- Зачем человеку, не умеющему пользоваться мечом, меч?
- Я предложила - они не отказались.
- Это все равно, что дать барану мандолину...
Она не ответила, просто пожала плечами, продолжая играться своими волосами. Мол, хочешь верь, хочешь не верь.
- Отсюда два дня до Осколка. И привезут они за эти два дня вместо хлеба да молока сухари да простоквашу. Какое-то бесполезно занятие, не находишь?
Я вдруг, не сдержавшись, фыркнул.
- И, знаешь, что-то я их не припоминаю в стенах Обители.
Бил наугад, не имея ни малейшего представления о действительности положения вещей, однако кое-что, так явно всплывшее перед глазами, позволяло мне это делать.
- Это они тебе наплели? - Спустя пары минут тягучего молчания откликнулась женщина, плотно сжав губы.
- Надеюсь, ты не думаешь, что я это все сам придумал?
- Балбесы! Лучше бы сразу признались, чем врать нелепицу, - кому! - орденцу! - Вспылила она, вскочив.
- Давай по порядку, - попросил я.
- Хочешь напрямую? Мародерствовали они там, вот что! Сорвались с места сами не свои, отпросились у меня на несколько дней, и вдруг спустя четыре дня заявились ко мне с полутрупом в телеге и повинной! Да если бы я знала изначально, куда они собираются, я бы сразу им их поникшие головы бы пооткрутила!
- Не сомневаюсь, - почему-то поверил я. Трудно не поверить, когда, странно, что еще не кипящая, женщина в истинном возмущении наматывает круги по комнате. Тут бы о себе позаботиться в первую очередь. - И много они там намародерствовали?
- Тебя вот привезли!
Она остыла так же быстро, как и завелась. Села мне под боком, ткнувшись плечом.
- Прости за резкий тон, - пробормотала она своим коленям. - Я не хотела тебя оскорбить и обидеть и... - Она тихонько шмыгнула. - Но не подумай, я рада, что они тебя привезли, и особенно рада, что ты оказался таким охочим до жизни. Любой другой бы даже не выдержал одного лишь пути... Но ты сильный, ты сумел. А я не имею права так говорить... Прости меня.
Я ничего ей не ответил. Лишь прижал к себе, слушая лепет ее оправданий.
Деревня выглядела пустынной. Словно только недавно покинутой. Крепкие саманные избы, в срок и с мастерством подлатываемые, хорошие изгороди и плетни, не рассохшиеся, без прорех, богатое дворовое хозяйство, преимущественно птичье, и прочая утварь. Все казалось умиротворенным, таким идеальным, но незаконченным. Не было людей.
Знакомая троица приветственно кивнула мне откуда-то с краю деревни. Чем они там занимались - хороший вопрос, потому как я был готов поставить на то, что ловили нечто в луже помоев. Ближе подходить я к ним не стал, завернув на вторую из двух улиц селения.
Нет, не то, чтобы жителей здесь не было - просто я их не видел. Но вот следов от них - полно. Пасущийся где-то на лугах скот, печной дым из труб, забытые на завалинках ведра, вывешиваемые на сушку вещи. Словно деревня полностью вымирает, исключая трех неизменных спасителей, при моем приближении. Почему они прячутся, сами ли этого желают или получили какие-то указания от хозяйки - неизвестно.
Я нервировал здесь всех, мешал им спокойно заниматься своими делами. Я это понимал, мельком наблюдая выглядывающие в мою сторону из окон силуэты. Это было необычно, хотя на правах гостя я не имел права тут что-то разнюхивать. Просто должен смириться с очередной странностью, и так натерпевшись их целую прорву от обворожительной Миражанны. Какая хозяйка, такое же у нее и владение: красивое и со странностями. Словно попал в какую-то неправильную сказку со своей чудачной королевой.
Тона, еще недавно задорно блестевшие на солнце, поблекли. Померкли, затухли, обесцветились. Словно испарились. Жизнь, бьющая ключом замерла, медленно но верно заболачиваясь в набежавшей вокруг лужице. Туч не было, как не было и тени, просто... Просто будто бы из ниоткуда на здоровую поляну начал наползать чужеродный сумрак.
- Что происходит?
- О чем ты, Мира?
- Ты стал каким-то другим... Что-то случилось?
Она призывно потерлась щекой об удерживаемую в своих ладошках мою руку. Я аккуратно ее высвободил.
- Нет, ничего не случилось.
- Тогда почему...
- Я пойду. Мне требуется немного пройтись.
Две женщины, не замечаемые мною ранее, полоскали белье в ручье неподалеку от деревеньки. Вот и еще две жительницы, которых мне удалось узреть. Не успели спрятаться перед моим приходом или просто я был невниматален?
На меня товарки не обращали ни малейшего внимания, перешептываясь о чем-то своем. Даже не смотрели в мою сторону, хотя я уверен, заметили. Лицо одной было настолько обыкновенное и незапоминащееся, что мгновенно выветрилось у меня из головы, стоило лишь только отвернуться. Но вот лица второй я так и не смог увидеть, как бы ни старался углядеть со своей позиции. То она оказывалась ко мне спиною, то вполоборота, но так, что голова была либо опущена либо отвернута в сторону. Передом она так ни разу и не повернулась.
- Не смотри на него с таким отвращением, это гранатовый сок.
- Я хочу апельсинового. - Упрямо повторил я.
- Попробуй этот, тебе должно понравиться!
- Нет, - брезгливо отодвинул я наполненный доверху стакан.
Ее плотно сжатые губы предательски дрожали.
- Пойми ты, ну нет апельсинового сока!
- Наверняка ты пытаешься меня обмануть, - пробурчал я себе под нос. Тихо, неразличимо, однако женщина каким-то шестым чувством меня услышала, вскочив из-за стола и бросившись прочь из комнаты.
- Что с тобою?
- Я не уверен, но мне кажется, что пьян, - пробормотал я, желая поскорее лечь куда-то, да хоть бы в этот самый угол, и преспокойно отключиться.
- Что это значит? - Брови ее хмурились, но тонко сжатые губы и пальцы, мнущие края платья, подрагивали.
- Крестьяне в деревне устроили какое-то празднество, меня угощали вином.
- Наглая ложь! - Воскликнула она, прижимая ладошку к губам.
- Вовсе нет, чистейсшая правда.
Она всхлипнула, но вдруг взяла себя в руки, надменно глянув на меня.
