Голос разума вновь воззвал ко мне из глубин сознания. Как я еще могу его жалеть после всего, что произошло? После его поступка? Но я заставила себя прекратить думать об этом.
Вот он зашел в тупик. Я нахмурилась. Как он может жить здесь? Ведь здесь нет ни одного нормального здания! История о счастливой семье Эрика рассыпалась прахом. Продолжая наблюдать за ним, я увидела, как он вскарабкался на пожарную лестницу и скрылся в окне на втором этаже какого-то серого здания. Это, кажется, был заброшенный склад. Неужели он живет в этом пустынном здании? Нет, этого не может быть! Ведь он настоящий гений музыки и работает в таком престижном заведении! Он может купить себе дом гораздо лучше этого!
Но сомнения все еще терзали меня, поэтому я не шевелилась, пока в одной из комнат не заметила отблеск от огня. Я не знала, что думать. И что делать? Может, я все-таки ошиблась? Может, сейчас его встречает радостный ребенок? И жена, стоящая в дверях, и с улыбкой наблюдающая за мужем?
Мне совсем не хотелось так думать о нем, думать, что он завел свою семью, что он забыл меня, вычеркнул из своего сердца. А мое сердце взывало ко мне, просило постучаться в дверь, броситься ему на шею и сказать, что я думала о нем все это время… Что любила его, несмотря на все то, что он сделал мне, несмотря на боль, которую он мне причинил.
Воспоминания вновь захлестнули меня. Почему? Почему он захотел оставить меня? Почему бросил, если клялся в любви? Я покачала головой. Нет, сейчас я не готова к разговору. Мне – нет, нам – нужно успокоиться и поговорить в более подходящий момент.
Хорошо хоть, что теперь я знаю, где его найти. Бросив последний взгляд на одинокий заброшенный дом, я развернулась и нетвердой походкой направилась домой. Так или иначе, а работать сегодня я уж точно не смогу. Просто не смогу и все.
POV Эрик.
Я сидел за своим столом и негодовал по поводу того, что произошло этим вечером. Снова и снова я вспоминал ее лицо, ее губы, ее голос… Как я мог снова влюбиться в нее, влюбиться с новой силой? Я же приказал себе не делать этого!
«Приказал? – ухмыльнулся мой внутренний голос, которого я уже начинал тихонько ненавидеть. – Разве ты не знаешь, глупец, что сердцу приказать нельзя?»
Да, я знаю. Знаю! И что с того?
«Да ничего! – фыркнул голос, очевидно, поражаясь моей глупости. – Зачем же ты пошел работать этим вечером? Ты же знал, что случится, стоит тебе только ее увидеть! Ты знал и все равно отправился туда».
Да, я знал. Знал, что случится. Знал, что чувства мои снова оживут, но я не мог просто взять и не пойти туда. Просто не мог и все. Пусть я снова буду мучиться каждую ночь, пусть меня будут терзать воспоминания и тайные грезы, но я не могу отказать себе в этой маленькой радости – видеть ее. Просто видеть, даже не надеясь ни на что.
«Эй, очнись! Тебя чуть не уволили из-за нее! Ты хочешь потерять работу и снова отправиться в цирк, где тебя даже человеком не считают, а?».
Да, меня чуть не уволили. И что? Да я бы все отдал, не только работу, а и свою собственную жизнь, чтобы только снова прикоснуться к ней. Чтобы снова ощутить ее нежный запах и сладость губ…
Чувства забурлили во мне бешеным потоком. Я отбросил бумаги, заполненные нотами, подальше в сторону. За несколько минут я уже успел сделать там столько ошибок, сколько не делал за всю свою прежнюю жизнь. Нет, я просто не в состоянии работать сегодня. Мне нужно успокоиться. И подумать.
Покачав головой, я растерянно потер виски, а потом направился в свою спальню. Выглянув на мгновение в окно, за которым уже было довольно темно, мне на минуту показалось, что возле домика напротив мелькнул нечеткий силуэт. Присмотревшись, я ничего не заметил.
«Молодец! – язвительно похвалил меня внутренний голос. – От этой своей Кристин ты уже с ума сходишь! Тебе уже кто-то мерещится».
Рассерженно рыкнув на него, я завалился на кровать, и устало прикрыл глаза. Мне нужно отдохнуть. Интересно, что же будет завтра…
POV Кристин.
Я тихо прошла в квартиру, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Рауля. Но, как оказалось, это было лишним, так как, оказавшись в гостиной, я сразу же увидела своего мужа. Он лежал на диване и громко храпел. Я осторожно двинулась к нему, но остановилась на полпути, ощутив крепкий запах спиртного. Сморщив нос, я обошла диван стороной. Хорошо, что спит, а не кричит, как обычно, и не угрожает мне.
Четыре года назад он не был таким. Он даже капли спиртного в рот не брал. Но все резко изменилось. Судьба перестала быть к нам благосклонной. А особенно к нему. Рауль потерял все свое состояние в Монте-Карло три года назад. И запил. Я все еще помню, каким пьяным он был в тот вечер. Я была потрясена его видом. А он только хохотал.
Я покачала головой. С тех пор он пил очень часто, а иногда даже поднимал на меня руку. Но, слава Богу, это было очень редко. Если все же это случалось, то на следующий день он извинялся, клялся в вечной любви, а потом не пил где-то приблизительно неделю. Но все равно срывался, и все начиналось сначала. Ссоры, скандалы, недопонимание… Я вздохнула.
Именно поэтому мы перебрались в самый бедный район Америки. Его родители и брат отреклись от него, поскольку он обанкротился, и теперь мне приходилось работать за двоих, чтобы хоть как-то выживать. Я пыталась образумить его, пыталась доказать, что он нужен семье, но все было напрасно.
Я не раз задумывалась, что, быть может, он бы послушал меня и бросил эту пагубную привычку, если бы чувствовал мою любовь и поддержку. Но ведь он знал, что я не люблю его. Или догадывался. Разве сложно заметить холод поцелуев и неискренность объятий? Разве сложно догадаться об истинных чувствах?
Пытаясь избавиться от этих дурацких мыслей, я молча собрала пустые бутылки, что валялись у ног Рауля, и выбросила их в корзину.
После этого я направилась в комнату моего ребенка. Только вспомнив про него, я улыбнулась. Я любила его. Безумно любила. Больше, чем саму жизнь. Собственно, ради него я и жила. Разве стала бы я жить с Раулем, не любя и не уважая его как человека? Нет, не стала бы. Только он удерживал меня. Мой сын. Мой Густав.
Он был единственным просветом в моей жизни. Когда я чувствовала, что больше не могу, что у меня больше нет сил жить дальше - я смотрела на него. И продолжала жить. Ради него, ради его счастья.
Густаву было почти три с половиной года. Глубоко в сердце я хотела, чтобы он был сыном Рауля, но когда Густав поднимал на меня глаза – красивые серо-зеленые глаза - я сразу видела, кто был его отцом. Его отцом был Эрик. И тогда я еще сильнее прижимала его к себе, стараясь удержать возле себя хоть частицу моего когда-то любимого человека.
Густав любил музыку. У нас было пианино, и я часто играла на нем простенькие мелодии, которые выучила еще в Опере. Мой сын, даже будучи еще таким маленьким, часто приходил ко мне и садился рядом, слушая мою игру. Я играла не очень профессионально, мне было очень далеко до мастерства Эрика, но в те минуты я чувствовала себя великим композитором, ведь у моего мальчика блестели глаза. Впрочем, как и у его отца, когда он садился за этот музыкальный инструмент.
Часто, вспоминая Эрика, мне было больно смотреть сыну в глаза, ведь они были такие же, как у моего любимого человека. Серо-зеленые, светившиеся теплом и лаской. Глядя в них, я вспоминала Эрика, его любовь ко мне и его предательство. Эти мысли вновь и вновь заполняли мою душу, пока я не прогоняла их, и тогда, вместо талантливого гения музыки, я видела обычного маленького мальчика. Своего горячо любимого сына.
Открыв дверь в комнату Густава, я ожидала найти его в кроватке, но, к моему удивлению, его нигде не было. Недоуменно оглянувшись, я обнаружила лишь пустую кровать и беспорядочно разбросанные вещи сына. Паника нахлынула на меня, мне показалось, что весь мир исчез. Вскрикнув, я бросилась его искать, но ни под кроватью, ни в шкафу его не было…
- Рауль! - закричала я, сбегая по лестнице. - Рауль, вставай! Где Густав?!
