Тётя отправила меня переодеваться, убедившись, что в обработке ссадин я не нуждаюсь. Страшно представить, как бы она ругалась на Марбаса, найдись у меня хоть одна царапина. Я ясно понимала, что она терпит его лишь по заверению Станиславского — Марк никого не тронет. Видимо, обещание не распространялось на библиотекаря, потому что тётя отнеслась к драке скептически, решив, что Станиславский взрослый, и раз иначе было нельзя поступить, то так тому и быть.

— Мальчикам иногда надо выпустить пар, — подмигнула она библиотекарю, в очередной раз ловя его хмурый взгляд в ответ.

Я быстро приняла душ на втором этаже и переоделась. Сменной обуви у меня не было, за что я получила выговор от Маргарет, и ещё ей не понравилось, что я вместо ещё одних джинс взяла шорты. Сменная футболка была на несколько размеров больше, чем полагалось, от чего их совсем не было видно.

Когда я спустилась на первый этаж, Марбас и Асмодей уже привели себя в порядок и так же переоделись. На правой руке библиотекаря красовалась белоснежная бинтовая повязка. На мой вопрос, откуда у него новые очки, тот ответил, что всегда носит с собой запасные. Падшие сидели практически друг напротив друга, но демонстративно смотрели в разные стороны.

За ужином я разговаривала с тётей о всевозможных вещах, а Анна щебетала с Алексом. Падшие между собой не перекинулись ни словом. А после, отблагодарив Маргарет, и вовсе вместе ушли наверх.

Я помогла тёте с грязной посудой и отправилась на поиски демонов. Анна с Алексом расположились на первом этаже у телевизора, тётя ушла к себе в комнату, намереваясь почитать и объявив, чтобы, самое крайнее, в час ночи все уже спали. На втором этаже падших также не оказалось. Я уж было решила, что они прыгнули куда-нибудь, но потом приметила лестницу, ведущую на чердак. Не особо веря, что они выбрали такое странное место для времяпровождения, я всё же решила заглянуть туда.

Крыша чердака оказалась низкая. Пол был устлан соломой, видимо, для утепления, а по бокам стояли картонные коробки, забитые всяческим барахлом, которое уже не нужно хозяину, но выбросить жалко. А ещё на чердаке было темно: ни одной лампочки.

— Господин Станиславский, — тихонько спросила в темноту. — Вы тут?

— Тут он, — отозвался Марбас, на секунду удостоив меня взглядом красных глаз, по всей видимости, указывал своё местонахождение. — Чего тебе?

— Я пришла поговорить, — я залезла на чердак окончательно и теперь аккуратно, прощупывая перед собой пол, шаг за шагом пробиралась в сторону падших.

Щёлкнул выключатель, и Асмодея осветило небольшим фонарём, таким, которые используются в походах для палаток. Оказалось, что он сидел несколько дальше Марбаса, и если тот выбрал какую-то закрытую коробку, то библиотекарь расположился прямо на полу, сложив ноги по-турецки.

— Может, перенесём на завтра, дитя? — устало предложил Станиславский, но я решительно покачала головой. — Не то чтобы я страдал прокрастинацией, но, кажется, что сегодня не лучший день для этой беседы.

— Чтобы вы при первой же возможности вычистили мне память и вообще не отвечали на мои вопросы? — не подумав, ляпнула я, от чего библиотекарь нахмурился и со злостью посмотрел на Марбаса, который был у меня уже за спиной.

— Что ты ей рассказал? — отрывисто спросил Асмодей.

Демон болезней хмыкнул:

— Не так уж и много, — отозвался тот. — Совсем ничего, по сути. Дал пищу для ума. Ты же знаешь, как бабы любят себя накручивать.

Библиотекарь устало закрыл лицо руками, приподняв пальцами оправу очков, от чего они съехали.

— Я тебя ненавижу, — услышала я его тихий уставший голос.

— Я тебя тоже. И даже больше, чем понедельники, — парировал Марбас, зашуршав чем-то из полумрака. Видимо, достал из кармана шоколадный батончик. — Ты взрослый мальчик, не надо бояться говорить правду.

Удивительно, как в него помещается столько еды? Ужин же был меньше часа назад.

— Не пытайтесь от меня отделаться, господин Станиславский, — вновь подала голос я. — Вы обещали рассказать мне всё. Мне надоело, что в моей жизни присутствуют такие как вы, но я ничего сделать с этим не могу. Вы не уйдёте, пока не закончите все ваши делишки — это я поняла. Тогда хотя бы не обманывайте меня.

— Я не обещал рассказать тебе всё-всё, дитя, — библиотекарь отнял руки от лица и посмотрел на меня. — И я не могу рассказать тебе всего, даже если бы хотел этого. Но ты ведь не отстанешь от меня? — я отрицательно покачала головой, от чего он вздохнул. — Тогда присаживайся.

Я решила взять с него пример и села рядом, на солому, показывая всем своим видом решительность. Асмодей безотрывно смотрел на меня поверх очков, едва заметно щурясь. После поправил их, хлопнул себя по коленям и прокашлялся.

— Услужи мне, будь добр, — обратился он снова к Марбасу. Тот что-то проворчал на тему, что делать ему нечего, кроме как свою энергию растрачивать на подобную ерунду, но всё же вытянул руку и щёлкнул пальцами. Мне почудилось, что сквозь меня прошла тёплая волна. Асмодей удовлетворено кивнул. — Теперь нам не помешают.

— Что это было? — мне почему-то стало немного не по себе.

— Печать безмолвия. Думаешь, его величество Велиал просто так позволяет себе громить мою гостиную? Король Заган давно наложил такие везде, где его величество бывает чаще всего: у меня, в библиотеке, в твоей комнате, — от упоминания последнего места я вздрогнула, но промолчала. — Нас никто не услышит, дитя. А если начнёт прислушиваться, то разговор будет совсем о другом. — Асмодей замолчал и продолжал смотреть на меня, видимо, ожидая, что я первая начну этот разговор.

Я выдохнула, стараясь успокоиться. За спиной послышался звук открывающейся газировки.

— Господин Станиславский, — наконец-то я нашла в себе силы для первого шага. — Марбас сказал, что вы манипулируете моими воспоминаниями.

— Громко сказано.

— Ой, ну не надо юлить, малыш, — расхохотался демон болезней. — Сколько раз ты это делал?

— Два.

— Два? — я чуть не подпрыгнула на месте. — Учтите, если я узнаю, что вы сделали что-то со мной…

— Успокойся. Ты всё ещё девственница. Я и не думал тебя насиловать и стирать память после, — насупился библиотекарь. — Просто ты всё время влезаешь туда, куда тебя не просят. Кто бы мог подумать, что ты, будучи такой тихоней, на деле окажешься той ещё пройдохой.

Я обернулась и с подозрением посмотрела на Марбаса, словно он должен был подтвердить или опровергнуть слова библиотекаря. Демон сидел в расслабленной позе, покачивая ногой и потягивая колу. Встретившись со мной взглядом, он подмигнул мне.

— И что же это было? Раз я теперь принадлежу Велиалу, как он… кхм… считает… И в курсе всего происходящего, что я узнала такого раньше?

— Марбас пытался тебя покалечить, например, — Асмодей снова недобро глянул на наёмника, тот противно захихикал. — До какого-то момента мне удавалось контролировать твоё восприятие всего, но потом всё вышло из-под контроля и ты… Ты увидела меня в истинном облике.

Он замолчал.

— И вы стёрли мне память? — уточнила я, не знаю зачем, хотя и так всё было ясно.

— И я стёр тебе память, — подтвердил Асмодей, глядя куда-то вправо, снова замолкая.

Я нервно скомкала солому под пальцами. Попыталась вспомнить хоть что-то из упомянутого, но не нашла ни одного даже намёка на это. Даже малейшего, как бы я ни старалась.

— Это был… первый раз? — я подняла глаза на демона.

Тот отрицательно покачал головой:

— Нет. Второй. Мы встречались с тобой раньше. Куда раньше, чем ты думаешь. И совершенно при других обстоятельствах.

Меня пробило на дрожь. Мурашки пробежали по спине. Асмодей, завидев мою неожиданно ненормальную реакцию, протянул руку и нежно дотронулся до моей щеки.

— Нозоми, — он впервые назвал меня по имени. В его голосе слышалась нежность и тревога. — Я думаю, тебе пора узнать всё. Но я не хотел, чтобы это произошло в подобном месте, и я не уверен, что ты сможешь это спокойно перенести. Давай обсудим это в другой раз, хорошо?