала ловкость, с какой Новаэс преодолевал препятствия. Вместе с тем он сомневался, стоит ли ему в открытую связываться с банкиром и не испортит ли эта связь его будущее.

Словом, Олавинью от беспредельного восхищения банкиром Новаэсом перешел к сомнениям насчет той выгоды, которую сулит ему дружба с ним. Вместе с тем он прекрасно понимал, что лучшего учителя по части всевозможного лавирования и уловок ему не найти.

Настораживали Олавинью и еще некоторые факты, которым он старался и не мог найти объяснений. Дело в том, что Элена, как он узнал, получила уже два анонимных письма, в которых говорилось, что тот самый счет, доступ к которому так судорожно искал Олавинью, кто-то использовал за границей.

Тысячи предположений вертелись в голове Олавинью. Возможно, у отца была в Европе любовница, которой он оставил свой код. Или кто-то нашел к нему доступ раньше, чем он, Олавинью.