Теперь он тоже так считает! Он считает меня чудовищем. Это немного ранило меня, но я снова промолчал.

- Как ты посмел наговорить столько всего Алише?!

- Она боится Эрика. Да, она держится, но Эрик чувствует её страх, он чувствует страх издалека, так как это чувство преследовало Эрика всю жизнь!

- Да, возможно я был не прав, когда сказал, что она не будет тебя бояться, но я не вижу ни одной причины, по которой ты так к ней относишься. Она пытается, Эрик! Алиша старается… старается привыкнуть к тебе. Я хочу, чтобы ты спустился и извинился перед ней.

Еще чего! Я еще и должен перед ней извиняться?! Мой крутой нрав, нрав Призрака оперы, которого все боялись, наконец-то проявился. Я изо всех сил сдерживал его последние дни, но теперь я не сдержался.

- Эрик не будет извиняться, - твердо сказал я, медленно повернувшись.

- Почему?!

- Хватит доставать Эрика! Он не хочет об этом разговаривать.

- Нет уж, давай поговорим! Я встретил Алишу несколько недель назад, но мы любим друг друга! Почему я не могу наладить личную жизнь? Потому что её нет у тебя? Ты завидуешь?!

- Речь идет не о зависти… – Как он может так говорить? Он же мой друг, и я лишь буду счастлив, если у него наладится личная жизнь. Хотя… может, в чем-то он и прав.

- Тогда в чем дело? Она моя девушка, да, мы с ней переспали, и мы, быть может, поженимся, это когда-нибудь должно было случиться! А ты… Устройся на работу и найди себе, наконец, девушку.

И тут я сорвался:

- Кристин была девушкой Эрика! Эрик любил её… Эрик любил её больше всего в мире! И он никогда не сможет ее кем-то заменить!

- Ты правильно сказал “была”, но её теперь нет! Хватит жить иллюзиями, глупыми мечтами. Она использовала тебя, она жаждала славы, триумфа, и она их получила. Неужели ты надеялся, что она полюбит тебя? Вряд ли. Между вами могла быть дружба, но никак не любовь! Не взаимная любовь…

Пусть он заткнется! Пусть замолчит! Его неосторожные слова втыкались в мое кровоточащее сердце, словно ножи, оставляя там все новые и новые раны. В ярости я схватил стул и бросил его в перса. В эту минуту я жаждал убить его, прикончить, чтобы больше никогда не услышать от него такое, но он увернулся:

- Я вынужден тебя разочаровать, - прорычал он, обходя меня стороной. Будучи уже в дверях, он обернулся: - Кристин вышла замуж за Рауля прошлой ночью!

Казалось, мир остановился. Я бездумным взглядом провел Надира, а когда дверь за ним захлопнулась, я без сил упал на колени. Обхватив голову руками, я зарыдал. До этого времени я жил иллюзиями, воспоминаниями о нас с Кристин и мечтами, что в один прекрасный миг она вернется. Но именно сейчас я, наконец, понял, что мой мир разрушен, а жизнь больше не имеет смысла. Она не вернется. Никогда.

========== Глава 18. ==========

Глава 18.

POV Эрик.

Я возненавидел этот мир и себя… Я возненавидел всех. Даже тех, с кем никогда не встречался и тех, с кем никогда не встречусь. Мне казалось, что весь мир смеется надо мной, над моей судьбой и моим уродливым лицом. А время все шло и шло… Оно пролетало, еле касаясь наших судеб своим легким крылом. Иногда время текло медленно, словно застывший воск капал с горящей свечи; иногда оно летело быстро, словно легкий порыв весеннего ветра. Время не лечило мои раны, и я знал, что оно никогда их не залечит.

Уже несколько лет я жил с Надиром и с той женщиной, которую звали Алиша. Я возненавидел ее всем сердцем и душой. Сначала он водил её каждую ночь, пока не предложил переехать к нам навсегда. Она согласилась, и решила принести в дом уют. По-моему, она просто не знала, что значит это слово. Лично для меня уют – это дом, наполненный светом, радостью и любовью, в котором звучит веселый смех и где всегда царит радость. Для нее же это значило совсем другое. Она повесила в нашем доме отвратительные шторы и постелила ужасные ковры.

Я не позволил ей даже приблизиться к своей комнате, так как хотел, чтобы она осталась такой же серой и безжизненной. Такой же, как и я. Мне нравились голые стены и полы, нравилось окно без противных занавесок. Я не хотел, чтобы на окнах были шторы, так как очень любил просто сидеть и смотреть в окно, наблюдая за людьми, проходящими мимо. У каждого из них была своя судьба, совсем не похожая на судьбу других, каждый жил своей жизнью, своими проблемами и делами… Им было наплевать на всех, кроме себя.

Выходил я только поесть или на работу. О, работа… Сущий ад, я как будто снова вернулся в детство. Единственное место, которое мне могли предложить, - это место циркового урода. Я ненавидел эту работу, ненавидел всем сердцем. Будь у меня возможность – я бы сразу нашел другую, но после двух месяцев бесплодных поисков я сдался. Никто не возьмет на работу такого, как я. И я согласился быть посмешищем для толпы, которой было все равно, что я чувствую и что я думаю. Эта работа отличалась от рабства у цыган только одним – я был на свободе.

Днем я показывал свое лицо многочисленной толпе, а ночью проводил бессонные ночи в агонии, утоляя боль музыкой. Только музыка могла меня утешить, только она помогала хоть немного забыть издевательства и насмешки людей, которые смеялись надо мной в парке.

Вечером, приходя домой, я слышал смех. Надир и Алиша всегда в это время сидели на кухне и смеялись. Над чем? Над кем? Я не знал. Да мне было все равно, пусть смеются себе, только пусть меня не трогают. Но даже в своей комнате мне не удавалось на минуту остаться в тишине. Смех Алиши разносился многоголосым эхом по всему дому. Я ненавидел ее смех. Казалось, он может добраться до меня и найти в самом отдаленном уголке планеты. Тогда я старался вспоминать смех Кристины – такой звонкий и искристый, словно первый снег.

Всё стало ещё хуже после того, как Надир попросил руки Алиши. Я никак не мог понять его. Он же клялся в вечной верности жене, а сам забыл её! Да не просто забыл, а изменил ей, взял в жены другую женщину! Как он мог прикасаться к Алише, не вспоминая свою жену? Я даже не мог этого представить. Каждый раз, когда я пытался вообразить, что обнимаю другую женщину, мне становилось очень противно. Мерзко. Я сразу же вспоминал Кристину.

Перс умолял меня присутствовать на их свадьбе, но я отказался. Я пытался отговорить его от этой нелепой затеи, но он ничего не хотел слушать. Он все-таки женился на ней.

Спустя только неделю после свадьбы у них появился ублюдок… Ребенок. Их ребенок. Алиша родила Надиру сына, они назвали его Кори. Он кричал ночами напролет, не давая мне отдохнуть, и я возненавидел его всем сердцем.

Дни проходили и проходили, недели сменялись неделями, месяцы пролетали за окном, приходили и уходили времена года, а я… А я просто жил. Жил без любви и без ненависти, без радости и без печали, без доверия и без настоящей дружбы… Жил, как живут все. Но я ненавидел эту жизнь.

- Эрик, - Надир однажды утром заглянул ко мне в комнату с ребенком на руках. Я сразу с отвращением отвернулся:

- Убери его отсюда, Надир. Эрик не хочет, чтобы он находился в его комнате.

От моего повышенного голоса этот несносный ребенок снова заплакал.

- Посмотри, что ты наделал, Эрик! – Надир сердито взглянул на меня и принялся укачивать ребенка. - Он же тебе ничего не сделал, Кори ничего не понимает…

- Зато Надир все понимал, когда нес его сюда.

Надир закатил глаза и пошел обратно к двери. Дойдя до порога, он остановился и сказал:

- Алиша приготовила завтрак, он на столе.

- Эрик не ест за столом…

- Я просто известил тебя. Можешь подождать, пока все уйдут, а потом спуститься и поесть.

Я ничего не ответил персу, а просто подошел к окну и уставился на проходящих мимо людей. Их суета забавляла меня. Они все куда-то спешили. Почему? Куда? Зачем? Зачем так торопиться, ведь жизнь дарована нам с небес не для того, чтобы тратить ее на пустяки. А они занимались именно пустяками. Господи, да если бы я имел нормальное лицо, я бы… «Что? – спросил меня внутренний голос. – Что бы ты сделал тогда? Вернул бы Кристину? Создал семью? Что?..» Я не знал, что бы я сделал, но я был уверен в том, что все было бы гораздо лучше, чем сейчас.