- Я и сам уже страху от него натерпелся. Но как удавить? Этот сам удавит, кого хочешь.

На его плечи опустилась завершающая деталь костюма – плащ – и он вышел в коридор.

Возле ворот неподвижно застыл человек в плаще, рядом с ним вытянулись по стойке смирно двое стражей. Когда Сомер подошёл, они отдали честь и вновь замерли, таращась то на него, то на прибывшего.

- Вы гонец? – с неудовольствием посмотрел на мужчину начальник тюрьмы, ему не нравились люди, соблюдающие инкогнито. Тот, негромко хмыкнув, стянул с головы капюшон и предоставил на обозрение чистое загорелое лицо. Капитан еле сдержался, чтобы не фыркнуть. Мальчишка, лет двадцать пять на вид, не больше.

- Я бы так не сказал, господин Сомер, - с ленцой ответил юноша, осматривая начальника тюрьмы с любопытством.– Моё имя Оген, я посол Его Величества Тильра фон Долла, короля Кандоры и вашего короля.

- Я в курсе, - сухо ответил Сомер, подумав, что перед ним очередной столичный хлыщ, которому вожжа под хвост попала явиться в тюрьму посмотреть на вечного. – С чем пожаловали?

Вместо ответа юноша протянул письмо, на котором даже в полумраке отлично виднелись печати короля и церкви. Начальник тюрьмы с недоверием принял конверт и открыл его, вчитавшись в вязь букв.

- Что?! – воскликнул комендант, в гневе смяв лист. – Что значит, утроить охрану? Здесь и так полторы сотни воинов на одного пленника, не считая новобранцев!

- Это не моё решение, а решение вашего короля и главы церкви, вы же не станете им перечить?

- Но… – растерялся Сомер, не зная, что сказать. – Но… но это невозможно, на всех не хватит места и тем более, если бы присылали готовых бойцов, так нет, всё крестьянские парни, что не знают, с какого конца за меч браться!

- Не моя проблема, - сощурился на мгновение юноша, но тут же позволил себе улыбнуться уголками губ. – Впрочем, если вы покажете мне, насколько хорошо охраняется пленник и сумеете доказать, что он не сможет выбраться отсюда ни под каким предлогом, я вернусь в столицу и доложу об этом королю. Уверен, он останется доволен и не станет далее требовать увеличения охраны.

- Отлично, - мгновенно скис капитан, ему под страхом смерти запрещалось проводить в колодец посторонних. Гонец понимающе кивнул и сунул руку в карман, спустя мгновение вытянул триграмму. Символ качнулся на цепочке, блеснул металлом и исчез в складках одежды. – Так вы представитель Ордена Карателей?

- Верно, отряд Озера, если быть точным.

Капитан кивнул, глядя на парня по-новому, и пригласил его пройти к колодцу. Они подошли к краю, опёршись на тонкий металлический заборчик, посланник заглянул вниз, где находилась площадка, очерченная пропастью. В центре стоял на коленях мужчина, его лицо и фигуру скрывала черепица металла, призванная сковать его и не допустить даже малейшего движения. На запястьях крепились толстые кольца цепей, кожа там была содрана, появились синяки, кровь капала на камень, где уже собралась приличная лужица. Другие концы цепей были спущены в пропасть вместе с прикреплёнными к ним каменными глыбами.

- Ну, вот, скреплён, лучше не бывает, - рассмеялся Сомер, когда они спускались по длинной закрученной лестнице. – Там у нас отряды арбалетчиков, сотня. Могут нашпиговать его, как кусок мяса в любой момент, пусть только шевельнётся. Чуть ниже мечники и алебардщики, в случае, если пленник вырвется, его задержат.

- Неплохо, - отозвался Оген, покручивая в пальцах тонкую металлическую палочку, похожую на зубочистку. Комендант тюрьмы по-дружески хлопнул его по спине и пошёл дальше, не заметив, как палочка полетела вниз.

***

Наступил очередной день, который пройдет в точности, как все до него. Иногда кажется, тюрьма и сама уже устала от однообразия, ей хочется изменить плавное течение жизни и броситься в бурные потоки непредсказуемости. Но изо дня в день она продолжает свою работу, не пытаясь изменить старым правилам. Может, она боится это сделать, видя, что происходит с теми, кто нарушает законы?

А что же происходит? Я снова начинаю разлагаться, моё сознание, ещё не восстановившее силы после атак безумия, вновь начинает покоряться ему.

Темнота сжимается, стремясь отрезать меня от света. Я хочу закричать, но молчу, потому что знаю: мой крик не пробьётся к свету. Темнота смеётся надо мной. Я знаю, ей нравится наблюдать за моими мучениями. Ей нравится то, что она видит, что чувствует. Мой страх. Он почти осязаем. Я не могу преодолеть его и сжимаюсь в комок в глупой попытке ускользнуть. Кажется, что моё тело и разум существуют по отдельности. Впрочем, меня это вполне устраивает, и я даже рад, что не воспринимаю окружающий мир и не могу прочувствовать всё, что происходит.

Без Искры я не более чем человек, и осознавать это противно. Сейчас я ничем не отличаюсь от тех, кто убил мою семью и заклеймил меня преступником. Хотя нет, всё же отличаюсь. У меня осталась память, и я часто возвращаюсь в прошлое, в те времена, когда я был свободным. Уютные дорожки академии, которые с наступлением весны покрывались лепестками яблонь, и мир вокруг укутывался в бело-розовую вуаль. Тепло комнаты и спокойствие вечера, когда мы большой компанией сидели у камина. Уроки, детские проделки, шелест страниц и грозные покрикивания преподавателей. Громада цитадели, смех и мечты о блестящем будущем. Стены Лигии, привычные перелёты лестниц и приветливые лица. И мой господин…

Ещё никогда я не ощущал подобной пустоты. Ни боли, ни страха, ни грусти, на глазах ни одной слезинки. Мне уже не мерещилось, что я куда-то падаю, не мучили кошмары о допросах. Хотелось лишь выть, подобно раненному зверю, только бы не дать бездне отчаяния поглотить меня. Казалось, всё, что когда-то было во мне - мысли, чувства, эмоции - внезапно исчезло, будто кто-то забрал их в качестве трофея. И теперь Жан-Клода Перинье больше не существует, а на моём месте сжимается от невыносимой дрожи и боли жалкая тень. Всё, что осталось.

Я поднял голову и нерешительно приоткрыл веки. В глаза ударил свет, хоть он и был тусклым, я не был готов к этому и зажмурился. Как же хотелось верить, что я сейчас нахожусь в одной из комнат дворца и очень скоро, проснувшись, увижу знакомые потолки, приоткрытое окно и фигуру короля. Реальность, как сильной пощёчиной, вернула к себе. Что-то едва заметно коснулось моего плеча, и я замер. Неужели я ошибся, и стены нашли способ дотянуться до меня? Что коснулось моего плеча?! Я резко повернул голову и уставился на металлическую палочку. Покачнувшись, она со звоном упала на камни. Она безобидна.

Борясь с онемением, я согнул руку в локте и ухватил палочку. Я буду бороться, во мне осталось желание свободы. Кусочек металла заскользила пальцах, но мне удалось удержать её. Замок на цепях оказался слишком большим - такие можно вскрыть даже мечом. Цепь скользнула вниз, утягиваемая камнем, меня потянуло к пропасти, но это и спасло - туда, где я находился, в камень вонзились болты и прочертили дорожку за мной. Несколько секунд, пока стрелки перезаряжали арбалеты, и вторая цепь исчезла в темноте извивающейся змеёй. Металлические пластины не давали двигаться, но и защищали от ударов, спина мгновенно превратилась в один большой синяк.

Схватившись за ошейник я рывком сломал его. Хотелось засмеяться, чувствуя, как Искра выглядывает из глубин души, заполняет собой пустоту, но времени не было – я должен выбраться.

***

Громкий стук камня о камень, напомнивший Сомеру лавину, свидетелем которой он стал во время путешествия через перевал, отвлёк их от разговора. Подойдя к перегородке, капитан наклонился, его глаза расширились в удивлении. Какое-то время в голове было пусто, он просто внимательно смотрел, как узник спешно раскрывает второй замок, пока его не утянуло в пропасть.

- Тревога! – крик разнёсся по колодцу и эхом скрылся в коридорах, оповещая об опасности.

Свистнули арбалетные болты, пленник метнулся в темноту пропасти и ненадолго его потеряли из виду. Перед людьми было привычное кольцо бездны, опоясывающее клетку-остров. Заключённого заметили не сразу, один из мечников ткнул пальцем в тень, пробирающуюся по отвесной стене. Арбалетчики подбежали к краю колодца, прицелились, и болты, словно стая птиц, понеслись вниз, готовые пронзить жертву. Спустя несколько минут беспрерывного обстрела цель так и не была поражена. Пленник полз по стене, перепрыгивая отдельные её участки, иногда замирая на месте или сползая вниз, чтобы уйти от кусочков металла, несущих в себе смерть.