- И все-таки он наш, мы его купили.
- Не волнует, мы его нашли. Он наш.
- Так мы его сюда и привезли! И привязали! Значит, наш!
- Хотите поспорить?
- Биться предлагаешь, что ли? Ну тя на...
- Наш.
- Так я ваш или наш? - Подал я наконец голос, едва удерживаясь от того, чтобы не хлопнуть себя по лбу от творившегося кругом театра абсурда.
- Замолкни!
- Хлопни пасть, пес!
Ну, хоть в чем-то они оказались одного мнения. Даже несколько зависть взяла за то, как они дружно ответили.
- Че ты кривишься? Порыдай мне еще тут.
Я старательно закусил губу, пытаясь во что бы то ни стало не последовать его двоякому предупреждению.
- Э-э, да ты че...
Они одновременно сделали шаг по направлению ко мне, остановились, окинули друг друга недобрым взглядом, презрительно морщась, глянули в глаза и столь же одновременно сплюнули под ноги. Сразу видно - одна школа.
Не знаю, сколько бы они так напряженно простояли напротив, если бы я, не сдержавшись, не издал протяжный вздох, глядя на эту парочку. Две пары глаз, а за их спинами и еще восемь, мгновенно уставились на меня. Одинокая слеза медленно скатилась по моей щеке, потонув где-то в зарослях буйно и дико растущей бороды.
- Че за нафиг? - Растеряно переглянулись они.
- Нагнитесь... - Пробормотал я, глядя на них сквозь набежавшие на глаза слезы.
- Та-ак.
- Встаньте же на колени...
- Слышь...
- А?
- Походу он того, долбанулся.
- Не стойте же столбами...
- ...внемлите речам моим, покуда есть же сила в правде, а правда в словах моих безгрешных и напутственных, ибо правда - преткновение всего насущного и иже с ним, лишь Создателями Едиными нам даруемое. - Высокопарно закончил Паулюс, с откровенной жалостью глядя на меня. А Шови уважительно присвистнул. - Этой мути я уже наслышался в церквях Всемогущих Создателей.
- Собачье дерьмо!
- Именно!..
- Заткнись!
- Да послушайте же вы меня!..
- Может его того, грохнуть?
- Я тебя сейчас грохну! Мне живьем он нужен!
- Дак и мне тоже желательно... Но чет такого даже и везти как-то... стремно. Кем он себя считает?
- Пророком.
Они одновременно сплюнули. За их спинами еще восьмеро, подумав, сплюнули им вслед.
- Да сами вы пророки! - Вскричал я, не в силах держаться.
- А ну, замолчи!
- Ты чего, эй?
- Не хватало, чтобы он еще в своей вере дурной небо уронил на наши головы!
- Че за бред...
- Да чтобы небо упало на ваши головы! - Отчаянно взвыл я.
Внезапно загрохотало так, что у меня, не ожидавшего ничего подобного, заложило уши. Вековая пыль, словно все годы только и ожидавшая этого момента, встала столбом, образовав туманную завесу. Взметнулась вверх, к затрещавшему по швам потолку, к разошедшимся от дряхлости в стороны балкам и грянувшим вниз остаткам стропил.
Восемь стоявших поодаль разбойников прыснули в стороны, и спасла их лишь непосредственная близость стен. Но вот оказавшимся прямо в эпицентре главарям позавидовал бы только глупец: обвалившиеся потолок и крыша моментально погребли их под собой.
А я стоял, неверящим взглядом осматривая дело рук своих, и даже уже думать забыл о том, зачем привлекал внимание бандитов. Из-за развалин и мусора медленно поднялись ничего не понимающие лица, мутно оглядев учиненный погром и меня. Не знаю почему, но меня вдруг взяла нестерпимая злость на этих разбойников.
- Да загоритесь же вы! - Вскричал я им.
И сошел огонь с небес ярчайшей точкой, и воспылал он могучим пламенем, земли коснувшись. И перекинулся он на супостатов рьяно и отважно, и принялся он их пожирать нещадно. Недруги завопили-закричали, на землю попадали, принявшись по ней кататься отчаянно. А огонь все ревел, все глодал ненасытный плоть человеческую. И только лишь несколькие избежали этого всепожирающего пламени, бросились они наутек, с дороги отталкивая друг дружку. Этих последних везучих мразей, до которых не достала горючая смесь, кончили в спину арбалетные болты, пущенные сквозь покосившиеся оконца.
Однако последнего я не увидел, стоя с открытым ртом, глотая дым и пыль, полностью ошарашенный сотворенной моею волею волшебством. Пророк, избранник Создателей! - попытался я воздеть свои связанные руки кверху, к пославшим мне особый дар карателя небесам.
- Да рассохнитесь нити!
И в тот же миг передо мною возник слуга небес, отточенным до крайности орудием распоров терзающие меня веревки.
- Это, - ангельским голоском пропел он, невероятной красоты кинжалом в прекрасной ладошке указывая на ужасное побоище, - в благодарность за мое спасение. А это за громадную шишку на моей голове!
То, что произошло следом, перевернуло мой мир. В прямом смысле. Я чуть не свалился от удара той пощечины, почти оглохнув от ее звона.
- Очухался?
Передо мною стояли люди, много людей, участливо глядящие на меня. Все мне незнакомые. За исключением одного лица...
- Ах ты тварюга! - В сердцах воскликнул я, на короткий миг безумным взглядом остановившись на том лице, в ужасе отпрянувшем подальше.
Я дико дернулся, игнорируя в один момент выставленное в мою сторону оружие, и хватая присосавшегося к ноге засранца за шкирку и со всей силы прикладывая его об стол. Однако понимая, что этим я себе душу ни в коем случае не отвел, схватил уже двумя руками, впечатав в стену.
- Что? - Рявкнул я на моих притихших спасителей, ошалело уставившихся сначала на меня, а потом на выкинутую мною прочь гадость. - Что это еще за мерзость такая?!
- Вообще-то это амбицианский крот, - с задумчиво-отрешенным взглядом откликнулся один, - до безобразия дорогое существо среди безумных коллекционеров. Его цена на рынке, без преувеличения, достигает заоблачных высот, сравниваясь с примерной ценой из конюшни самого императора.
Я посмотрел на ярко-красное пятно на стене, потом на разодранную до мяса ногу. И снова на пятно на стене.
