Увидев нож, слепой тут же прозрел и, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, ринулся наутек. Сзади слышались проклятия бегущего за ним сапожника, обещающего разделаться со лжеслепцом и паскудным похотливым оборванцем. Погоня продолжалась не долго, потому как сапожник упал в ближайшую канаву, где и лежал до прихода своих приятелей, которые, после распития приобретенной бутылки, успешно довели его до дома.

Несчастья же слепца на этом не закончились, ибо он, подгоняемый страхом, с разбегу налетел на выходившую из одного из кабаков компанию. Шпиона подняли за шкирку и дыхнули на него таким жутким перегаром, от которого у него в самом деле помутилось в глазах.

- Пустите слепого калеку! - жалобным голосом пропищал он.

- Ах, слепого! - послышался голос. Ты бегаешь как заяц, налетаешь на людей, а потом пытаешься уверить, что сделал это, потому что слеп! Смотрите, смотрите, да при нем чаша слепого для подаяний! Ах ты, мерзавец! Долго ты дурил людей? Ну, ничего, теперь ты их больше дурить не будешь, потому что в самом деле ослепнешь!

Но шпион, не дожидаясь выполнения этой угрозы, съездил ногой в пах держащему его за шиворот и бросился бежать. Выпившая компания бросилась за ним. Шпиона настигли и опробовали на нем прочность своих сапог, после чего оставили лежать на дороге. Шпион еще пытался подняться и вернуться на рабочее место, но почувствовав невозможность даже пошевелиться, решил лежать, не двигаясь, и тут же впал в беспамятство.

Пока происходили все эти события, никто даже не обратил внимание на ноги, торчащие из трубы на крыше дома Маяса. Сидящий в трубе псевдотрубочист, заслышав крики внизу, попытался броситься на помощь своему товарищу, но при этом, вероятно, сделал слишком неудачный рывок, от чего прочно застрял в трубе, не имея толком даже возможности пошевелиться. Видя невозможность помочь товарищу, он решил выполнять задание самостоятельно, благо, несмотря на свое крайне неудобное положение, слышимость для него через трубу была великолепная.

Маяс тем временем, не обращая ни малейшего внимания на пьяные крики за окном, принялся обзывать Альберта ослом и лентяем, который слонялся неизвестно где целый день. Альберт постарался оправдаться, пытаясь рассказать всю невероятную приключившуюся с ним историю, однако, приведенный своим падением со стула в крайне мерзкое настроение Маяс посоветовал ему заткнуться, если не хочет жрать на ужин добытые им камни. Видя крайне дурное расположение духа своего учителя, Альберт решил отложить рассказ и подал Маясу камни, опасаясь, как бы тот не отнял у него еще не приконченные хлеб с молоком.

Алхимик немедленно отправил ученика к камнедробилке, а сам начал приготавливать раствор. Раствора требовалось много, поскольку Маяс не надеялся отделаться одним опытом. Он поместил над камином огромный чан, куда и начал выливать всевозможные препараты. Зелено-красный дым от чана смешался с черным дымом дров, который внезапно наполнил комнату. Дым, не находя выхода через закупоренную шпионом трубу, начал распространяться по всем углам домика, делая обстановку невыносимой. Из трубы послышался истошный кашель. Затем к нему присоединился кашель Маяса и Альберта. Вдохнув буквально несколько раз распространяющиеся по домику слезоточивые газы, алхимик с учеником вывалились из дома на улицу, где, откашлявшись, увидели торчащие из трубы ноги.

Подставив лестницу, Альберт с Маясом совместными усилиями вытащили из трубы горе-трубочиста. Он был без сознания. Маяс расстегнул ему ворот, чтобы облегчить дыхание, и вдруг из-за пазухи трубочиста выпала королевская грамота с печатью, предоставляющая право давать распоряжения королевской страже и производить арест подозреваемых. Из документа следовало, что обладатель его является охраняемым законом представителем власти, коего в простонародье именуют шпионом.

Маяс был в недоумении: как мог королевский шпион оказаться в его дымоходной трубе? Потом он подумал, что бедолаге видимо плохо платят на службе, и он вынужден по ночам подрабатывать трубочистом. Неопытность в прочистке труб и привела беднягу к несчастному случаю.

- Нужно отнести его во дворец, - сказал Маяс. - Очень плохо то, что, пусть и не по нашей вине, в нашем доме случилось несчастье с блюстителем закона. Мы должны показать, что проявляем о нем всяческую заботу.

И с этими словами Маяс взвалил шпиона на спину Альберта, и они тронулись во дворец. По дороге во дворец Альберт, надышавшийся химикатов и сгорбленный под тяжелой ношей, сохранял молчание, боясь сбить дыхание и надорваться, зато на обратном пути, когда шпион уже был сдан в руки дворцовой стражи с объяснением, что бедолаге стало плохо, когда он чистил трубы, Альберт наконец рассказал Маясу обо всем случившемся, высказав предположение, что шпион в трубе мог оказаться и не случайно, а он охранял покой столь важного для герцога ученого, обеспечивая, чтобы никакие воры не проникли через трубу и не похитили полученное золото.

Информация о том, что сам герцог требует добычи золота, почему-то не привела алхимика в восторг. Вопреки ожиданиям Альберта, Маяс не стал прыгать от радости или иначе выражать свое восхищение, а погрузился в самые мрачные размышления и сохранял молчание до самого возвращения домой.

- Что-нибудь не так, учитель? - спросил Альберт, входя в комнату вслед за алхимиком и закрывая за собой дверь.

- Все не так! - ответил Маяс. - Я провожу множество экспериментов и уже близок к добыче золота. Но кто знает, сколько опытов мне еще потребуется? А герцоги не любят ждать. Я-то их знаю. Они полагают, что заказ на добычу золота равносилен заказу на пошив платья. Вот увидишь, завтра же к нам явятся стражники забирать работу, и если мы им ничего не представим, то они заберут нас.

- Учитель, но ведь я принес множество камней.

- Я знаю. И я терзаю эти камни уже десятый год. Если эта ночь не станет завершающей в моих исследованиях, то она может стать завершающей в наших жизнях. Потому скорее, давай приступать к работе. И так этот проклятый труболаз украл в нас много времени.

И опять закипела вода в котле, и опять полились препараты, и опять посыпалась каменная крошка, но золото все не появлялось. Маяс с Альбертом трудились в поте лица, не смыкая глаз. Когда последняя крупица камня была смешана с волшебными составами, из-за леса за городскими стенами уже начало вставать солнце.

Маяс, убедившись, что последний опыт также не дал результатов, умылся из бочки с водой для экспериментов и скорбно опустился на лавку.

- Пропащая наша жизнь! - произнес Маяс. - Мне нечего будет показать герцогу, и он будет жутко недоволен.

- А разве учитель не сможет сделать для него золото? - с затаенным отчаяньем в голосе спросил Альберт.

- Поскольку речь сейчас идет о спасении наших голов, то я, конечно, могу сделать золото, но для этого мне потребуется золото, которого у нас нет. Можно натереть золото в мелкую пыль, смешать его с мелом, а затем, в присутствии герцога, начать разбавлять мел водой в прозрачной колбе, при этом помешивая раствор так, чтобы на глазах герцога на дно оседали бы золотые частицы. Этот обман, если бы у нас было золото, позволил бы нам спасти свою жизнь, но не надолго, потому что его бы в конечном итоге раскрыли, и тогда нам пришлось бы еще хуже! Ах, если бы знать кого-нибудь, владеющего секретом добычи золота! Я сейчас готов воспользоваться даже чужим секретом!