- А что?
- Да, ты будто сам не свой. Бледный какой-то, небритый. И с каждым днем все мрачнее.
Я скорчил гримасу. Младший братишка хочет побыть психологом?
- Какая разница, что случилось!
- С девушкой своей поругался что ли?
- С девушкой? У меня есть девушка?
Этот вопрос очень развесил брата. Моя голова прекратила вообще работать. Любой мыслительный процесс давался с трудом и болью. А сердце работало просто механически, как и все остальное тело.
- А разве твоя подружка по прыжкам во времени уже не твоя девушка? – Ехидно заметил Рафаэль. При упоминании Гвендолин, сердце рефлекторно сжалось.
- Гвен …, - я подбирал слова, как бы объяснить брату, чтобы себе не сделать больно и ему не давать повода для колкостей, - она не моя подружка… на данный момент мы не встречаемся. И, чтобы ты не замучил вопросами, она просто пропала где-то в прошлом и не вернулась. Сейчас весь Лондон ищет ее, и я не знаю, где она, очень переживаю и…
В этот момент заверещал телефон. Это был Фальк. Я поднял трубку, а мое сердце сделало кульбит в ожидании хоть каких-то новостей.
- Да! Вы нашли ее? – выпалил сразу в трубку.
- Нет, Гидеон, ничего пока нет. Но мы не сдаемся. Я просто позвонил узнать, доехал ли ты домой.
Во мне опять всё умерло.
- Да, доехал…
- Ну и хорошо. Будем на связи, - произнес Фальк и тут же положил трубку. Частые гудки сменили его, а от них образовался ком в горле и в глазах защипало. Я опять почувствовал, что близок к слезам. Второй раз за день. Хотя я не плакал с детства.
- Как это пропала? – вернул меня на землю Рафаэль.
Я тяжело вздохнул, прогоняя прочь непрошеные слезы.
- Вот так. Элапсировала и пропала. Я и сам толком ничего не понимаю.
Я ожидал, что он сейчас опять задаст вопрос, но вместо этого Рафаэль поднялся с дивана, потрепал сочувственно меня по плечу и пошел в сторону лестницы со словами «я - спать».
Я остался один в гостиной, в которой царил бардак, такой же, как у меня в душе.
На кофейном столике стояли три кружки с разной степенью выпитого кофе в них, одна даже использована Рафаэлем, как пепельница, забытый им Макбук, лежащий на каких-то распечатанных листах, раскрошившееся миндальное печенье и россыпь фантиков. На полу разбросаны учебники и энциклопедии, на рояле валялась треуголка, пиджак с эмблемой Сент-Леннокс, бутылка недопитого вина и ваза с завядшими цветами от Шарлотты. Не менее неряшливо и экзотично смотрелось кресло со смятым пледом на нем, парой носков, шпагой и висящей на ручке каской поло. Завтра должна прийти уборщица. Но все равно надо хотя бы раскидать вещи по местам перед ее приходом.
Телевизор над камином был включен на канале BBC4 , где вещали новости культуры. Как будто в час ночи кому-то это интересно.
Я рухнул на диван и закрыл глаза. Голос ведущей звучал издалека, ровно и спокойно, как будто мантра:
«…на книжной ярмарке, которая пройдет в Лондоне, 50 писателей, поэтов, публицистов, литературоведов и критиков из России представили российскую экспозицию. Мероприятие начнется в понедельник в выставочном комплексе Earl’s Court Лондона.
В Германии найден женский портрет ,предполагаемый кисти великого английского портретиста 18 века Томаса Гейнсборо. Об этом портрете…»
Голова гулко отозвалась болью и я выключил телевизор. Теперь меня окружала тишина.
Перед глазами плясали голубые огоньки, внезапно превратившиеся в пронзительные девичьи глаза. Вот они смотрят на меня так нежно, так желанно. Черные длинные ресницы обрамляют их и оттеняют. Вот они застенчиво смотрят вниз, а через секунду врывается воспоминание холодного отчужденного взгляда, где небесно-голубые глаза жалят острее тысячи стрел. Гвен…
Гвенни… Где ты? Я боюсь за тебя, я за себя боюсь. Что мне делать? Гвен, подскажи. Я все отдал бы лишь бы ты рядом была, пускай рассерженная, обиженная мною, ненавидящая меня , но живая, здоровая, здесь и сейчас. Вчера набирал твой номер ,чтобы сказать как тебя люблю, а у тебя все время было занято, а потом меня остановили эти пророчества, эти чертовы Сен-Жерменовские предсказания, где ты в каждом рефрене умираешь за меня. Я сойду с ума! Еще чуть-чуть и я сойду с ума, либо моя голова разорвется в миллионы осколков.
Было ощущение, что громкость как будто кто-то прибавлял. Во рту было кисло и сухо. Я открыл глаза и увидел потолок гостиной с люстрой в стиле арт-деко. Тело ныло от неудобного положения, я начал разминать затекшую шею. На кухне слышал, как работала посудомоечная машина.
Приняв сидячее положение, я обомлел - от вчерашнего свинарника не осталось и следа: шпага стояла в подставке для зонтов, вазы с засохшими цветами не было, как и не было всего прочего, и теперь полностью видел гладкую поверхность рояля.
- Добрый день, мистер де Виллер. Пока вы спали, я тут прибралась. Единственное что - я не пылесосила, побоялась вас разбудить.
Я обернулся и увидел спускающуюся Миссис Наир. Она была моей уборщицей и кухаркой одновременно. Миссис Аиша Наир , была иммигрантка из Индии, которая вот уже 15 лет верой и правдой служила моему дяде, тот в свою очередь причислял ее к числу самых уважаемых людей своей жизни. Фальк относился к ней с некой нежностью, заботой, как выросшие дети относятся к своим бабушкам и няням. Поэтому , он прислал Миссис Наир заботиться о холостяцкой квартире своего племянника, ну и заодно следить, чтобы я не распоясался и не создал здесь притон или еще что-то противозаконное.
- Добрый день, миссис Наир. Вы просто волшебница! Я даже не узнал свою гостиную…
Она рассмеялась и взглянула своим материнским взглядом, мол, что с вас мальчишек возьмёшь.
- Вообще-то, Гидеон, вам не стоит так много трудиться. Я скажу об этом вашему дяде, а то, когда вошла сюда, вас вовсе не узнала, думала, что вор пробрался и уснул на диване.
Если честно, я тоже любил ее за заботу и материнскую любовь , которой она одаривала всех, кто попадал под ее влияние, возможно, она напоминала, что у меня никогда не было бабушки или такой вот всепрощающей материнской заботы.
Я взъерошил волосы. Думаю, что действительно выгляжу отвратно.
- А сколько времени, миссис Наир?
- Уже одиннадцать. Я вам сейчас кофе сварю и сделаю сэндвичи.
- Спасибо, миссис Наир. Вы просто чудо!
Обалдеть! Я отключился вчера на диване и продрых до обеда. Взглянув на айфон, понял, что никто не звонил. От этого хорошее настроение в миг улетучилось. Я встал с дивана и пошел в ванную, чтобы привести себя в порядок. Пока поднимался на второй этаж, набрал номер Фалька, на том конце меня скинули. Так повторилось еще раза два. Ну ладно, не хочет говорить, скорее всего, некогда. Может в этот момент они нашли хоть какие-то зацепки.
Горячий душ подействовал расслабляюще. Я даже не замечал насколько был в напряжении последние сутки. М да… Запустил я себя. Трехдневная щетина грозила уже превратиться в бороду, волосы требовали рук парикмахера, да и в спортзале я давно не был, хотя отсутствие тренировок никак не отразилось на теле.
Вымыв голову, побрившись, одевшись во все свежее и чистое, я чувствовал себя более воодушевленным и готовым к бою. К тому же сегодня было солнечно, что давало надежду, что не все так плохо. Даже уже продумал план действий: завтракаю, собираюсь и еду в Темпл, там узнаю ,что они нашли насчет Гвен, и элапсирую туда, куда они скажут. Возможно, поиски надо начать с 56-го года, если это действительно был неконтролируемый прыжок от хронографа.
Спускаясь на первый этаж, я слышал, как миссис Наир с кем-то беседует, но больше всего будоражил запах кофе, доносившийся с кухни.
- Гидеон, к вам пришла эта юная леди! – Рядом с миссис Наир стояла Шарлотта в лучах солнца, пробивавшегося из окна. От этого ее волосы казались огненным золотом, обрамлявшим ошеломительной красоты лицо. Шарлотту явно любили в отделе красоты небесной канцелярии, если ей от природы досталась такая внешность. Правда, на мой вкус, тело ее было длинным, плоским и анорексичным, хотя современные модели именно такое тело назвали бы эталоном. При виде меня, зрачки Шарлотты расширились, глаза заблестели, и она словно забыла, как надо дышать. Merde! Мне тоже жаловаться на канцелярию не приходилось. Моя красота порой мешала мне жить, девчонки вешались от одного взгляда на меня. Сначала это забавляло, потом наскучило: казалось, никто не видит настоящего меня за смазливым лицом.
