Я ждал в укрытии.

Послышались приближавшиеся по невидимой дорожке легкие женские шаги. Мужчина, стоявший передо мной, наклонился вперед. Создавалось впечатление, что он будто опирался на туман. Женщину не было видно, но наконец я заметил неясные очертания фигуры. Мужчина быстро направился к ней. Два нечетких силуэта маячили в тумане, производя впечатление, что они его составляющее. С минуту стояла напряженная тишина. Наконец раздался мужской голос:

– Это револьвер, мышка. Только спокойно! Туман разносит любой звук. Отдай сумочку!

Женщина не издала ни единого звука. Я сделал шаг вперед и увидел туман, клубящийся над полями шляпы мужчины. Женщина стояла неподвижно. Ее дыхание сделалось слегка хриплым, оно напоминало мне звук напильника, трущегося по мягкому дереву.

– Крикни, – предложил мужчина. – Только крикни, и я тебя прихлопну.

Она не крикнула, даже не пошевелилась. А он сделал какое-то движение и сухо хихикнул.

– Послышался глухой щелчок открывающегося замка, мужчина отвернулся и прошел возле дерева, за которым я стоял. Отойдя на два-три шага, он снова хихикнул. Этот смех оживил мою память. Я вытащил из кармана трубку и сжал ее в руке, как револьвер.

– Как поживаешь, Лэнни, – тихо позвал я.

Мужчина остановился, словно пораженный громом и начал поднимать руки вверх.

– Не делай этого, Лэнни. Я ведь тебе не велел. Не двигайся, нето я тебя застрелю.

Мы стояли не двигаясь. Я, женщина на дорожке и Лэнни.

– Положи сумочку на землю, под ноги, Лэнни, – приказал я. – Медленно и осторожно.

Он наклонился. Я подскочил к нему и схватил его за шиворот в тот момент, когда он еще был в наклонном положении. Он выпрямился, тяжело дыша. В руках у него ничего не было.

– Ну, вот, – сказал я, вынимая у него из кармана револьвер. – В последнее время кто-нибудь постоянно дарит мне револьверы. Я уже так нагружен ими, что хожу согнувшись. А теперь убирайся!

Наше дыхание смешалось, а глаза приобрели выражение глаз двух котов, встретившихся на крыше. Я отошел назад.

– Лети к себе, Лэнни! И без обид. Не рассказывай об этом никому и я тоже не расскажу. Идет?

– Идет, – глухо ответил он.

Его поглотил туман. Некоторое время еще слышны были его шаги, потом все стихло. Я поднял сумочку, заглянул внутрь и направился к дорожке. Женщина все еще неподвижно стояла там, рукой без перчатки придерживая у шеи воротничок серой шубки, а на пальце у нее слабо поблескивал перстень. Она была без шляпы. Ее черные волосы, с пробором посередине, сливались с темнотой. Глаза тоже.

– Чистая работа, Марлоу. Значит, вы выступаете в роли моей личной охраны? – в ее голосе звучали хрипловатые нотки.

– Похоже на то, – ответил я. – Вот ваша сумка.

Она взяла ее.

– У вас здесь есть машина?

– Я приехала сюда с мужчиной, – улыбнулась она. – Но что делаете тут вы?

– Эдди Марз хотел поговорить со мной.

– Не знала, что вы с ним знакомы. Что он хотел от вас?

– Это я вам могу сказать. Он думал, что я ищу кое-кого, кто, по его мнению, сбежал с его женой.

– А вы ищете?

– Нет.

– В таком случае, зачем же вы приехали?

– Чтобы проверить, почему он думает, что я ищу кое-кого, кто, по его мнению, сбежал с его женой.

– Ну и проверили?

– Нет.

– Вы выдаете информацию как диктор – по капле, – сказала она. -Пожалуй, меня это не касается...

Даже если этот человек был моим мужем. Впрочем, я думала, что это дело вас не интересует.

– Люди постоянно напоминают мне о нем.

Она со злостью закусила губы. Казалось, инцидент с мужчиной в маске вообще не произвел на нее впечатления.

– Что ж, можете провести меня до гаража, – обронила она. – Я должна взглянуть на свой эскорт.

Мы пошли вдоль дорожки, обошли угол дома, миновали освещенный фасад и за следующим углом оказались на залитом светом дворике перед конюшнями. Как и в прошлые времена, он был вымощен булыжником и имел уклон в сторону находившегося посередине зарешеченного стока. Блестели машины, сторож в коричневой ливрее встал с табуретки и подошел к нам.

– Мой парень все еще не проспался? – вежливо спросила Вивиан.

– Боюсь, что да, миссис. Я укрыл его одеялом и открыл окно. Думаю, все в порядке. Он просто отдыхает.

Мы подошли к большому «кадиллаку». Сторож открыл заднюю дверцу. На широком заднем сиденьи лежал по уши заботливо укутанный в плед мужчина. Он спал с открытым ртом и храпел. Это был блондин крупного телосложения и было похоже, что выпить он может порядочно.

– Позвольте представить вам Ларри Кобба, – сказала Вивиан. – Мистер Кобб, мистер Марлоу.

Я кашлянул.

– Мистер Кобб – это и есть мой эскорт, – пояснила она. – Милейший парень, этот Кобб. Он исполняет все мои капризы. Вам надо увидеть его, когда он трезвый. Мне тоже. Вообще кому-нибудь надо увидеть его наконец, трезвым. Думаю, это стоило бы увековечить. Этот момент остался бы в истории навсегда, этот краткий, но незабываемый проблеск: трезвого Ларри Кобба.

– Ха! – сказал я.

– Я подумывала даже о том, чтобы выйти за него замуж, – продолжала Вивиан высоким напряженным голосом, словно лишь сейчас ощутила шок, вызванный нападением на нее. – Я была в депрессии и мне в голову не приходило ничего более забавного. У всех нас бывают такие периоды. Слишком много денег, знаете ли. Яхта, дом на Лонг-Айсленд, летняя резиденция в Нью-порте, весенняя на Бермудах... Повсюду какие-то виллы, тут и там, по всему свету, предназначенные, вероятно, лишь для того, чтобы поставить в них бутылку хорошего виски. А для Ларри Кобба хорошее виски весьма доступно.

– Ха! – снова отозвался я. – Есть у него какой-нибудь шофер, который отвез бы его домой?

– Не говорите «ха!». Это слишком вульгарно, – она посмотрела на меня, нахмурив брови. Сторож в ливрее ожесточенно жевал нижнюю губу. – Конечно, у него целый отряд шоферов. Вероятно, они каждое утро дефилируют перед гаражом: пуговицы сверкают, мундиры надраены, перчатки безупречно белы... Такой элегантности могут позавидовать и воспитанники военной академии в Вест-Пойнт.

– Ну хорошо, где же в таком случае, черт возьми, этот шофер? – вышел я из терпения.

– Сегодня вечером он приехал сам, – вмешался охранник в ливрее, словно оправдываясь. – Я могу позвонить ему домой и попросить прислать кого-нибудь, кто забрал бы его.

Вивиан повернулась к нему и одарила его такой улыбкой, словно он только что вручил ей бриллиантовую диадему.

– Это было бы прекрасно, – сказала она. – Вы можете это сделать? Я в самом деле не хотела бы, чтобы мистер Кобб умер вот так...

С открытым ртом. Кто-нибудь может подумать, что он умер от жажды.

– Так не подумаешь, если принюхаться к нему, миссис, – сказал человек в ливрее.

Она открыла сумочку, захватила горсть банкнот и подала ему.

– Я уверена, что вы займетесь им.

– Господи! – охнул сторож, вытаращив глаза. – Конечно, миссис, я все устрою.

– Меня зовут Риган, – сладким голосом представилась она. – Я миссис Риган. Вероятно, вы еще увидите меня тут. Вы работаете здесь недавно?

– Да, миссис, – его руки, в которых он комкал деньги, судорожно сжимались и разжимались.

– Вам наверняка понравится здесь, – сказала она и взяла меня под руку. – Поедем на вашей машине, Марлоу.

– Она стоит снаружи, на улице.

– Это не помеха, Марлоу, я обожаю небольшие прогулки в тумане. Встречаются такие интересные люди.

– Не говорите глупости, – невежливо отрезал я.

Она крепко сжала мою руку и вдруг начала дрожать. И судорожно держалась за меня все время, пока мы шли к машине. Когда мы, наконец, оказались в ней, она перестала трястись. Я поехал вниз по петлявшей среди деревьев дороге. Дорога вела к Казенс-бульвару, главной улице Лас-Олиндес. Мы ехали под старыми, мерцающими фонарями, пока не въехали в город. Теперь мы проезжали здания и словно вымершие магазины, миновали бензоколонку с лампой у входа и наконец увидели открытую аптеку.