— Нет, чтобы как нормальное человеческое существо поесть — жрёшь всякую дрянь. В этом вы с этим кретином похожи. Как только высохнешь — Асмодей отвезёт тебя домой. Никаких отказов не принимается, девочка. Чтоб ноги твоей здесь не было утром, ясно? — Заган недобро смотрел на меня сверху вниз. Я старательно закивала, показывая, что согласна с его пожеланиями на все сто процентов и препятствовать их исполнению не собираюсь никоим обозом.

Он вздохнул, понимая, что как бы я не была с ним согласна, все его планы и мечты всё пойдут прахом. Разумеется, исключительно, как он считает, по моей вине.

Марбас остался в резиденции короля, вместе с Велиалом. Седит вместо него сопровождал нас, молча сидя на заднем сидении Porsche Станиславского. Из динамиков доносилась тихая музыка, от которой клонило в сон. На часах было четыре утра.

Библиотекарь потягивал свежесваренный кофе и расслабленно вёл машину по направлению к школе и общежитию. Меня, зевающую, заботливо завернули в плед, найденный в одном из кресел номера, и усадили на переднее сидение.

— Велиал же поправится? — неожиданно поинтересовалась я. Роберт, всё ещё не вернувший себе более привычный мне возраст, удивлённо посмотрел на меня.

— А почему не должен? — поинтересовался он, отпивая из одноразового стаканчика.

— Я волнуюсь за него. Думаю, если Заган не прибил меня на месте, то ему ничего не угрожает, — я рассмеялась. — Знаешь, я вспомнила, что тогда… Когда Чарли использовал заклятие, Велиал назвал меня именем… — запнулась и покосилась на Седита. Тот демонстративно смотрел в окно, то ли делая вид, что ему не интересен разговор, то ли и вправду не слушал. — Он назвал меня Набериусом.

Асмодей вздрогнул и бросил на меня растерянный взгляд.

— Нозоми, я думаю, что… Велиал испугался за тебя. Набериус, как-никак, умер у него на руках от похожего заклятия. Знаешь, что бы ни говорили, но падшие всё же похожи на людей, и кто знает, какие демоны живут в голове самого Велиала, и что они ему шепчут в моменты, когда он наиболее уязвим для них.

— Демоны?

— Называй это как хочешь, но страхи есть у каждого. Люди называют это внутренними демонами. Страх бедности, страх голода, страх одиночества, страх слабости… Сколько их разных, этих фобий? Нет на свете существа, кому неведом хоть какой-то страх. Думаю, что даже Богу есть чего бояться.

— Да, — подал голос с заднего сидения ассасин. — Уж поверь, Отец очень боится забвения. Чем ты величественнее, тем более звенящая тишина возникает вокруг тебя потом, когда о тебе забывают. И что самое страшное в этом — эта тишина с тобой уже навсегда, потому что как бы ты не кричал — тебя никто не услышит.

— Разве это не то же самое, что смерть? — я поёжилась, забывая на мгновение, что рядом со мной сидят те, кто доказывает своим существованием наличие и Рая и Ада, а значит, бывают вещи куда страшнее смерти.

— Как ты представляешь смерть того, кто создал мироздание? — хмыкнул Седит. — Умрёт он — умрёт всё остальное. Хотя, кто знает, быть может, мы сами себя прикончим раньше времени. Зачем ждать так долго?

— Действительно, зачем ждать, — улыбнулся на ворчание наёмника Асмодей. — Нозоми, страх — это естественно. Седит наверняка тоже чего-то да боится.

— Растолстеть, — безразличным голосом отозвался тот, но я всё равно захихикала.

— Серьёзно? — библиотекарь аж развернулся, словно за платком было видно выражение лица ассасина.

— Вполне возможно, — пожал плечами тот, отворачиваясь к окну.

— Видишь. У каждого свои тараканы, и это в какой-то степени прекрасно, — рассмеялся Асмодей.

Я улыбалась глядя на Седита. Он хоть и казался опасным и мрачным, но, видимо, какое-то чувство юмора у него было. Пусть даже я не видела его лица, он мне нравился. Пожалуй, пока что он явно адекватнее своего начальника. Интересно даже, почему ассасинами руководит именно он, а не спокойный, я бы сказала, холодно мыслящий Седит?

— Вы приехали, — неожиданно сказал ассасин и растворился в воздухе, едва на него упала тень дерева, мимо которого мы проезжали. Лишь более тёмное пятно метнулось к газонам.

Мы действительно оказались у ворот школы. Я ещё раз окинула взглядом платье, в котором шла в клуб. Вроде чистое и целое, что никаких вопросов вызвать не должно было.

— Осталось незамеченными проскользнуть в общежитие, — вздохнул Роберт, возвращая морок, потирая затылок и заглушая двигатель. — Что ж. Самое время молиться кому угодно, потому что у нас проблемы, Нозоми.

Я расстегнула ремень безопасности, открыла дверь машины и вышла на холодный свежий воздух, придерживая плед. Анна ждала меня у ворот.

И почему я не удивлена тому, что сестра решила не откладывать серьёзный, по её мнению, разговор в долгий ящик?

Комментарий к Глава 9. Ирония доверия * – имеется введу песня Neighbourhood –“The Sweater Weather”

– текст из песни “Decency Defied” группы Cannibal Corpse.

– песня из рекламы McDonalds 1980 года, имеющая аналог в России.

====== Глава 10. Яблоко раздора ======

«ибо Им создано все, что на небесах и что на земле,

видимое и невидимое: престолы ли, господства ли,

начальства ли, власти ли, — все Им

и для Него создано;»

‭‭К Колоссянам‬ ‭1:16‬‬‬‬‬‬‬

Асмодей потянулся на задние сидения за тростью и вышел следом, виновато улыбаясь моей сестре. Та смерила нас тяжёлым взглядом, не хуже Загана. Поджав губы, шумно выдохнула и нервно дёрнула плечом.

Я ещё раз настороженно окинула его взглядом. Он привёл себя в порядок ещё во время моего разговора с Велиалом. Теперь, о произошедшем со мной, о том, что я расцарапала его едва ли ни с ног до головы, о стычке с Седитом, остались лишь воспоминания. Действительно, одет библиотекарь был достаточно свежо: ни пятен крови, ни ссадин. Не придерёшься, если не считать уставшего выражения лица. Кофе ему явно не помог. Но людям свойственно уставать, поэтому в ранний час вопросов это не вызывало.

— Прекрасно, просто прекрасно! — комментировала она каждое наше движение. — И с каких пор вы стали не разлей вода? М? Нозоми? Если честно, я ожидала увидеть вездесущего Марка, а не Станиславского.

— Анна, это долгая история. Может, перенесём на утро беседу? — выдохнула я, впрочем, понимая, что вряд ли получится избежать разговора сейчас.

— Уже утро, если ты не заметила, — отозвалась Анна на моё предложение.

— Самое тёмное время — перед рассветом, — пробормотал едва слышно Асмодей. Я уж подумала, что он решил сбежать, как обычно это делает, в случае, если начинается выяснение отношений кого-либо из его окружения, но библиотекарь остался, опёрся на трость и снова добродушно улыбнулся, глядя на неё поверх очков. — Мисс, позвольте вам объяснить всё, как есть, и ничего от вас не утаивая.

Сестра раздражённо фыркнула.

— Но мне кажется, стоять на улице в четыре часа утра — немного неподходящее занятие для юных девушек, — продолжил демон, но она снова фыркнула, давая понять, что не сдвинется с места, на что Асмодей согласно кивнул: — Хорошо. Будь по-вашему. Анна, понимаете ли…

— Нет, не понимаю! — взорвалась сестра. К счастью, она едва повысила голос, но в итоге все же заменила громкость на жестикуляцию. Мне показалось, что если бы она была к нам чуть ближе, то точно бы покалечила меня или библиотекаря. — Не понимаю я, Станиславский! Какого дьявола Нозоми вдруг оказалась не в «Обезьяннике», а у вашего брата? Какого дьявола Марк так вьётся вокруг неё? Вы вообще в курсе, что он натворил?! Его девки и Алекс… Они…

— Тише, Анна, тише, — Асмодей сорвался с места, протянув мне трость, и, подойдя к моей сестре, положил руки ей на плечи, заставляя разрыдаться в голос. Вместо того, чтобы оттолкнуть от себя падшего, сестра обняла его и продолжила что-то говорить, но за потоком слёз сказанное разобрать было невозможно. — Я понимаю, что он оболтус, я совершенно с вами согласен. Он ужасное создание, — кивал мужчина, хоть и не решался обнять её в ответ. — Да, я передам ему. Именно так и передам.