- Нет уж, смотри, - прорычал я, - у каждого шрама своя история! Видишь этот, который поперек груди? Видишь? Цыгане показывали меня людям за деньги, все смеялись над моим уродством, но я противился этому, поэтому хозяин, разозлившись, привязал меня к дереву и провел перочинным ножиком по коже, оставив меня под палящим солнцем истекать кровью… На целый день! Ты представляешь, что я чувствовал? А потом еще и насекомые стали садиться на рану, я не мог их отогнать… Я был слаб и беспомощен.

- Остановись… - выдохнула Кристин. Она была так бледна, и я подумал, что она сейчас грохнется в обморок, но я слишком долго держал это в себе, поэтому остановиться уже не мог.

- Но почему? - шипел я, а потом расстегнул брюки так, что стала видна часть моего бедра, неправильной острой формы.

- Вот, к примеру. У меня было самое обычное тело! Разве тебе не интересно, что случилось с моим бедром? Когда я жил в Персии и работал каменщиком, я ослушался Шаха. Он хотел, чтобы я выстроил камеру пыток специально для ребенка, который украл буханку хлеба, чтобы прокормить голодающую семью. Я пытался убедить шаха, что это безрассудно, но за это меня самого заперли в одной из многочисленных камер пыток, приковали к полу боком и положили на бедро каменную плиту. Плиту, Кристин! Это были адские муки, кости ломались, задевая органы, я не знаю, как выжил тогда… Я могу продолжить эти захватывающие истории, если хочешь?

- Нет, прекрати! - зарыдала она и сильно толкнула меня, когда я хотел было начать рассказывать о другом шраме. Не устояв на ногах, я повалился на землю.

- Я не хочу больше об этом слушать, - хныкала девушка, - я все поняла. Прости меня, пожалуйста… И прекрати! – Она вытерла влажные от слез глаза тыльной стороной ладони и протянула мне руку, чтобы помочь встать.

- Теперь, зная то, что я пережил, ты не посмеешь обвинить меня в том, что я желаю сыну зла? Я всегда получал за других, Кристин, но сам я никогда никого не трогал…

Я, конечно, опустил те щекотливые ситуации в Опере. Но тогда я просто защищал свой дом от вторжения чужаков… Нет, не дом – убежище.

- Я … Прости, я была не права. Давай я провожу тебя домой. Прости, что толкнула, я не должна была.

- Я заслужил, - хмуро ответил я ей.

До моего дома мы шли молча, но как только мы остановились у двери – вдруг начался ливень, такой внезапный и холодный, что мы с Кристин подскочили. Сейчас я не думал ни о чем другом, только о том, что нужно переодеться и как можно быстрее лечь в постель, но я не мог отправить Кристин домой в такую погоду. Да и я знал, что после сегодняшних потревоженных воспоминаний вряд ли скоро усну. Если усну вообще!

- Проходи, - я пропустил девушку в дом, - побудешь здесь, пока дождь не утихнет.

- Спасибо! – она поблагодарила меня и проскользнула в дом мимо меня, случайно задев волосами мою щеку. Ее запах окутал меня, и я блаженно прикрыл глаза, желая, чтобы этот миг остановился, но он прошел слишком быстро…

Я вздохну и, взяв у Кристин ее плащ, зажег скудную свечу, чтобы хоть что-то видеть.

- Будешь чай? - скорее из вежливости поинтересовался я. Настроение было на нуле.

- Да, было бы неплохо.

- Присядь, я сейчас.

Я кивнул на скамейку у фортепиано, потому что присесть было больше некуда, и пошел в свою спальню. Там я разжег камин и поставил греться чайник, а сам в это время переоделся. Через несколько минут я уже спускался с двумя чашками горячего шоколада, поскольку чай закончился.

- Ты снова пишешь музыку? - услышал я голос девушки. У нее в руках была одна из моих работ.

- Я не позволял тебе это трогать, - довольно грубо сказал я, протягивая ей кружку. Кристин поставила ноты на место и взяла напиток.

- Очень красивая мелодия, - робко улыбнулась она, - у нее есть название?

- Нет, - я покачал головой, - еще нет…

Кристин бросила взгляд на ноты и начала напевать эту мелодию. Как же красиво у нее получалось… Это было как тогда, в Опере. Я снова был в плену ее голоса.

- А слова у нее есть? - спросила Кристин.

Я неуверенно кивнул.

- Напой, Эрик, - попросила она.

Я вздохнул и тихо запел:

- «Кто знает, когда начинается любовь?

Кто знает, что ее рождает?

Однажды она просто возникает.

Она рождается в твоем сердце… »

(Отрывок из Love never dies)

Кристин внимательно смотрела на меня, а затем, наклонив голову, спросила:

- Очень красиво, Эрик. Когда ты решил ее написать?

Я сглотнул и крепко сжал кружку:

- В ту ночь в палатке. Это было в первый раз… - я запнулся и зарделся. - Ты знаешь, кто я, и существа, подобные мне, даже надеяться не должны на то, что ты мне подарила… После этого мелодия сама родилась в моей голове, а слова - это уже дополнение к музыке.

- Ни разу? - вдруг спросила Кристин.

- Ни разу что?

- То, что мы тогда сделали в палатке. Это был твой первый раз?

- Да. Я говорил тебе об этом…

- И за эти пять лет у тебя не было женщины?

О, Кристин, как мне неловко это обсуждать…

- Как я мог даже смотреть в сторону крестьянок, когда у меня была сама королева? Нет, Кристин, ты всегда была и останешься моей единственной любовью. Прости, что я попытался уйти в то утро, я был глупцом… Я с тех пор не мог найти себе места.

- Что ты имеешь в виду?

- Такое ощущение, что чего-то не хватает в душе… Не хватает тебя. Если бы ты знала, как я скучал по тебе!..

Мои руки так дрожали, что кружка выпала из них и разлетелась вдребезги. Я быстро опустился на колени, собирая осколки, а Кристин села рядом, чтобы помочь мне. Я все еще не мог поверить, что сказал это, что признался в том, что скучал по ней…

Вдруг я случайно коснулся ее руки и смущенно поднял голову, наши взгляды встретились. Мгновение мы смотрели друг на друга, а потом Кристин вдруг неожиданно подалась вперед и впилась поцелуем в мои губы. Я судорожно вздохнул, чувствуя, как меня охватывает волна желания, заполняя пустоту в душе любовью и теплом.

Столько лет я тосковал по ней, а этот поцелуй лишь в который раз подтвердил, что я не смогу потерять ее снова, иначе я просто умру. Я не стал её отталкивать, а наоборот – притянул еще ближе, отвечая на поцелуй со всей любовью и страстью, какую только мог выразить.

========== Глава 43. ==========

Глава 43.

POV Эрик.

- Кристин… - прошептал я ей на ухо.

- Эрик… - тихо отозвалась она.

И все исчезло, исчезли все недоразумения и ссоры, все страхи и вся боль… остались только мы.

Я не помнил, как мы оказались в спальне, помню только, как Кристин толкнула меня на кровать и легла следом, а затем прижалась ко мне, а я в свою очередь решился и сам поцеловал её. Наши губы слились воедино, наши души и сердце вместе пели мелодию любви… Мы целовались так долго, что я уже и не осознавал, сколько прошло времени: минута или час, а может, вообще века.

Наконец мы с сожалением оторвались друг от друга, поскольку губы опухли и начали болеть. Мы просто лежали и смотрели друг другу в глаза, читая там все то, что так давно не хватало духу сказать нам обоим: свою любовь и преданность, свою теплоту друг к другу и безграничное доверие. Мы не хотели торопить события. Не хотели, чтобы кто-то из нас опять жалел о том, что сделал. А потом она положила голову мне на грудь, и мы уснули, обнявшись.

Проснувшись утром, я сначала подумал, что это сон – правда, настолько реальный, что я все еще ощущал ее запах и нежность ее объятий. Я с сожалением открыл глаза, готовясь принять то, что все это – просто мои фантазии. Но нет! Кристин действительно спала рядом со мной, я ощущал ее тело, прижатое к моему, и, протянув руку, осторожно отвел непослушный локон ее волос, спадающий ей на глаза. Она так красива, так желанна и так… любима. Да, я любил ее, - теперь я осознал это вдвойне.

За окном все еще лил бесконечный дождь. Может, оно и к лучшему. Я люблю дождь, люблю слушать его тихий шепот. Писать музыку в такие дни очень легко: ты просто вслушиваешься в шум воды и стук капель, сползающих по твоему стеклу, и творишь…