Я едва не пропустил поворот, привычно устремившись к бассейну. Увы, сегодня мне пришлось свернуть значительно раньше.

- Доброго утра, аймэ Ларк, - поприветствовал меня тот, кто Слышит.

- Доброго, - мне предложили присесть, и я тут же рухнул в кресло. Небольшой Зал был залит светом. Как медом. Таким же золотым и мягким. И сладким. Но ничего доброго мне отчего-то не виделось.

- Вы знаете причину, по которой вас сегодня призвали? – я знал того, кто Слышит, с того момента, когда меня поселили в этом загоне. И всегда он казался мне… спокойным, уверенным, непоколебимым человеком средних лет. Бетой. Сегодня я впервые заметил что он постарел. И впервые заметил седину на его висках.

- Мне предлагается пройти мутацию, - кивнул я. – Вероятность того, что я буду омегой – приблизительно девяносто семь процентов. Мне исполнилось шестнадцать. Так что да, я понимаю.

Предписывается. Это будет вернее. Но… предлагается. Все тот же фантом права выбора, которого на самом деле нет.

- Верно, - кивнул тот, кто Слышит. Когда-то, как мне помнилось, его глаза были такими же, как травы за окном. Теперь в его глазах больше серебра. Тусклого и выцветшего. – Пришли образцы. Так что пробы назначены на сегодня.

- Я не закончил тесты, - чувство вины как-то вдруг нахлынуло, почти утопив меня. Несмотря на то, что я не лгал. И все-таки незаконченные тесты по астронавигации морально уничтожали меня. Будто я был не просто лгуном. Будто я был еще и вором.

- Я знаю, - кивнул тот, кто Слышит. – Но астронавигация тебе понадобится в будущем вряд ли.

Ты… заботливое. Такое отеческое. Он уже выбрал. За меня. По сути за меня выбрали все. Расписали мое будущее. И подчиниться ему мне было… невозможно.

- Простите, хэймэ, но решать все-таки мне. Чему и как учиться. Это единственный реальный выбор, который у меня есть, - показалось, или я прошипел это? И ведь не хотел срываться. Так вышло!

Тот, кто Слышит, вздохнул. Он и впрямь Услышал то, что я Сказал, чтоб мне провалиться!

- Хорошо, - согласно кивнул он.

Мне всегда казалось, что под свободной рубахой, которую он носил сколько себя помню, он прячет косу. Ничего подобного. Его волосы были до тошноты короткими, будто бета вообще не имеет пола. Будто у него нет никаких интересов и желаний. И никогда не было.

- Позвольте спросить, хэймэ, - каждое слово я цедил. Выталкивал. Вытаскивал из себя клещами, будто он был моим врагом.

- Спрашивай, - снова кивнул тот, кто Слышит, так и не двинувшись от окна.

- Сколько их?

Седые глаза устремились ко мне и прикипели к лицу. Будто я сказал что-то непристойное и грязное. Будто не имел права вообще о чем-либо говорить.

- Двенадцать, - обронил он.

Отлично… вступительных тестов в академию в этом году мне не видать как своих ушей без зеркала. И ведь ничего не сделаешь! Будто нарочно! Будто специально приурочили этот проклятый космосом выбор именно к подаче документов и вступительным тестам в Академию!

Мне может фантастически повезти, если моим окажется первый из тройки альф, назначенных мне. Если им окажется четвертый… могу проскочить. Если пятый – нет.

Никогда в своей жизни еще я не сожалел об этих девяноста семи процентах.

***

Я ненавижу стерильно-белый цвет. Он неестественен. И еще он угнетает. Так подавляюще на меня не действует даже осенний дождь и стального цвета небо. Свинцового, если быть точнее. Дождь рано или поздно – проходит, а небо в дождливый день имеет тысячу разных оттенков серого. Белый цвет комнаты – однороден и скучен.

Все, что мне остается делать – это лежать. Лежать неподвижно в ожидании боли, которая сопровождает мутацию. Я ведь упоминал, что я много, очень много читаю? Ну так вот, о мутациях я знаю все. Ну или почти все. То, что о них писали. Я прочел все основные исследования на эту тему. Конечно, я не генетик и даже не биолог. Но это не мешает мне помнить механизм.

Я не боюсь боли как таковой. Боль – естественна. Она позволяет нам узнать, что что-то в нашем организме вдруг начало функционировать не так. Что-то пошло не так, и теперь угрожает самой нашей жизни. Так что я считаю, что боль – это благо. Защитный механизм, данный нам от природы. Заметьте, от природы, а не от генетиков. Наверное, дай ученым волю, и они усовершенствуют расу так, что мы все поголовно станем изумительно-типичными красавцами, которые никогда не стареют, у которых ничего и никогда не болит. И которые умирают так, будто их вдруг выключили из сети.

По меркам остальных обитаемых миров – дарки не просто красивы. Дарки – совершенны. Идеально выверенные пропорции лица, тела. Продукт генной инженерии. Пусть и вынужденной. Наша история трагична, но вполне логична. Как и то, кем мы в конечном итоге стали.

По меркам расы я – крепкий середнячок. Красив. Не слишком правда высок. В моей группе – я имею в виду тех, с кем я нахожусь в одном поколении, и с кем проживаю в загоне территориально - есть и более привлекательные индивиды. Чуть более половины всех моих сопоколенцев – будущие альфы с вероятностью около шестидесяти процентов. Это немало, но половина из них останется бетами. И на них не станут давить так, как давят на будущих омег. И кто-то еще говорит о справедливости?

Мысленно я прокрутил в голове курс лекций по механике. Повторил ключевые задачи. Потом перешел к оптике. Потом к термодинамике. Потом к теории относительности… Мои мысли скакали с одного на другое, прыгали обезумевшими кузнечиками. В какой-то момент мне безумно захотелось спать, и я подчинился требованию собственного тела. Я проснулся, съел предоставленную мне порцию сбалансированного и витаминизированного пайка. Боли все не было.

Я повторил весь стандартный курс физики за первые сутки. На вторые сутки пошел курс ядерного синтеза и атомной физики. Туда же я отправил и курс астрономии, оставив тесты по астронавигации на ужин.

Третьи сутки начались так же: курс биологии и генетики, курс социологии и истории… И тоска, тоска, тоска! Я начинал все отчетливее понимать почему первые дети остаются в загонах до своего совершеннолетия. Потому что омеги, вынужденные дать жизнь в шестнадцать, не готовы к той ответственности, которую на них взваливают. Не готовы быть взрослыми, не готовы воспитывать детей. Я был более чем уверен, что и я буду не готов. А ведь мой ребенок не виноват. Как и я.

Великие духи космоса только и знают, до чего бы я додумался, если бы на пятые сутки меня не скрутило. Боль была яростной. Боль раздирала мое тело, свернувшись змеей внизу живота. Она будто пыталась прогрызть путь вовне, выползти из меня, вырваться на волю. Все, что я мог – лежать на полу, свернувшись в ком и дышать. Широко раскрытым ртом ловить ставший сухим и горьким воздух, такой безвкусный еще несколько часов назад.

Больно-больно-больно… сил на то, чтобы хотя бы заскулить, у меня не было. Я вообще мало что соображал в те несколько часов. Наверное, если бы избавлением от этой боли было немедленное рождение ребенка – я бы согласился, ни секунды об этом не задумываясь. Только альтернативного решения моей проблемы не было.

Наверное, мне было бы проще, сумей я собрать мозги в кучку и решить какое-нибудь архисложное интегральное уравнение. Но я не мог. Я совершенно ничего не мог. Только сходить с ума от боли, мало-помалу уплывая в благостное забытье.

Мое пробуждение можно было назвать приятным. Было темно. Тихонько пищало рядом. Ритмичный мерный писк монитора слежения. Стандартный медицинский бот-монитор. И я сейчас был подключен к нему.

Судя по голосам в палате - а то, что я нахожусь в палате, не вызывало у меня сомнений - было еще двое. И если я не ошибся – тот, кто Слышит, и наш офицер медслужбы. И ни один из них не был спокоен.

- …я бы предпочел другую новость, хэймэ Джотто, - это тот, кто Слышит. Новость? Другую? Что-то пошло не так и я остался бетой? Или свое сыграли те самые три невозможных процента, и я стал альфой?

- Сожалею, хэймэ Илас, но альфа покинул систему и не вернется по меньшей мере еще стандартный год. Вам известны правила Академии. Мальчик слишком талантлив, чтобы лишать его возможности учиться, - вина в голосе. Такая глубокая и искренняя. И еще обеспокоенность. Настоящая, не наигранная и не точно выверенная. Обычно я легко отличаю игру от настоящих эмоций. Хэймэ Джотто Ильмариэ было искренне жаль, что… мой альфа покинул систему и в настоящий момент поступил в Академию.