Я не сразу заставил себя успокоиться, но когда дыхание пришло в норму, а сердце перестало биться в груди, как бешеное, я вернулся на оставленное место и глубоко задумался. Омега. Ребенок. Ха. В перспективе через год. Есть ли повод волноваться и думать об этом сейчас? Ну, не считая любопытства – нет.
Я выдохнул и обмяк, сползая по пластику сидения. Руки снова затряслись, но это был, скорее, последний привет от вчерашней попойки. Вернее, мне хотелось так думать. Это не так било по самолюбию, чем мысль о том, что у меня ни к черту ни с нервами, ни с самоконтролем. Я с силой потер лицо и откинул голову на спинку, подставляясь под солнечные лучи. Тепло, хорошо, несмотря ни на что. У меня есть цель, вернее, даже несколько, так что… Я знаю, чего хочу и как этого добиться.
Моя жизнь – таки конченная стерва. С очень странным чувством юмора.
Следующий конверт из дома я получил спустя почти полторы недели, которые провел, будем откровенны, просто замечательно, но абсолютно бесполезно. Я сделал пару вылазок в город, успев его изучить вдоль и поперек, купил отцу пару открыток с закатом, наконец подстригся и изучил ассортимент, наверное, во всех окрестных барах и, в отличие от остальных первокурсников, не чувствовал себя слепым котенком. Я даже успел перезнакомиться с некоторыми преподавателями и разузнать о факультативах и возможности параллельно учиться на другом курсе. С последним меня «зарубили» сразу, но с «пилотных» курсов, пользуясь тем, что все равно тесты были одинаковые, и я набрал максимальное количество баллов а занятия еще не начались, я умудрился перевестись на «капитанские». Правда, дав себе самому обещание, что обязательно получу лицензию пилота хотя бы для того, чтобы точно знать, что требовать с экипажа.
Вот где-то между известием о том, что я таки могу называть себе будущим капитаном и началом третьей волны вступительных экзаменов, я и получил его. Второй конверт из дома с точно такой же печатью. В этот раз я не стал сбегать подальше, я просто открыл там, где его мне вручили. Долго пытался понять, что там написано, а потом согнулся пополам от смеха.
Мой омега сбежал. С планеты. Из Империи. Чтобы поступить в Академию. Не знаю, кто он, но этот тип мне уже нравился. Зато теперь никаких сомнений – мы совпадаем и никаких ошибок быть не могло.
Последние строчки я дочитывал уже сквозь выступившие от смеха слезы. Хэйвэн Ларк, омега-дарк, сдал все тесты, поступил на факультет пилотирования малых судов, и теперь тоже болтался где-то тут. Прелесть просто. Странно, что мне не прямой приказ поиметь его не дали, а просто встретиться.
Успокоился я не сразу, после стакана почти ледяной воды, зато голова наконец начала соображать. Пока никаких указаний, кроме как познакомиться и наладить контакт, не поступало, и это давало пищу для размышлений. Во-первых, как этот Хэйвэн вообще умудрился сбежать с Беты? Такие номера на нашей границе давно не проходят. У него было сопровождение? Но это верно только в случае, если омегу должны были везти ко мне, а первым письмом мне ясно дали понять, что год я могу не парить себе этим мозги. Значит, это отпадает. Хотя это и неважно сейчас. Гораздо больше вопросов у меня вызывает то, почему его не вернули назад. И почему мне дали приказ только познакомиться. Допустим, прошляпили и парень смог проскользнуть таможню и кордоны, но почему никто не прилетел за ним? Почему позволили сдавать тесты и поступить? И да, раз уж он все равно здесь, почему так скромно – всего лишь «навести мосты»? Я долго чесал в затылке, а потом решил, что парень просто должен быть гением. Это бы объяснило многое, но ответов на пару вопросов все равно не давало. Даже если он гений, в первую очередь он – омега. Или это нам обоим дали отсрочку?
Чувствуя, что еще немного – и мозг вскипит и забулькает, я сунул злополучное предписание в конверт и отправился взламывать базу данных городка. Должен же я знать, где мой омега обретается…
Хэйвен Ларк. Академия Объединенного звездного флота. Орбитальный корпус 12.
Меланхолия. Прежде об этом состоянии человеческой души я только читал. Оно не укладывалось в мое видение мироздания совершенно никак. Вероятно по той простой причине, что до сих пор я был начисто лишен какого бы то ни было чувства вины. Теперь же я сполна хлебнул его. Так, как не хлебал еще никогда в своей недолгой жизни.
Декаду я ходил сам не свой. Прятался по углам, будто хэймэ Санторио меня станет доставать из этих углов и непременно вернет на Бету. Или того хуже, у меня на глазах станет издеваться над хэймэ Ильмариэ. Ни первый, ни последний вариант развития событий меня совершенно не вдохновляли, так что я скрывался. Скрывался старательно и с задоринкой. Но, кажется, от самого себя.
Самым приятным местом для игры в прятки для меня оказалась смотровая вышка, длинным языком выдававшаяся далеко в сторону от орбитальной части академических корпусов. К вышке и орбитальным корпусам с учебного стартового поля курсировали челноки. Пять раз в сутки. Так что я приспособился улетать с первым челноком, а возвращаться с третьим.
На меня особо не обращали внимания. Пилотировали челноки старшекурсники под присмотром преподавателей, так что никакой угрозы жизни и здоровью остальных кадетов не было. Что касается моей особы, я всего только сидел в обзорном зале и читал. Иногда за завтраком, иногда просто так. Я находил странную притягательность в таком времяпровождении. Зрелище перемигивающихся огоньков далеких звезд и систем умиротворяли меня так же, как созерцание волнующегося серебристо-зеленого моря степных трав на Бете. Я мог часами наблюдать, как под ветром травинки, похожие на тонкие седые нити, сплетались в бесконечные ленты, и переливались под серым штормовым небом. Красиво, что аж дух захватывает.
Так же было и здесь: Черный провал в бесконечность. Где нет ни верха, ни низа, где направления так же абстрактны, как понятия добра и зла в масштабах вселенной.
Что есть добро? То, как со мной поступили – зло? Но ведь это спасало мою расу от вымирания? Но ведь могли же дарки пригласить на планету женщин? Рано или поздно, но мы оправились бы от последствий катастрофы. Добро или зло. Верх или низ. Ускорение или свободное падение?
Планета была подо мной. Охристый шар, совершенно не похожий на Бету. Бета с высоты – зелено-серебристый океан. Воды не слишком много. Не как на Старой Земле. У нас есть моря, но они – не мировой океан. Наша вода под поверхностью, в огромных естественных резервуарах. Наши дожди и грозы – почти сухие. И все-таки я люблю Бету. И скучаю по ней. Наверное, это в крови у дарков, любить свой мир, и не слишком радоваться нашему устрою.
Меланхолия. Я познал ее на вкус. Для меня она осела на языке горьковато-йодистым вкусом орехов и концентратом фруктового сока. И усталой улыбкой хэймэ Ильмариэ. Такой, какой она запечатлелась в моей памяти.
- Хэйвэн, - меня тронули за плечо. Роберт, стажер-пилот второго класса. Сегодня он вез меня сюда. Я пропустил спуск его первого номера Джереми, так что придется немного побледнеть. Джер спокойнее и не лихачит без необходимости. А необходимостью он считает инструктора Меделин Маркес. Роберт выпендривается всегда. Он со старых колоний, так что считает себя почти белой костью флота. Я не разубеждаю его. Зачем? На свете есть куча людей, да и ситуаций, которые с этим неблагодарным делом справятся куда лучше моего. – Ты летишь? Следующий челнок будет через четыре часа. Ты тут облучиться до зеленого сияния успеешь.
Напугал. Надо старательнее физикой заниматься. Те фильтры, которые стоят на всех обзорных экранах вышки, способны защищать меня даже в солнечный шторм. Так что никакого зеленого света.
У меня были дела. Даже не дела, так, делишки. К тому же, как сообщили в деканате, завтра должны прибыть мои соседи по комнате. Так что мне надлежало навести порядок, еще раз перебрать свои вещи, чтоб не оказалось, что мое исподнее лежит в ящике на другой половине комнаты.
