- А потом? - инспектор расправил свою нечаянно смятую шляпу.

- Убийца тоже приехал на автомобиле, и, чтобы остаться незамеченным, оставил машину дальше по улице. Теперь, чтобы выехать назад и забрать тело Госсена, ему нужно было непременно убрать с дороги Митино такси, - Саша еще раз невольно взглянула на карту.

- Что ж, очень вероятно, так оно и было. Тогда, выходит, мсье Левицкий - случайная жертва, а мотивом преступления следует считать ту сумму, что была при Госсене.

- Да! Конечно же, причина в этих проклятых деньгах! Только вот что примечательно - грабитель заранее знал, где живет Госсен, и когда тот вернется домой с выигрышем. А ведь до вчерашнего дня мошенник целую неделю уже был вхож в общество "Народного дома". Видимо, он все это время только присматривался и выбирал себе партнеров для "главной игры". А вчера генерал... Господи, да его же убьют! Если этот упрямец по-прежнему будет молчать... - промолвила Саша и устало опустилась в кресло супруга.

* * *

Его превосходительство, не вставая с кресла, уперся взглядом в надоедливого посетителя. Паскаль Шеро положил на стол перед Николаем Федоровичем незапечатанный конверт и, коротко поклонившись, отступил назад.

- Что это значит? - раздраженно проронил генерал и вынул из конверта листы бумаги, исписанные ровным почерком Александры Михайловны.

- Вы меня очень обяжете, если прочтете письмо. Мадам Тауберг надеется... Впрочем, прочтите, окажите любезность, - необычный почтальон кивнул на доставленное послание.

- Присаживайтесь, не стойте столбом, - проворчал господин Лемме, сердито глянул на инспектора и надел очки.

  Милостивый Государь, Николай Федорович!

Желаю Вам здравствовать и спешу объяснить причину, заставившую меня написать к Вам. Однако прежде я бы желала увериться в том, что мое письмо будет Вами прочитано полностью и до конца. Обещайте мне это!

Сперва должна выразить свое сожаление о печальном итоге прошлой Вашей беседы с мсье Шеро. Полагаю, тогда ни Вы, ни ваш собеседник еще не были готовы к откровенному разговору о деле, коим и занимается господин инспектор криминальной полиции, а именно об убийстве нашего общего знакомого Дмитрия Николаевича Левицкого. Теперь же мсье Шеро сумел получить сведения, позволившие ему прийти к определенным и при том весьма обоснованным умозаключениям.

Нисколько не злоумышляя против Вас, инспектор смог разузнать о случае, происшедшем с Вами в 1916 году в Санкт-Петербурге и об участии в сём происшествии господина Джорджа Госсена или, если Вам угодно, Георга Госсенса. Сами обстоятельства той давнишней истории мало занимают мсье Шеро, однако, осведомленность об оных некоего известного Вам лица играет весьма важную роль в событиях прошлой ночи. Кроме того, прояснилась и картина случившегося. Господин инспектор полностью уверился в том, что главной целью убийцы был Джордж Госсен.

  Генерал оторвал взгляд от письма. Подступивший было привычный гнев неожиданно рассеялся - полицейский клевал носом в кресле напротив. Николай Федорович хмыкнул и снова принялся за чтение. Добравшись до конца, он бросил бумаги на стол, потом снова поднял и перечитал последнюю страницу, исписанную только наполовину.

  Ваша крайняя осведомленность в настоящем деле несомненна, в то время как мсье Шеро обладает лишь косвенными уликами, указывающими на личность убийцы. Таким образом, только посредством Вашего свидетельства возможно будет схватить убийцу, и, напротив, только Ваша смерть сообщит преступнику уверенность в своей неуязвимости.

Не считая себя вправе давать Вам советы, скажу лишь, что глубоко и искренне сожалею о смерти Дмитрия Николаевича. Что же до Вашей судьбы, то она теперь полностью находится в Ваших руках.

Засим разрешите попрощаться и пожелать Вам найти понимание со стороны господина инспектора.

С почтением к Вам, Александра Михайловна Тауберг

Марта двадцатого дня одна тысяча девятьсот двадцать шестого года.

* * *

Поезд опоздал почти на полчаса. Шофер, коренастый француз, все же дождался своих пассажиров, погрузил чемодан и недовольно хлопнул водительской дверцей. После нескольких минут тряски на ухабах тесных привокзальных улочек, машина покатила по бульвару Маджента. В окна врывался ветерок, а солнце приветливо улыбалось, мелькая среди веток зацветающих деревьев. Прорываясь гомоном воробьев сквозь привычный уличный шум, смешиваясь едва ощутимым легким и волнующим ароматом с пылью и запахом бензина, город захватывала весна. Ехали молча. Сашина рука лежала в холодной ладони мужа, а другой он накрыл ее сверху, будто опасаясь, что его спутница испугается его застывших пальцев.

Каждый раз, когда Антон возвращался домой, все вокруг становилось на свои места, в будущем наступала определенность, и любые беспокойства оказывались ничего незначащими. На сей раз было иначе.

Александра Михайловна представила, как, поднявшись по лестнице и войдя в квартиру, Антон, едва скинув пальто, обнимет ее, а отпустив из объятий, сразу примется рассказывать о своей поездке. И тогда уже она возьмет его за руку. Он поймет, Саша наверняка знала - он все поймет и без слов. Но тогда уже она не сможет молчать, сначала сбивчиво станет говорить о том, что Митю и еще одного иностранца по фамилии Госсен убил штабс-ротмистр Мирошников. О том, что Николай Федорович Лемме был заодно с этим Госсеном, когда, получив от карточного шулера деньги, дал тому рекомендацию в приличном обществе. Затем, под внимательным взглядом мужа Саша немного успокоится и примется по порядку рассказывать. О поведанной Саввой истории: про скандал с генералом в 1916 году, о том, насколько странным и неожиданным ей показалось внезапное примирение его превосходительства со своим обидчиком. Такое примирение было совершенно невозможным. О том, что неким невероятным образом только Валериан Семенович мог быть причиной тому примирению. О том, что сам штабс-ротмистр отрицал свое знакомство с Госсеном, но когда мсье Шеро упомянул о пребывании мошенника в Петербурге, жандарм отговорился тем, что, дескать, перед февральским переворотом охранному отделению не было дела до шпионов и аферистов. Между тем, господин Мирошников довольно прослужил в Петербурге, а инспектор не уточнял, в каком именно году Госсен попал под следствие.

Потом Александра Михайловна скажет, что его превосходительство, господин Лемме, в ту ночь остался жив лишь потому, что многие его видели ушедшим вместе с Мирошниковым. В этой ситуации таксисту невозможно было решиться еще на одно убийство. И наконец, Саша сообщит мужу о признании генерала, о том, что тот, как и было условлено, по телефону сообщил о выигрыше Госсена штабс-ротмистру и о том, что бывший жандарм якобы не собирался убивать шулера, а лишь претендовал на часть выигранных им денег. Об этом, уже со слов самого убийцы, ей рассказал мсье Шеро. Он рассказал ей, как Госсен тогда, в подъезде, вынул пистолет, а Мирошников ударил его ножом, и как Митя на свою беду прибежал на крик пассажира. Саша сможет все это повторить мужу, и голос ее не станет дрожать, ведь это будут не ее слова, это будут слова инспектора. Потом Антон обнимет ее, а Саша уткнется ему в плечо. Но нет, плакать она не станет, потому что ее муж вернулся домой, и теперь все будет хорошо, вот только...