- Извини, Эрик, - донесся до меня вполне спокойный голос Кристин. Может, она не испугалась?.. – Я совсем не хотела тебе помешать, - я услышал ее шаги - она отошла за валун и прислонилась к нему, давая мне время одеться. Дрожащими от напряжения пальцами я еле застегнул последнюю пуговицу и, глубоко вздохнув, вышел к ней. Она молча смотрела на меня, а я даже этого не мог – просто стоял и изучал землю у себя под ногами. Молчание становилось все более тягостным, от ее глаз, смотрящих на меня, по моему телу пробежали мурашки, и я решил, что пора прекратить молчать.
- Эрик думает, что пора двигаться дальше. Снег уже прекратил падать, и дальнейший путь будет безопасным.
- Хорошо, - Кристин сразу согласилась и, несмело улыбнувшись мне, ушла. Наверное, чтобы одеться. Когда она пропала из виду, я расслабленно выдохнул. Она ни слова не сказала про то, что я ее переодевал! Но почему?.. «Может, она тебе доверяет?» - шепнул мне некстати появившийся внутренний голос.
Я не знал, так ли это, но мне уже надоело ломать голову над тем, чего я так и не смогу понять. По крайней мере, сейчас. Нужно было сложить наши вещи, а не задаваться вопросами, на которые у меня не было ответа. Я не видел Кристин, пока прикреплял вещи к седлу Цезаря, но когда она все-таки вышла из пещеры, то была уже одета. Заметив, где я нахожусь, она направилась ко мне. Мое сердце забилось быстрее, и я отвернулся, пытаясь сделать вид, что очень занят.
- Эрик… - Я вздрогнул от звука ее голоса. А что, если она все скажет сейчас?.. Скажет, что я не имел никакого права даже касаться ее, что я чудовище, что она больше никогда не сможет мне доверять… Я замер, пытаясь вдохнуть хоть глоток воздуха, но мое дыхание словно застряло у меня в груди. - Эрик, мне нужно извиниться за свое вчерашнее поведение… И я хочу поблагодарить тебя, за то, что ты спас мне жизнь. Я бы точно утонула…
Она не рассердилась! Даже не сделала мне замечания! Она благодарна мне и хочет извиниться. За что тебе извинятся, мой ангел?.. Ведь во всем с самого начала виноват только я. Я, а не она. Она же не виновата, что вынуждена влачить такое жалкое существование рядом с чудовищем, а не жить в роскоши вместе со своим женихом…
- Эрик не винит Кристин за то, что она так себя ведет, Эрик этого заслуживает.
- Эрик… - Кристин собиралась сказать что-то ещё, но я вдруг нечаянно перебил ее, сильно закашлявшись. Девушка испуганно ахнула и похлопала меня по спине. - Эрик, ты в порядке? У тебя ужасный кашель! – Она выглядела очень обеспокоенной.
- С Эриком все хорошо. Кристин сейчас должна беспокоиться только о предстоящем путешествии. Мы должны ехать.
- Хорошо, - кивнула она. – Я готова. Поможешь мне?..
Она остановилась возле лошади и взглянула на меня. Скрепя сердце, я поднял Кристин за талию, стараясь поменьше до нее дотрагиваться, и посадил на спину Цезаря, а сам запрыгнул сзади. Мы тронулись.
По дороге я еще несколько раз кашлял, и тогда Кристин оборачивалась, глядя на меня из все возрастающим беспокойством. Да, я немного заболел, но сейчас главное – это достигнуть Рима, а все остальное подождет.
Мы ехали в течение нескольких часов, когда я почувствовал, что меня начало трясти. Мои зубы выбивали дробь, а руки начали дрожать. Я извлек из мешка пальто, которое упаковал утром, ссылаясь на хорошую погоду, но и оно не помогло. Я все еще продолжал дрожать. Наконец это заметила и Кристин.
- Ты продрог до костей, Эрик… – ее голос звучал очень взволнованно.
- Пусть Кристин не беспокоится об Эрике, с ним все будет в порядке… – Мне совсем не хотелось тревожить ее, ведь было так хорошо просто ехать вместе с ней, чувствовать, как ее спина доверчиво прижимается к моей груди, ощущать ее доверие и заботу… Но Кристин даже не захотела меня слушать.
- Нет, Эрик, давай остановимся и подыщем место для ночлега. Нужно развести костер и приготовить что-нибудь. Это поможет тебе согреться. А мне не волноваться за тебя.
Я не хотел останавливаться, но Кристин была права, мне нужно было согреться. Тем более, она так искренне произнесла последнюю фразу…
Мы остановились на неприметной поляне, я установил палатку, в которую меня тут же загнала Кристин, приказывая отдыхать. Я хотел возразить, но чувствовал ужасную слабость, поэтому беспрекословно соорудил постели и юркнул под толстое одеяло. Мне было так тепло и так хорошо… Кристин была права насчет отдыха, он был необходим, но с такими темпами мы живыми до Рима не доберемся. Мешкая, мы можем попасть в неприятности, а по собственному опыту я уже знал – как только случится что-то одно нехорошее, как за ним сразу же последует второе. Я снова закашлялся, и у меня вдруг сильно заболело в груди.
- Мне совсем не нравится твой кашель, - покачала головой Кристин, войдя в палатку. Она несла в руках поднос с едой. Принюхавшись, я понял, что она приготовила. Жареная рыба. Очевидно, в прошлый раз я приготовил не весь свой улов. Только взглянув на блюдо, я понял, что не хочу есть. Но я должен, ведь тогда я потеряю все силы и не смогу в случае чего защитить Кристин. Кристин! Она все еще здесь, а я не могу есть при ней. Я молил Бога, чтобы она ушла, но она молча села возле меня. Присмотревшись к ней, я понял, что ее что-то беспокоит. Она теребила в руках одно из полотенец и явно не решалась заговорить. Вдруг, словно решившись, она промолвила:
- Я… я видела своего отца, так четко видела, как тебя сейчас, - заметив мой непонимающий взгляд, она объяснила: - Тогда, в озере… - А потом, помолчав с минуту, продолжила: - Он хотел забрать меня к себе, мы бы снова были вместе. Ты не должен был прыгать за мной…
Что? Что за глупости она говорит? Разве я дал бы ей умереть?! Да я бы свою жизнь отдал, лишь бы она жила! Отдал бы все годы, предназначенные мне судьбой, ей!
- Почему? Чтобы допустить, чтобы ты умерла? Этого никогда не будет, Кристин! – Меня даже пробрала дрожь от самой мысли о том, что я могу ее потерять. Пытаясь успокоиться, я глубоко вздохнул. Нам не нужно сейчас спорить. Только не теперь, когда мы совсем одни. Да, мы одни, и нам никто не сможет помочь, кроме нас самих. Мои размышления прервал голос Кристин:
-Почему ты не ешь, Эрик? Тебе нужно есть, чтобы набраться сил.
- Эрик не может есть, пока Кристин здесь, - я опустил голову, а затем поднял и пристально взглянул на девушку. – Почему она всё еще здесь? Эрику надо поесть… И Кристин знает об этом.
Она прикусила нижнюю губу и закрыла глаза:
- Я знаю, Эрик, - но, даже сказав это, она так и не ушла. Я избегал смотреть ей в глаза, ведь догадывался, что именно там увижу, - страх. Снова этот проклятый страх! Почему я всегда вызываю у нее это чувство?! К моему удивлению – я почти ничего, кроме горького сожаления, не испытывал. Не было даже такого привычного чувства, как ярости. В Персии, если ты чего-то боишься, то должен лицом к лицу стоять рядом со своим страхом, нужно взглянуть своему страху в глаза… Теперь мой страх сидел напротив меня, рассеянно перебирая пальцами кудрявые волосы, но я не мог даже поднять глаза, чтобы взглянуть ей в лицо. Я боялся того, что могу увидеть в ее глазах, больше всего. Даже больше собственной смерти.
- Я всё сказал, Кристин. Выйди, пожалуйста.
- Прошу, Эрик, ешь…
Я вздохнул. Неужели ей доставляет удовольствие истязать себя? Или меня? Прищурив глаза, я одним движением сорвал маску, мне уже было всё равно. Она дернулась, словно я ее ударил, а потом вскочила с места и выбежала из палатки, тихо прошептав: «Прости, Эрик…»
Я опустил голову. Конечно, так будет всегда. Я привык к физической боли, а сейчас, кажется, уже и к душевной.
Отставив тарелку с едой, я взял маску и повертел её в руках. С детства мать не переставала давить на меня, при каждом удобном случае напоминая, какой я уродливый. Я носил ее чуть ли не с младенчества, чтобы люди не чурались меня.
За что? За что мне досталась такая судьба? Разве я виноват в том, что у меня такое лицо? Если бы я был красив, то Кристин бы не убегала из палатки, она бы полюбила меня, я бы добился её любви… Другая часть моего лица была не дурна, возможно, даже привлекательна, но то, что скрывалось под маской…
