Он открыл было рот, чтобы совсем не показаться идиотом и выжать из себя банальное «привет», к примеру, но этот самый момент Бьюкенен Ти Джей Третий выбрал для того, чтобы сверзнуться с ближайшего сливового дерева прямо на плечи глупо улыбавшемуся хозяину.

— Баки, — зашипел Стив, чувствуя что толстовка близка к тому, чтобы уступить когтям питомца доступ к телу, но зверь, отбалансировав положение своего тела в пространстве, царственно спрыгнул на землю и заинтересованно уставился на вилявшего хвостом за забором пса так, что если его и можно было в чём упрекнуть, так только в бесстрашии.

— Привет, — наконец произнёс Джеймс, отмечая, что Стив, разгоряченный и смущенный, теперь казался ему ещё более притягательным. — Ремингтон? Восемьсот семидесятый? — он кивнул на отложенное ружьё, зацепившись за него взглядом, лишь бы хоть что-нибудь сказать, чтобы чёртова тишина не висела над ними.

— Да. То есть, нет. То есть, да, — перебрал варианты Роджерс, подняв руку в массирующем движении к плечу, чувствуя, что хмурокот всё-таки задел его за живое, — просто пневматика.

— Интересно, — задумчиво произнёс Джеймс, и Стив дернулся было к воротам, чтобы пропустить гостей, но из-за своего кота и явно выказывающей всю гамму дружелюбия собаки не был уверен, как правильно поступить.

Тем временем Баки в одно слитное движение взобрался на забор, решив проблему хозяина, и Роджерс распахнул сетчатую калитку, приглашая гостей, чувствуя, что ситуация похожа на какой-то маленький внутренний апокалипсис — он так упорно искал встречи с Барнсом, так много думал о нём, а теперь не знал, что сказать, растерявшись как мальчишка.

— Можно?

Вопрос выбил Стива из раздумий, но он так и не понял, о чём именно спрашивал Баки.

И лишь когда тот кивнул на оружие, бросил смущенно:

— Конечно. Да.

— Имитация, — взвешивая в руке ружьё, как будто бы с затаённой нежностью произнёс Барнс, — и не отличить практически, — добавил он, прицеливаясь навскидку в сторону пролеска, до которого бы пуля и не долетела толком, но рисковать не хотелось.

Он резко перевел дуло на примеченную единственную сиротливо висящую на шесте пивную банку, и от этого движения Стива взяла оторопь.

Хищно. Быстро. Профессионально. Точно выверено.

Все эти действия с оружием в руках Баки можно было бы даже назвать красивыми, если бы Роджерс не почувствовал, что перед ним сейчас тот, кто не раз и не два спускал курок.

Барнс почти кожей почувствовал, как напрягся рядом с ним Стивен. Он привычно опустил дуло вниз, бросил взгляд на гипнотизирующих друг друга притихших животных, засевших на разной высоте, и посмотрел на Роджерса, упрямо поджавшего губы.

— Могу научить тебя, — со смешком предложил он, предполагая, что его знакомый всё-таки далёк от армейских или охотничьих дел.

— А давай, — на выдохе ответил Стив, протягивая руку, чтобы ему передали ружьё.

Джеймс встал сзади, чуть направил его руки, немного надавливая на вздувшиеся от напряжения плечи.

Он слегка толкнул Роджерса ступнёй в голень, требуя чуть шире раздвинуть ноги, не смог удержаться, прижался к жесткой и неестественно прямой спине и наконец осознал, что перед ним, практически в его руках, совсем не гражданский, а настоящий профи, тело которого разве что не кричит о своём желании бросить пушку к чертям собачьим. На групповой терапии он часто слышал о таком.

— Давно? — тихо и понимающе спросил Джеймс, и ему показалось, что в этот момент ветер полностью стих, предоставив им возможность слышать даже самые мелкие шорохи и дыханье друг друга.

— Пять лет, — не опуская ружья, но закрыв при этом глаза, ответил Роджерс. — Ирак. Сто седьмой пехотный.

— Мммм… — нечленораздельно протянул на одной ноте Баки, выдохнул, вспоминая, каково это было одно время — учить других убивать — прислонился ещё ближе к корпусу Стива, словно став его продолжением и взяв его руки в свои, прицелившись в несчастную банку, сказал: — Давай вместе.

Роджерс выстрелил, не открывая глаз, и почувствовал, как чёртово напряжение с него как ветром сдуло, несмотря на практически полный штиль вокруг. Он даже не обратил внимания на то, попал ли или промазал, это казалось совсем не важным теперь.

— Баки, ты сливы любишь? — неожиданно сорвалось с губ Роджерса, отпустившего сомнение, когда Джеймс деликатно отстранился, убрал руки, сделал пару небольших шагов назад. — У меня есть пирог и компот. Ещё наливка и джем. Тоже сливовые.

Барнс, сбитый с толку обилием вариантов, не успел ответить, почувствовав вибрацию и услышав знакомую мелодию из своего кармана. Он согласно кивнул с улыбкой наконец развернувшемуся Стиву, прикладывая к уху телефон.

Letʼs be soldiers of love, soldiers of love | Давай будем солдатами любви,

Soldiers of love for life | Солдатами любви на всю жизнь.

Take my hand and never let go, never let go | Возьми мою руку и никогда не отпускай,

And letʼs be soldiers of love | И давай будем солдатами любви.

— Он позвонил, Джеймс! — почти завизжала в трубку Наташа, чего за ней Баки и припомнить не смог раньше, а Стив, вынужденно услышав чужие восторги, тепло улыбнулся, неубедительно сделав вид, что не подслушивает и совсем не заинтересован новостями от возможной девушки Барнса. Про себя он отметил, что не знает, стоит ли спрашивать, почему Наташа так к нему обратилась или почему упомянула имя Джеймс. — Даже трёх дней с нашего первого свидания не прошло! Он такой! Ты бы видел его! Нет, — взяла себя в руки на время Романова. — Лучше тебе его не видеть, а не то ещё уведёшь ненароком, — с весёлым смехом продолжила она.

Баки подумал, что такой счастливой он подругу не слышал и не видел никогда за время их знакомства.

И теперь уже Стив понял, как сам покраснел после последних слов и что точно не смог бы доказать, если бы Барнс прижал его к стенке, что не подслушал содержательную часть беседы, хоть и случайно. Он почувствовал невероятное облегчение, осознав, что звонившая Наташа явно для Баки является просто другом, а уж прямой намёк в шутке на сексуальную ориентацию Барнса был фактически зелёным коридором.

Баки распрощался с Наташей после пяти минут беспрерывных дифирамбов в сторону некого Сэма, льющихся из Романовой сплошным потоком, и прошёл вслед за Роджерсом в дом, где всё было достаточно аскетично и просто, если бы не оставленные тут и там карандашные наброски, в основном пейзажные.

Баки узнал на ближайших здешний сад, пруд с откормленными утками и здание школы, когда совсем рядом оказался Стив, передавший ему чашку чёрного кофе без сахара и пригласивший на кухню к пирогу.

Они болтали о какой-то ерунде, как тогда, в день первого знакомства, чувствуя, что между ними и их возможными чувствами друг к другу нет и не может быть никаких преград, особенно когда поделились, не углубляясь в детали, драматичными событиями из своего прошлого, рассказали забавные истории, случившиеся уже по возвращении, в новой мирной жизни, про своих зверей и понятное желание перебраться хотя бы на время в тихий уголок, чтобы привести в порядок собственные мысли и чувства, про первое имя, которым Баки и не помнил, когда представлялся последний раз, прикипев к сокращению, придуманному ещё в детстве младшей сестрёнкой, про боязнь нажать на курок…

Барнс усмехнулся, заметив, как Роджерс доложил в свой кофе ещё одну ложку сахара. Казалось бы такой весь спортивный и по собственным же словам даже занудный порой из-за пристрастия к здоровому образу жизни, но неисправимый сладкоежка.

Стив выглянул в окно, вспомнив об оставленных за дверью любимцах, Баки, поднявшись, подошел ближе, и не думая, что стоит остановиться, коснулся его губ мягко, слизывая оставшиеся над губой крошки пирога и каплю джема. Роджерс оторопел поначалу, но ответил тогда, когда Джеймс уже было посчитал верным отстраниться, решив, что поддаться спонтанному желанию было неправильным и чрезмерно поспешным.

Но Стив продолжил всё с большим рвением, перехватывая инициативу, сжимая пальцами кофту Баки, всё углубляя поцелуй, притираясь, вжимаясь всем телом.