— С чего? А вот увидите! Я предлагаю разделить функции. Поделим данные, которые у нас имеются, между собой, и пусть каждый из нас займется точным выяснением их.

— Я согласен!

— Итак, — произнес Зотов, — я возьму себе загадку вашей каменной плиты и постараюсь узнать, что это за мост и что это за люди, которых он «съел». Произведем обмен. Вы возьмите загадку, на которую указывают найденные мною часы. Ведь это более легкая часть всей истории. У вас есть несколько дат, попробуйте их расшифровать. Мы встретимся с вами через несколько дней — и тогда посмотрим.

Так и сделали. Компаньоны расстались, и каждый занялся своим делом.

Виддуп в отчаянии вертел часы, найденные Зотовым.

— С чего начать? — думал он. — Ну вот дата — пятое мая 1931 года. Не начать ли с нее? В самом деле, нужно выяснить точно, что произошло в этот день.

И он направился в Исторический музей города Запорожья.

Он обратился к директору и объяснил ему цель своего посещения.

— Вам следовало это сделать с самого начала, — улыбаясь, заметил директор. — По крайней мере, дата, которая вас интересует, не вызывает никаких сомнений. Пойдемте, я вам покажу, чем замечателен день пятого мая тысяча девятьсот тридцать первого года.

Он повел Виддупа мимо просторных зал, в которых были выставлены экспонаты, относящиеся к различнейшим эпохам всего Запорожского края, и открыл перед ним двери, ведущие в отдел, посвященный специально истории Днепростроя.

Прямо перед глазами Виддупа, над большой стеклянной витриной, висела огромная надпись. Взглянув на нее, он отступил в изумлении.

— Так ведь это то, что мне нужно, — прошептал он.

Директор улыбнулся:

— Еще бы!

— Но как вы могли знать?

— Голубчик, да мы вовсе не сделали это ради вас. Эта надпись висит здесь бесконечно давно.

— Но это то же самое, то же самое, что на часах!

— Я это знал, — сказал директор.

Надпись, поразившая так Виддупа, буквально была следующая:

Пятое мая 1931 года.

Виддуп переводил глаза с циферблата найденных часов на надпись, украшавшую стену.

— Подойдите ближе, — сказал директор. — Вы увидите картину, связанную с этим днем.

В стеклянной витрине были выставлены фотографии и макеты. Все они изображали старый Днепр в его прежних естественных берегах, по краям которых нависли высокие дикие скалы, еще не тронутые человеческой рукой, еще не изуродованные разрушительным действием динамита.

— Теперь подойдите сюда, — пригласил директор. — Вот здесь, на этих фотографиях, вы видите приблизительно то, что было незадолго до затопления Днепра. Вот здесь уже сооружают плотину, здесь уже почти готовое здание гидроэлектростанции. Здесь вы видите рабочий город, выросший вокруг станции. Здесь — строящийся завод. Но Днепр еще лежит в своем старом русле и достигает в некоторых местах всего одной трети километра в ширину. Вы видите здесь по обеим сторонам его, на зеленых берегах, опустевшие селения. Их жители покинули насиженные места и перебрались выше, дальше от берега, спасаясь от ожидавшегося нашествия воды. Разумеется, Советское правительство уплатило им за то, что они потеряли, и помогло построиться на новых местах. Но в основном картина местности на этих фотографиях не изменилась. Днепр — в старом русле. И вот историческая дата пятого мая 1931 года. Именно в этот день Днепр покинул свое старое русло. Были впервые опущены щиты законченной плотины. Река оказалась прегражденной в своем течении, поднялась, расширилась и залила сотни километров земли. Вот что означает эта дата.

Итак, часы, которые нашел Зотов между ребрами скелета на дне Днепра, остановились в тот день, когда Днепр залил огромные пространства земли. Но значит именно этот день и был днем гибели владельца часов? Что это все значит? Отчего какой-то Фридрих Эрнестович Марк, по-видимому старик — ведь еще в 1907 году исполнилось сорокалетие его служения Кичкасской переправе— погиб в день величайшего торжества Днепростроя?

А директор между тем продолжал:

— Я могу дать вам возможность собственными глазами увидеть всю картину исторического разлития Днепра.

Да, да! — воскликнул Виддуп. — Ведь в прошлый раз, когда я был у вас, мне не удалось посмотреть ваш знаменитый кинофильм, о котором я так много слышал.

Директор провел его в небольшой зал, где время от времени демонстрировали для посетителей исторические кино-фильмы. Они уселись с Виддупом. Свет погас. Директор дал распоряжение, и через несколько минут на экране вспыхнула надпись:

ДНЕПРОСТРОЙ

Надпись погасла, и Виддуп прочел следующую:

МНОГИЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ БУРНЫЕ ПОРОГИ ПРЕГРАЖДАЛИ ТЕЧЕНИЕ ДНЕПРА.

Вдруг экран осветился, и раздался невообразимый рев бешеного водяного потока… С ужасающей быстротой несся Днепр меж двух скалистых берегов. Клочья пены летели над его поверхностью.

С ужасающей быстротой несся Днепр меж двух скалистых берегов. С опасностью для жизни людей проходили «дубы» — днепровские лодки — через пороги…

Из воды высовывались, напоминая окаменевшие морды чудовищ, громадные камни, о которые с диким воем разбивалась вода. С жалобным криком летали белые острокрылые чайки — единственные живые существа, которым были доступны каменные островки, поминутно заливаемые разъяренной стихией реки. Это была картина вековечной борьбы рвущейся на свободу воды и мешающих ей камней. Тысячелетиями длилась эта борьба, неизменно оканчивавшаяся в ничью, до той самой поры, когда человеческая воля, освобожденная Октябрьской революцией, обуздала и воды, и камни. Девять порогов один за другим прошли перед глазами Виддупа. Он видел старые «дубы» — огромные днепровские лодки, с опасностью для жизни людей проходившие через пороги. Собственно, «дубы» не проходили, а пролетали над ними. Здесь были бесполезны и весла, и даже руль. Чудовищное течение перебрасывало «дубы» через пороги и, если они не разбивались, то с уцелевшими людьми выходили на широкий простор Нижнего Днепра.

От необыкновенного шума у Виддупа с непривычки разболелась голова. Он вздохнул, наконец, свободно, когда фильм покончил с порогами, и в зале вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь стрекотанием ленты в аппарате.

Виддуп читал надпись:

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ ПОСТАВИЛА ПЕРЕД ТРУДЯЩИМИСЯ СССР ЗАДАЧУ МАКСИМАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ СИЛ СТРАНЫ ДЛЯ ПОСТРОЕНИЯ СОЦИАЛИЗМА. НЕИСЧИСЛИМЫЕ ЗАПАСЫ ЭНЕРГИИ РАСТРАЧИВАЛИСЬ ВПУСТУЮ ДНЕПРОВСКИМИ ПОРОГАМИ. НАКАНУНЕ ПЕРВОГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ ТРУДЯЩИЕСЯ РЕСПУБЛИКИ ПРИСТУПИЛИ К ПОДЧИНЕНИЮ ДНЕПРА ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ВОЛЕ.

Еще раньше, чем погасла надпись и осветился экран, Виддуп услышал мерный плеск пароходных колес, разбивавших спокойную воду.

Он не ошибся. Небольшой белый пароход поднимался вверх по течению Днепра. Виддуп увидел живописное селение, раскинувшееся на обоих берегах реки, которая ничем не была похожа на тот Днепр, который знал он. Река, шириной, примерно, до полуверсты, величественно текла между скалистыми берегами, разделяясь чуть ниже живописного селения на два рукава длинным вытянувшимся километров на пятнадцать островом, зеленым, почти пустынным, населенным несколькими колонистами. Белый пароход, шум колес которого слышал Виддуп, обогнул остров и подходил к селению, стоявшему выше его.

— Вы видите старый Кичкас, — пояснил директор на ухо своему гостю.

Когда пароход подошел к небольшой деревянной пристани, несколько выше ее открылся вид на мост, перекинутый с берега на берег в виде легкой арки.

Виддуп не выдержал.

— Мост! — воскликнул он, испугав директора. — Так в Кичкасе был мост?!

— Да, да, разве вы не знали?

Затаив дыхание, Виддуп вглядывался в картину.