Она еще несколько секунд смотрит, как я плачу, а потом снова заговаривает, и кажется еще более нервной, чем раньше.

– Я позову своего папу.

– Нет! – кричу я, наконец поднимаю голову, поднимаюсь на колени и смотрю на нее. – Просто оставь меня одну…

Аманда смотрит на меня и вовсе не выглядит так, будто наслаждается всем этим. Я ждала, что она будет смеяться и бить по больному, но она не делает этого. Она действительно выглядит встревоженной. И мне хочется ударить ее по лицу.

– Ты так разболеешься.

– Я в порядке, – истерично говорю я, отлично зная, что я далеко не в порядке и что произношу эти слова в смеси рыданий и истерики.

– Ты сейчас захлебнешься слезами, – многозначительно смотрит на меня Аманда. – Что случилось?

– Как будто тебе есть дело! – злобно закатываю я глаза. – Уверена, ты просто в восторге!

Она выглядит так, будто хочет огрызнуться в ответ чем-нибудь столь же злым, но она этого не делает. Она, оказывается, верит, что можно быть выше этого, потому что она совершенно не обращает внимания на мой выпад, а заклинанием сотворяет мне носовой платок. Она протягивает его мне, и я почти отказываюсь от него, чтобы показать, насколько мне на нее плевать, но из носа мне льется уже почти на губы, так что я передумываю.

– Это почти закончилось, – тихо говорит она, и я вопросительно смотрю на нее, не понимая, о чем она, нахер, вообще. – Хогвартс, – объясняет она. – Почти закончился.

– Ну и хрен с ним, – сердито бормочу я. – Я, нахер, ненавижу это место.

– Если ты просто не будешь обращать на них внимания, они от тебя отстанут.

Я понятия не имею, о чем она, и некоторой части меня плевать. Другой же части, конечно же, любопытно.

– О чем ты, черт возьми?

– Люди, – объясняет она. – Когда они сучатся, просто не обращай внимания, им надоест, и они от тебя отстанут, – ей, кажется, неловко, но она продолжает, хотя ее голос немного напрягается. – Поверь мне.

– Ты говоришь обо мне? – определенно говорит, и она вполне могла бы прямо это сказать. Я сейчас в самом низу, так что это великолепная возможность кинуть в меня камень. Но, что раздражает, она этого не делает.

– Ты никогда не оставляла меня в покое, – твердо говорит она. – Но это ведь ты, верно? – мне хочется блевануть. – А другие, они не так умны, как ты. Они в конце концов сдаются.

– А Хьюго? – с вызовом спрашиваю я. – Когда ему наскучит, и он сдастся?

Она смотрит вниз, на пол, и несколько секунд колеблется, пока собирается с мыслями.

– Ты причинила Хьюго боль, – тихо говорит она. – Сильную. Но… – она хмурится и качает головой. – Дай ему время. Ты знаешь, он слишком хороший, чтобы долго злиться.

Я закатываю глаза.

– Это не его вина, если то, что он говорит, правда.

Она колеблется, и я вижу, что она спорит с собой, спрашивать ли. В конце концов, спрашивает.

– Что он сказал?

Я не знаю, почему отвечаю. Полагаю потому, что мне нечего терять. Аманда может бежать и рассказывать всей школе, неважно, потому что все и так уже знают. Это было сказано на публике, и к завтрашнему дню все узнают.

– Он сказал, что моим родителям на меня плевать. Сказал, что им насрать, что со мной будет, и он прав! – я сердито вытираю глаза, злая на себя за то, что так расстроена. – Вся моя семья меня ненавидит.

Аманда не смеется, не ухмыляется или что-нибудь такое. Она просто грустно смотрит на меня, и я ее не понимаю.

– Они не ненавидят тебя, – искренне говорит она. – А Хьюго просто зол. Он не имел это в виду.

– Нет, имел. И он прав, – я качаю головой и снова потираю глаза. – И я это заслужила, потому что я делала ужасные вещи: например, портила жизнь моему кузену и винила в этом его лучшую подругу.

Она может сказать сейчас хоть миллион разных вещей, но она ничего этого не говорит. Она создает новый платок и протягивает его мне.

– Просто ложись спать, Лили, – тихо говорит она. – Завтра это будет казаться не таким плохим.

Она закрывает полог на моей кровати, и я слышу, как она возвращается к себе. Когда-то однажды мы были лучшими подругами. Кажется, что это было миллион лет назад.

И когда я лежу тут, я вроде как вспоминаю, почему.

========== Глава 47. Скорпиус. 10 апреля ==========

Я столько времени провел у Уизли, что почти забыл, как выглядит мой собственный дом.

Я имею в виду дом моих родителей, конечно, и он точно отличается от дома Роуз. Для начала, он почти раза в три больше, что что-то говорит, потому что и у Уизли дом не маленький. Стоит еще упомянуть, что у них трое детей, а я единственный ребенок. Единственные жители этого дома – мои родители, я и домовой эльф. Но здесь достаточно комнат для людей в шесть раз больше.

Мне никогда в голову не приходило, как смешон этот дом, пока я не взглянул на него со стороны в этот день. Я аппарировал в метрах пятидесяти, так что мне пришлось пройти остаток дороги до дома. Это забавно, я имею в виду, я прожил здесь всю свою жизнь, и я никогда даже и не думал оглядеться по сторонам. Вокруг просто огромное пространство земли, и не видно ни одного другого дома. Дом Роуз в переполненном маггловском районе среди сотен многих домов улица за улицей лондонского пригорода.

Когда я подхожу к главному входу, мне кажется странным так просто зайти, хотя я и прожил здесь всю свою жизнь. Но за последние пару лет стало так, будто это дом только моих родителей, а не мой. Так что я формально звоню в колокольчик и стараюсь не замечать нервозное чувство в животе. Колокольчик звенит где-то в глубине дома, и несколько секунд спустя дверь открывается; за ней Бандер, пожилой домовой эльф, что работал здесь с тех пор, как я родился.

– Молодой хозяин, – почтительно говорит он, склоняясь в глубоком поклоне, когда отходит в сторону, чтобы я мог пройти. – Добро пожаловать домой.

Я бормочу слова благодарности и с любопытством смотрю на Бандера. Каким-то образом я никогда раньше не обращал внимания на работу домового эльфа. Конечно, ему платят положенную эльфам зарплату, но все равно ужасно унизительно для живого существа выполнять работу слуги за столь малую плату. Это почти рабство. В доме Роуз нет домовых эльфов, конечно, ведь одним из главных и самых ранних достижений ее матери было Освобождение Домовых Эльфов. Конечно, она против использования волшебных существ в роли слуг.

– Не хочет ли молодой хозяин выпить? – вежливо спрашивает Бандер. Я смотрю на него, он такой странный.

– Нет, спасибо, – отвечаю я, стараясь быть как можно более любезным. – Ты не знаешь, мои родители дома?

– Да, молодой хозяин. Я найду их для вас.

Он исчезает с громким хлопком, прежде чем я успеваю его поблагодарить. Я жду в холле, все еще чувствуя себя нервозно. На стене у лестницы висит большой семейный портрет, и я некоторое время изучаю его. Он был сделан несколько лет назад, когда мне было около десяти. Я не был рад сидеть и позировать, это очевидно по тому, как сильно я хмурюсь и ерзаю. Моя мать выглядит раздраженной моим поведением, и все посылает мне предупреждающие взгляды, прежде чем снова заставить себя улыбаться.

– Скорпиус!

Кстати о матери… Она выглядит радостной при виде меня, что немного удивляет, потому что она терпеть не может незваных гостей. Она спешит ко мне и обнимает меня, а потом целует в щеку.

– Милый, я не ждала тебя сегодня!

– Здравствуй, мама, – говорю я, выдавливая улыбку и прикидываясь радостным, что пришел. На самом деле я в ужасе, и мне просто хочется уйти. Но, конечно, я этого не делаю.

– Что тебя привело? – спрашивает она, провожая меня в гостиную, как будто я действительно гость или что-то вроде. Я чувствую себя так, будто мне сейчас предложат присесть, но потом вспоминаю, что я не гость, и сам сажусь на диван. Мама садится на другой край дивана и разворачивается ко мне, изображая само внимание – так она всегда себя ведет, когда хочет притвориться, что в чем-то заинтересована.